14o
Итак, в гостях у «Славы Севастополя» на днях побывал наш земляк, приехавший отдохнуть к своим родителям, живущим в Ленинском районе, тележурналист 3-го московского канала Роман Толокнов. В период с начала октября 2002 года и по 20 марта 2003 года он в составе «десанта» зарубежных журналистов по разрешению министерства информации Ирака жил и работал в этой стране, объявленной коалиционным альянсом во главе с США демонической территорией зла и оплотом международного терроризма. А теперь к делу.- Роман, жизнь предоккупационного Ирака, что греха таить, стараниями геббельсов саддамовского режима в виде различного рода информации просачивалась на газетные полосы и голубые экраны мира, прямо скажем, в гомеопатических дозах. Создавалось устойчивое впечатление о том, что несгибаемые «викинги» Хусейна станут поодиночке падать с гранатами под американские танки, что «домов Павлова» в Багдаде будет несчетное количество…
— Действительно, министерству информации Ирака в какой-то мере удавалось фильтровать поток объективной информации с территории своей страны. Но мы-то все видели изнутри. Могу сказать, что изначально, еще в октябре 2002 года, иракцы прекрасно понимали, что обречены на разгром. «Очень трудно повязать колокольчик на шею льва». Изречение принадлежит Саддаму Хусейну, и произнес он эти поистине пророческие слова за полтора дня до начала второй войны в Персидском заливе на встрече с министром иностранных дел Кипра.
Какой уж тут колокольчик! Достаточно было проанализировать, чем были вооружены добровольцы, деревенские жители, готовые умереть под знаменами просаддамовской партии БААС! АКМ с деревянными прикладами, старые, еще колониальные английские винтовки, топоры, охотничьи ружья с прикладами, которые не могли не ввести в экзальтический восторг иного матерого любителя антиквариата…
— А как же регулярные формирования?
— В армии иракский мужчина служил семь лет. Условия — жуткие. Потому и случилось то, что случилось. Едва первые танки коалиции вошли в Багдад, «день мародера» был негласно объявлен днем отпущения грехов, в которые Саддамом был ввергнут каждый бывший крестьянин, отбывающий воинскую повинность.
Что касается оборонительной тактики режима, здесь, как и во всем, царила невероятная показуха. Скажем, мы, зарубежные журналисты, были размещены в отеле «Палестина». Так вот, в ноябре — декабре 2002 года на улицах Багдада сотни школьников рыли окопы, гул, по-видимому, бульдозеров, работающих под землей, в бункерах, был слышен на верхних этажах гостиницы, а по телевизору транслировали программы, обучающие иракцев оборудовать окопы на территории собственных жилищ. Причем снимать любые оборонительные сооружения и вооруженных людей строжайше запрещалось. Но уже в начале марта 2003 года багдадцы в кофейнях поговаривали в сугубо частных беседах, что, если бомбардировка начнется, Хусейна в столице не будет. В то же время мы все до начала бомбардировок были уверены, что война продлится дольше, чем рассчитывали пентагоновские стратеги.
Саддаму не доверяли практически все. Но один умный араб, правда, мне сказал: «Хусейна не любит 80 процентов Ирака, но американцев — все сто». Поэтому дружеские улыбки, цветы на танках — это все потемкинские деревни.
— А как же прошедший на ура референдум доверия Саддаму Хусейну?
— А как всеобщий сталинский «одобрямс» в 38-м? Арабский фанатизм имеет свое особенное лицо. А если еще на него направлено дуло автомата… Никогда не забуду, как в октябре 2002 года снимал кадры сбора общественного мнения. Вместо подписи на опросном листе иные иракские жители ставили кровавый отпечаток большого пальца. Вы видели бы, как феллахи вскрывали вены своим детям и участвовали в «голосовании»! Все. Поголовно. Без нюансировок. Хотя ситуация двоякая: можно и просто расписаться, а можно было оставить и кровавый отпечаток — дело добровольное. Почему на это шли люди? Восток — территория парадоксов. Одни лозунги шиитов чего стоят: «Нет — Америке! Нет — Саддаму!»
— В стране подобных фанатиков, думается, вам было тяжело исполнять свой профессиональный долг?
— Смотря что иметь в виду. Перед войной предусмотрительный Саддам объявил амнистию полутора миллионам преступникам. Казалось, они должны были превратить улицы Багдада в ад. Ничуть не бывало. Мы ходили по кварталам столицы без какого-либо страха. Потому что, если преступника ловили на «горячем», на месте, тут же свершалась смертельная казнь. Полиция работала поистине за страх.
Что касается зарубежных журналистов, то в первые месяцы 2003 года нас возили снимать предвоенный Багдад с гидом. Но едва упали на столицу первые ракеты, нас тут же закрыли в отеле, а выходить на улицу разрешили через 4 дня. Потом снимали мы горящий Багдад уже группами, в сопровождении гида. До сих пор не без содрогания вспоминаю внезапный указ мининформации после первых налетов о повальной конфискации у журналистов видеокамер и спутниковых телефонов. Вижу воочию, как с 23-го этажа летит вниз телекамера потерявшего бдительность оператора Ай-ти-эн. Правда, русские мгновенно сориентировались: мы вскрыли желоба вентканалов в наших гостиничных номерах и надежно спрятали там всю свою «телеамуницию».
