17o
Недавно в Киеве состоялась выставка живописи, графики и прикладного искусства. На ней были представлены работы более чем 40 художников-инвалидов из всех регионов Украины. Эта выставка была организована Министерством труда и социальной политики. В присутствии высоких гостей, депутатов и политиков творения художников представляла министр труда и социальной политики Тамара Никифоровна Ковальчук. «У каждого художника, — говорила она, — своя нелегкая и интересная судьба. Все достойны уважения и преклонения, и, в первую очередь, за то, что духом не сломлены, за высокий дар чувствовать, видеть, мыслить и передавать свои чувства людям». На этой выставке были представлены и работы удивительной севастопольской женщины и замечательного художника — Валентины Ивановны Носковой. Она участвовала в различных выставках — городских, областных, всеукраинских, международных. У нее было 12 персональных выставок (черно-белая графика, акварель, масло). Ей особенно памятны недавние экспозиции в Доме архитекторов в Москве (там экспонировалось 100 акварелей) и в Украинском культурном центре на Арбате. Далеко не все севастопольцы знают, что работы Носковой хранятся в художественных музеях Симферополя и Севастополя, в частных коллекциях во Франции, Турции, России, Польше, Англии. Она награждена множеством дипломов, в том числе участника фестиваля искусств «Мастер-класс» в Санкт-Петербурге, она отмечена медалью Министерства труда Украины.
Ничего этого не рассказала мне сама Валентина Ивановна. Не говорила о том, что больше всего любит писать море, цветы и храмы, что предпочтение отдает миниатюрным формам и акварели, что с поразительной щедростью дарит свои работы друзьям и знакомым.
Она говорила о другом — о творчестве художников, объединенных в организацию инвалидов «Благо», о людях, которые в связи с тяжелыми заболеваниями преодолевают неимоверные сложности и лишения, но творят и умудряются писать. Причем, бывает, пишут ногами или зубами, как известная и удостоенная звания заслуженного художника Украины наша землячка Лидия Тихолаз.
Валентина Ивановна помимо многих других обязанностей посвятила себя людям с ограниченными возможностями, детям, с которыми зачастую отказывались работать воспитатели и педагоги. Она передает им секреты живописи и зодчества и учит переступать через равнодушие и непонимание. Ей удается это лучше, чем кому бы то ни было, потому что она сама испытала неимоверные сложности и даже перенесла две клинические смерти. Через все прошла, но сохранила крепость духа и поразительное жизнелюбие.
Дитя Оренбургских степей, дитя войны, она родилась с врож-денной аномалией. Ни один врач ни тогда, ни потом не смог объяснить причину ее недуга. Деформация ножек не позволяла девочке с ранних лет развиваться так, так развиваются обычные дети. Ей хотелось бегать, прыгать, танцевать, но каждый шаг, казалось, уводил ее в сторону от намеченного пути. Так бы оно и было, если бы не дядя, который своими руками принялся создавать для нее протезные ботиночки. И счастье улыбнулось маленькой девочке — эта обувь давала ей возможность ходить, совершать путешествия, кататься на лыжах вместе со здоровыми детьми и отправляться вместе со всеми на уборку винограда. Хотя не обошлось без последствий — смещение дисков позвоночника, безумные боли, больницы.
Самые светлые дни ее детства связаны со Львовом, куда в 1945 году вместе с госпиталем переехали ее родители. Семья из пяти человек занимала одну комнатку в мансарде. Мама — блестящая рукодельница, талантливая мастерица — создала здесь настоящий храм искусства. В доме все было вышито, связано крючком, спицами — от салфетки до ковров. Дети обшиты, обвязаны. На стенах — акварели. Мама мастерила сама и учила других.
— Я благодарна судьбе и за то, что в том самом раннем детстве, когда более всего необходимы поддержка и понимание, мне встретилась интеллигентнейшая «пани Зоня» — Софья Ивановна Подлуцкая из семьи знаменитого украинского художника Ивана Труша. Она помогла определить свою линию судьбы, разобраться в хитросплетениях жизни, отодвинуть депрессии, болезни и приступить к сознательному шагу — учиться рисовать. А я мечтала стать архитектором.
