14o
Как человек, узнавший жизнь сектантов изнутри, Ирина была возмущена таким подходом.- У меня возникли сложности в семье, — рассказывает Ирина. — Я поссорилась с друзьями… Чувствовала, как земля уходит из-под ног. А в общине — братья и сестры! Поначалу мне понравилось ходить на собрания, изучать Библию. Но за «курсом молодого бойца» последовала процедура под названием «Подсчет стоимости», то есть выясняли, достойна ли я быть принятой в семью Бога. Это вызвало у меня некоторое недоумение: речь ведь идет о душе — при чем здесь стоимость? Но я подавила гордыню. Моя «стоимость», видимо, показалась приемлемой, и меня окрестили, погрузив в ванну с головой. Потом поздравили со вторым рождением, и домой я вернулась счастливая.
Принятая в ученики, я с еще большим энтузиазмом посещала собрания. Проводились они по средам для учеников (то есть для членов секты), а по воскресеньям — для тех, кто собирается креститься. Сначала никак не могла взять в толк: зачем разделять людей, ищущих Бога? Но со временем поняла: такая система позволяла вырабатывать у одних чувство избранности, а у других — желание поскорее до «избранных» дотянуться.
Чувство исключительности у братьев и сестер подогревает пастор, вдохновенно предавая со сцены анафеме православные храмы. По его словам, существует только один настоящий храм — его построил царь Соломон в Иерусалиме. Остальные не имеют права на существование, и посещение их высмеивается. Делается это примерно так: «Кто ходил в церковь ставить свечки?» — интересуется пастор, и зал в ответ взрывается хохотом. «Тебя помазали маслом, побрызгали водой — все, ты без грехов, иди, живи дальше, как хочешь…» — радостно продолжает пастор, и зал не менее радостно отзывается: «Ха-ха-ха!» «А кто святил яйца на Пасху? Или хлеб, колбасу, коньяк…» — слушатели от смеха держатся за животы.
Такой подход меня смущал: не люблю зубоскальства, да ведь в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
— Летом община выехала на берега Днепра, — продолжила свой рассказ Ирина. — Но и на отдыхе собрания проводились обязательно. Однажды наши наставники решили провести собрания раздельно — для братьев и сестер. Не знаю, что там было у братьев, но подозреваю: то же, что и у сестер. У нас же обсуждался вопрос о взаимоотношениях мужчины и женщины вообще и о замужестве в частности.
Женщин в общине больше, чем мужчин. Во-первых, потому, что они более эмоциональны и, соответственно, более внушаемы, а во-вторых, по природе своей ориентированы на отношения, в то время как мужчины ориентированы на цель. А здесь предлагаются «отношения с Богом»! Но хочется же и обычных, с человеком. Короче, замуж хочется. Выйти же замуж в общине не так просто.
Если какому-нибудь брату нравится сестра, то он долгое время за нее молится. Сестры, в свою очередь, молятся за братьев. Потом брат обращается к своему наставнику с просьбой выяснить, за кого молится интересующая его сестра. Тот, в свою очередь, идет к наставнице этой сестры, а она задает этот вопрос девушке. Ответ на запрос можно ждать месяцами, но ни в коем случае нельзя проявлять нетерпения — это грех.
А сестра и вовсе не имеет права делать такой «запрос». Она вообще не должна играть ведущую роль в отношениях, ей положено лишь безропотно повиноваться. Ропот — грех! Ибо сказал Бог: «Жена да учится в безмолвии со всякой покорностью. А учить жене не позволяю властвовать над мужем, но быть в безмолвии».
Если на все вопросы получены положительные ответы и сестра отвечает брату взаимностью, то пастор объявляет их другом и подругой. Отныне они могут «строить отношения», но ни в коем случае не оставаясь наедине. Испытательный срок длится минимум год, и если это время сестра покорна брату и служит ему, то их объявляют женихом и невестой. На сестру возлагается ответственность за «качество» отношений, поэтому если они не сложатся, то наставники посчитают, что девушка была либо недостаточно покорной, либо недостаточно скромной, либо недостаточно жертвенной.
Надо сказать, что девушки отношениями дорожат, потому что ученики не могут вступать в брак с нечленами общины — это строжайше запрещено. Что же делать сестрам, за которых никто не молится? Можно выйти из секты и создать семью с нормальным человеком, но страх «потерять спасение» многих удерживает от этого шага.
Жена одного из лидеров общины сказала на собрании: «Сестры, выйдете вы замуж или не выйдете, для Бога это неважно, все равно вы останетесь в Царстве Бога и обретете спасение». «Для Бога неважно, — подумала я, — а для меня — очень», — но смолчала.
— Пожертвования в общине делаются на каждом собрании, но раз в год происходит «особенный сбор», — говорит Ирина. — Лидеры утверждают, что сумма зависит «от нашего сердца», от того, насколько сильно мы любим Бога, но не делать их мы не можем. Любопытно: все зависит от вашего сердца, которое… строго контролируется лидерами. Да что же это за «особенный сбор»? Средства от него, по словам наших наставников, предназначались для организации подразделений общины в других городах.
Задолго до радостного дня составили список учеников и против каждой фамилии указали, кто сколько планирует сдать. Приготовила деньги и я. Все собрались в зале, и пастор со сцены долго вещал о добровольности и благородстве. Потом нам раздали конверты: нужно было написать на них свои фамилии и, вложив деньги, бросить в мешки, которые держали наготове лидеры групп. Я вложила деньги в конверт, но отдала его соседке, потому что торопилась уйти по важному делу.