— О гостинице «Палестина», где вы жили, в прессе говорилось, что это было относительно безопасное место…
— Увы. Даже «свои» не давали нам гарантии безопасности. За неделю до эвакуации российского посольства нас, 18 тележурналистов и газетчиков, вызвали в офис и выдали бумагу следующего содержания: «Я остаюсь на территории Ирака добровольно, и российское посольство не берет в отношении моей безопасности никаких на себя обязательств». Но мы такую бумагу не подписали. Между тем первые танки США с моста сделали свои сигнальные выстрелы по самой четкой мишени — по «Палестине». А украинский телеоператор агентства «Рейтер» Тарас Процюк 9 апреля погиб именно здесь, т.к. американцы раструбили в прессе, что танкистам показалось, будто корректировка ответного огня велась чуть ли не с пятого этажа «Палестины». Вот они и шарахнули… Но в отелях, где жили журналисты, за все время войны мы не видели ни одного человека с оружием.
— Какие истинно иракские парадоксы вам запомнились как человеку, который успел побывать и в других «горячих точках» планеты?
— Фишек немало. Скажем, в паспорте довоенного иракца непременно стояла географическая привязка. К примеру, Насреддин из Басры. Так вот, в паспорте диктатора было написано: «Саддам Хусейн из Тикрита». Когда в мировую прессу просочилось известие, что все иракское правительство родом из Тикрита, Саддам издал указ поменять паспорта, и с того момента город, где человек родился, больше в этих документах не фигурировал.
Вообще культ личности на родине шумеров был просто потрясающим. Например, в нашей журналистской среде, когда мы общались между собой в той же «Палестине», имя Саддама Хусейна вслух никто не произносил. Прослушка секретной полиции «Мухабарат» работала на шесть баллов с плюсом. Но мы приспособились. Саддама Хусейна называли… Семеном Харитоновичем, Папой, а чаще… Бэтманом. Почему? Потому что перед войной была издана правительственного толка массовая брошюра, где, в частности, было обращение ко всем иракцам: «Если что-либо с вами случилось, звоните по телефону (такому-то), и Саддам вам тут же поможет». Как Бэтман, незамедлительно взлетит из своего подземного Олимпа-бункера и осчастливит.
— С каким чувством вы ожидали прихода войск коалиции?
— Не с радостным. Точнее сказать, с тревогой. Наши материалы о хаосе и ужасах разбомбленного Багдада союзникам совершенно были некстати. Кому из них, предположим, пришлись бы по нутру мои съемки того, как в Басре местное кладбище неумолимо стало теснить свалку, как пятилетний мальчик хоронил в полиэтиленовых мешках трех своих братьев и сестер — без руки или без ноги — «Апачи» поработали на славу!
Однако снимать «гуманитарные» телодвижения союзников на броне первых танков коалиции прибыли аж 600 журналистов. Правда, они не имели при себе почти обязательного атрибута тех немногих американских телерепортеров, которые с нами работали здесь с зимы 2002 года, а именно — клеток с попугаями. Была угроза газовых атак, однако ничего страшного так и не произошло, и бедные птицы не сдохли первыми…
— Какими вам видятся дальнейшие действия стран каолиции?
— В Ираке оккупационные войска останутся навсегда. Во-всяком случае, если опираться на слова генерала Джея Гарнера, назначенного комендантом Багдада, американцы будут даже уже при оппозиционном правительстве оставаться «на боевом посту», пока, мол, у населения, наконец, перестанет ощущаться нужда в продовольствии и медикаментах. Сколько пальцев надо загнуть, чтобы они олицетворяли годы? Рук и ног не хватит…
По сути вопроса. Перспектива безрадостная, как мне кажется. По недавно сформулированной доктрине российского президента, «экспорт капиталистической демократии», скорее всего, будет неумолимо эволюционизировать. Афганистан, Югославия, Ирак… Кто следующий? Мы еще в ноябре 2002 года единодушно полагали, что это будет Сирия. Во-первых, именно эту страну втихую озвучивали, когда речь шла о том, куда же Саддам уже «сделал ноги» из страны? Во-вторых, важной «отметиной дьявола» можно считать почти что доказанный факт, по мнению Буша, наличия в Сирии химического оружия. Так что прямой путь антииракской каолиции после того, как не выдержали (ну не позорно ли?) две полые трубы и бронзовый Хусейн рухнул перед отелем «Палестина» наземь, — Сирия. В эту страну на нефтепроводе из Киркука США уже поставили заглушку. Наверное, в качестве первого «ку-ку!»
— Спасибо, Роман, за откровенное интервью.
На снимках: таким видел «спокойный» Багдад севастополец Роман Толокнов в октябре 2002 — марте 2003 г. Из архива тележурналиста российского канала «Московия»: верхом на ржавом «трофее»; в очереди за водой; «Кто выше?».
* Для сведения: миракль — средневековая стихотворная драма, сюжет которой основан на чуде.