Львов — разноязычный город. В нем находились украинские, польские, русские и еврейские школы. Она училась в русской школе при мужском монастыре. На всю жизнь осталось благоговейное отношение к храмам, церквам, монастырям. Ее вообще потрясала история и удивительная архитектура Львова. После школы Валя поступила во Львовский политехнический институт.Училась и работала. Карандаш стал ее инструментом. Она изучала языки — польский и чешский. Потом аспирантура. Потом работа, которая поглотила ее целиком. Она проектировала промышленные объекты, пионерские лагеря, базы отдыха, парки, рестораны на скалах, поселки городского типа, составляла генплан белорусского города Орша.
Когда Валентина Ивановна вышла замуж, она переехала в Севастополь и начала работать архитектором в управлении строительства и архитектуры.
— Как ни странно, я долго привыкала к городу — он мне казался красивым, белокаменным, просторным, но… неподвижным. Свои устои. Нет мерцания — город-монумент. Здесь я поняла и другое — беда, когда человек, обладая властью или деньгами, считает себя архитектором и начинает творить по своему вкусу. Так зачастую происходит и в Севастополе.
И тем не менее все для нее было теперь связано с нашим городом. Выросли трое ее сыновей и дочь, окончили вузы, и Валентина Ивановна не нарадуется на своих красавцев-детей. Все они, верные традициям семьи, занимаются художественным творчеством.
Период перестройки совпал с перестройкой личной, она разошлась с мужем. Жизнь становилась все труднее. Умер любимый дядя, который все годы творил для нее туфельки. Она стала зависимой от протезной обуви, которую невероятно сложно подобрать по ноге. И снова каждый шаг становится для нее мукой.
Но Валентина Ивановна всегда думала о тех, кому еще хуже, и все более осознавала, что ее место должно быть рядом с ними. Более десяти лет назад она организовала творческую мастерскую «Благо». В мастерской — три возрастные группы: с 3,5 до 7 лет, от 7 до 15 лет и далее — до 76. Оказалось, что такое художественное сообщество чрезвычайно важно во всех смыслах — и в нравственном, и в творческом.
В истории мастерской, располагавшейся в старом подвале, за десять лет чего только не было: затопления, кражи, а в результате нервные срывы и обмороки. «Скорая помощь» не раз останавливалась у входа. Но людям, поверившим в свои силы, так хотелось работать! Недавно мастерской было предоставлено новое помещение по ул.Н.Островской. Чисто, светло. Но Валентину Ивановну беспокоят проблемы оплаты за отопление, электроэнергию и пр. Она бросается за помощью то в Гагаринский райсовет, то в банк «Таврика», уговаривает, убеждает, ей идут навстречу, предоставляют какое-то оборудование, столы для работы. Без спонсорской помощи не обойтись. Валентина Ивановна удовлетворена тем, что разработана программа (и не одна!) по обучению ремеслу и организации рабочих мест для художников-инвалидов. Но для всего этого нужны средства.
Сколько же ей пришлось вынести на своих хрупких плечах! Но самым печальным было и остается сознание того, что по непонятным причинам рождаются дети с ограниченными физическими возможностями. А сколько еще их будет впереди! И именно таким ребятишкам будет просто необходимо выпестованное ею такое доброе сообщество — «Благо».
— Все поправимо, — убеждена Носкова. — Главное, что за эти десять лет нам удалось вырастить талантливую молодежь. Многие ребята поступили в высшие художественные и архитектурные заведения. И важно, что они поверили в свои силы. К нам просятся приехать, чтобы обменяться опытом, из Архангельска, Львова, Санкт-Петербурга, других городов. Мы знаем творцов. Они нас знают. Связи наработаны.
Окружающие Ва лентину Ивановну люди, не перестают задавать себе вопрос: откуда же она берет силы — такая хрупкая, изящная и, кажется, совсем незащищенная женщина? Что помогает ей самой?
Наверное, просто любовь.