Выйти из зала мне, однако, не удалось: в дверях стоял брат, который буквально запихнул меня обратно. В первое мгновение я не поверила, что брат может так обращаться со своей сестрой, и попыталась ему объяснить, но меня не стали слушать. Я разревелась, села на место и забрала у сестры свой конверт. Когда сбор закончился, нас выпустили.
Я потом спросила у нашего пастора, почему он отдал распоряжение, которое заставило брата поднять руку на сестру. Он ответил, что двери охранялись из соображений «безопасности» — чтобы общину не ограбили. Но если так, то двери должны были оставаться закрытыми до тех пор, пока не увезут деньги. А открыли, как только братья и сестры сдали свои конверты. Но ведь мешки с деньгами отнять у лидеров было проще, чем конверты у сотен людей!
На следующем собрании пастор попросил встать тех, кто сдал «особенный сбор». Поднялся практически весь зал, и мы дружно и долго друг другу аплодировали. А когда сели, пастор попросил подняться тех, кто деньги сдавать не собирался. Долго никто не поднимался. Потом все-таки встали парень и девушка. Под осуждающими взглядами единоверцев они чувствовали себя ужасно неловко. В общине время от времени и по разным поводам любят устраивать такие экзекуции, хотя это, на мой взгляд, не по-христиански.
— Выйти из общины я решила после того, как одного из братьев уличили… в прелюбодеянии, — вспоминает Ирина. — Это произошло на воскресном собрании, где присутствовали не только ученики, но и многочисленные гости. На сцену вышел пастор и объявил, что такой-то брат (назвал имя и фамилию) прелюбодействовал с женщинами, и если это еще раз повторится, он будет изгнан из общины. В Библии говорится: «Исповедуйтесь друг перед другом в проступках и молитесь друг за друга, дабы исцелиться». Но есть такая вещь, как тайна исповеди. В общине никаких тайн быть не может — в чем бы вы ни исповедались своему наставнику, это очень скоро узнают все. Но чтобы тебя раздевали привселюдно!.. Мне не хотелось, чтобы однажды это сделали и со мной.
Когда я объявила о своем решении, меня окружили вниманием. Малознакомые и совершенно незнакомые члены общины и лидеры предлагали мне «поговорить», интересовались моими «духовными проблемами». В этом была изрядная доля лицемерия, ведь я неоднократно наблюдала, как ученики, у которых действительно возникали проблемы, оставались с ними один на один, и это никого не волновало. Максимум, на что они могли рассчитывать, — это совет… положиться на Бога.
Но неужели никто, кроме меня, не видел того, что замечала я? Видели, наверное, но, как я поняла, им больше некуда было податься. В общине много людей, которые на каком-то этапе своей жизни почувствовали себя незащищенными, нелюбимыми, невостребованными. А первый закон рынка гласит: спрос рождает предложение. У сектантов очень грамотный маркетинг: они дают вам то, чего так не хватает в жизни: чувство семьи, ощущение того, что вы заняты интересным и важным делом — служите чему-то великому!
Вы даже не замечаете, как все ваши поступки постепенно подчиняются интересам секты! Открыто никому не запретят общаться с друзьями и близкими. Однако обязательные мероприятия «съедят» столько времени, а разнообразные правила наложат на вашу жизнь столько ограничений, что через полгода вы перестанете общаться с кем-либо, кроме братьев и сестер, и интересоваться чем-либо за пределами общины.
Первые полгода я тяжело переживала разрыв с друзьями, осуждение сестер и братьев. А лидеры… Сначала они, видимо, ожидали, что я передумаю. Потом стали звонить: интересовались моим «духовным самочувствием», предлагали «реставрироваться». Бывшей духовной наставнице я попыталась было объяснить, что людей в общине элементарно зомбируют. Ее эти речи испугали: «Ты извини, но я не буду тебя слушать. То, что ты говоришь, — ересь, и у меня могут возникнуть сомнения в истинности нашего дела».
Ирина — одна из немногих, чей здравый смысл оказался сильнее магнетизма секты. Но далеко не все, кто попадает в сети пасторов, способны к трезвому анализу. Неудивительно поэтому, что во время той самой передачи, которая подвигнула Ирину прийти в редакцию, пастор Сандей сказал, что в его церкви уже миллион зарегистрированных членов.
Не все объединения харизматического толка могут похвастаться столь многочисленным членством. По мнению социологов, некоторые организации такого толка теряют до 80% проявивших к ним интерес. Но их место занимают новые ученики. В конце концов в общинах остаются самые внушаемые, но их сегодня уже достаточно для того, чтобы забеспокоиться: многие наши сограждане живут с ориентацией на указующий перст заезжих (как правило, это миссионеры из США, Азии и Африки) «мудрецов».
И было время, когда забеспокоились. В частности, Министерство образования и науки Украины, в вотчину которого стали интенсивно проникать харизматы, направило в регионы инструктивное письмо, целью которого было не допустить врастания харизматических структур в учебные заведения. Но довести начатое дело до конца почему-то не удалось, и сегодня педагоги многих школ и вузов — члены общин — собираются прямо в помещениях учебных заведений. Это, конечно же, сказывается на их воспитанниках, но попытки родителей противостоять происходящему успеха не имеют.
Сегодня в Украине действует несколько сотен религиозных организаций, принципиально отличающихся от традиционных церквей тем, что их лидеры используют психотехники, позволяющие лишить «паству» воли к самостоятельному мышлению. А некоторые религиеведы продолжают петь колыбельные, убаюкивая бдительность властей…
