19o
Только каждая пятая рыбина, попадающая на ваш стол, оказывается, поймана украинскими рыбаками. Остальные дары Посейдона наша морская держава вынуждена импортировать: отечественная отрасль переживает глубокий кризис. Желающих кормить нас «фосфором» хоть отбавляй. Вот и покупаем, раз сами ловить разучились.Конечно, мы не японцы, поглощающие в год до 70 килограммов морепродуктов на душу населения. Но и не французы, которые довольствуются всего 4,7 кило рыбы, отдавая предпочтение мясу. В лучшие времена в СССР потребление рыбы почти удалось довести до физиологической нормы — не менее 18,5 кг на едока. Помнится, кильки и бычки в томате, словно Гималаи, опоясывали по периметру все продовольственные магазины на одной шестой части суши, а слово «хек» вызывало у собеседника характерную гримасу пресыщения.
Нынче украинцы совместными усилиями поглощают около 300 тыс. тонн рыбопродуктов в год — примерно половину от былой роскоши 80-х. Но и этот скромный рацион (вшестеро ниже норм, рекомендованных медициной) обеспечивается отнюдь не собственными уловами. Украина почти целиком зависит от импорта, 2/3 которого взяла на себя Норвегия. Это уже как бы дань традициям: известно, что первыми гарпунерами на советских китобойных судах были исключительно «викинги». Этот кровавый промысел давно уже не в моде, однако Норвегия по-прежнему удерживает первые позиции в мире по вылову и экспорту рыбы и стремится закрепиться на перспективном украинском рынке в качестве стратегического торгового партнера. А что же произошло с отечественной отраслью, ведь Украина получила в наследство от СССР немалую часть рыболовецкого флота, с заводами-переработчиками в придачу?
По подсчетам специалистов, державе, имеющей выход к двум морям со «сквозняком» до самой Атлантики, впору владеть флотилией эдак в сотню кораблей. А под флагом Украины моря и океаны бороздят всего 30 порядком обветшавших посудин, да и те на правах бедных родственников вынуждены рыбачить в не очень-то богатых промысловой живностью водах Марокко, Мавритании и Новой Зеландии. К тому же почти весь улов приходится продавать на месте задешево, поскольку доступ на европейский рынок для нас закрыт. И всего 20% добытого «живого серебра», преодолев несколько таможен, доходит до отечественного потребителя, но уже фактически в статусе… дорогого импорта.
Промысел на Черном и Азовском морях кое-как теплится, но здесь, как говорится, все выловили до нас: ценных пород — мизер, килька — и ту не сравнить с балтийской. Эти некогда кишевшие рыбой теплые моря — наша будущая база: есть планы «заселить» их заново искусственным путем, рассказывает заместитель председателя Госдепартамента рыбного хозяйства Василий Черник.
Но даже фатальное безрыбье — не главная причина остановки большинства украинских заводов: из 50 с прибылью работают только десять. Парадокс, но рыбка, «приплывшая» к нам в консервных банках из России и Прибалтики, дешевле, чем отечественная. Отрасль оказалась зажатой в экономические тиски. С одной стороны — дороговизна энергоносителей и износ оборудования, с другой — относительно низкие таможенные пошлины на импортируемые морепродукты. У государства же на обновление флота и перерабатывающей базы (а требуется около $100 млн) денег, как водится, нет.
Вот почему почти вся столь любимая народом сельдь, а также скумбрия, палтус, зубатка — родом из загадочной страны фьордов. Правда, столь быстро и успешно завоевать Украину норвежцам помогла благоприятная таможенная политика. В частности, когда в 1999 г. мы снизили пошлины на ввоз рыбы в 3-4 раза, поставки из Норвегии мгновенно выросли в 35 раз! Что, впрочем, говорит и о процветавшей до того контрабанде, которая с либерализацией только усилилась. В частности, за год только через Польшу на территорию Украины попадает около 30 тыс. тонн контрабандной рыбопродукции. В основном это то, что уже нельзя продать в Европе. У акул теневого бизнеса рыбка пусть и поплоше, но зато и подешевле. А ведь в конечном итоге все упирается в наши с вами покупательные возможности.
Это у нас рыба продается «россыпью», без каких-либо опознавательных знаков, и покупателю приходится быть одновременно экстрасенсом и экспертом, на глазок оценивая честность продавца и свежесть продукта. В Норвегии же по маркировке на упаковке можно узнать, где, когда и каким хозяйством добыта каждая рыбка. И даже, как пошутил представитель одной из тамошних компаний, кто ее папа и мама.
К сведению гурманов, европейцы давно переключились с мороженой рыбы на свежую, срок доставки которой (во льду) не превышает 14 дней. И компании тоже не в проигрыше, ведь для более ценного продукта применяется льготное налогообложение. У нас же, в худших традициях слаборазвитых стран, все наоборот — пошлины на рыбный «леденец» в несколько раз ниже. Посему для нас все еще актуальна шутка времен СССР, что мороженую рыбу едят только советские люди и собаки эскимосов.
Будь наши кошельки потолще, норвежцы запросто закормили бы нас еще и красной рыбешкой с «зернистой» вприкуску. Впрочем, маркетинговые исследования показывают, что в последнее время у нас наметилось изменение потребительских вкусов в пользу более ценных пород рыбы. Народ даже начал изменять столь любимой селедке, отдавая предпочтение, как минимум, скумбрии.
Эх, кабы тряхнуть нам нашей бедностью да подналечь на сей живительный источник бесхолестеринового белка и микроэлементов — глядишь, и по-японски зажили бы. А то пресловутый йододефицит и фосфорное голодание слишком долго не позволяли приподняться национальному коэффициенту IQ. Не потому ли мы до сих пор так живем?
