14o
«…Чисто по-человечески ситуация непонятная. Данная пожилая женщина во все времена года так и живет под открытым небом, обложившись горами мусора, по которому шастают крысы. Все это рядом с торговыми объектами на рынке «Славянский базар», что создает критическую антисанитарную обстановку. Об этом известно многим должностным лицам. Может, все-таки газета сумеет привлечь их внимание к этой проблеме?» Вообще-то об Анне Владимировне Чаевой наша газета рассказывала еще два года назад. И тогда поводом для встречи с ней стало коллективное письмо предпринимателей рынка, стремящихся избавиться от непрошеной соседки любыми путями. Не раз имущество Чаевой, а по мнению большинства прохожих, обычный хлам, вывозилось на свалку, но женщина упорно оставалась жить на прежнем месте.
И в этот раз мы застали Анну Владимировну среди гор мусора. Крыс, надо сказать, за время беседы мы так и не увидели, зато познакомились с парой доброжелательных дворняжек, парой кошек и котятами, явно чувствующими себя уютно. В одну кучу были собраны коробки, картонки, пустые пластиковые и стеклянные бутылки, макулатура, ветошь. Владелица всего этого «богатства» сидела возле на пластмассовом ящике и читала обрывок газеты, причем без очков. Узнав, что к ней снова пожаловали из редакции, равнодушно махнула рукой:
— Да не хочу я уже никому ничего рассказывать. Бесполезно все.
Однако то ли от надоевшего одиночества, то ли от желания отстоять свои права Анна Владимировна разговорилась. Признаемся честно, казалось, что наша собеседница не вполне адекватна.
— Анна Владимировна, а что это у вас собралось столько ненужных вещей? — мягко задали вопрос.
— Да какие же это вещи? — здраво ответила Анна Владимировна. — Это утиль. Я собираю его и сдаю. На вырученные деньги питаюсь.
«У нас премии получали те, кто глаза водкой заливал…»
В силу обстоятельств у Чаевой нет документов. Много лет назад их украли вместе с домашним скарбом, когда Анна Владимировна работала при ГРЭС в системе ВОХР, пропадая на работе сутками. А чуть позже (семь лет назад) был разрушен и дом — старое здание с печным отоплением, давно списанное из жилого фонда. В этом доме Анна Владимировна вместе с сыном прожила почти сорок лет. Вместо улучшения жилья женщина оказалась на улице.
— Вы вспомните, каким было начало 90-х, — говорит А.В.Чаева. — Зарплату получали миллионами, а купить нечего. Производство разваливалось, сами же те, кто когда-то поднимал это производство, его и растаскивал. Машинами вывозилось все, что плохо лежит. А мимо меня не проедешь. Я не воровала сама и другим не дам. У нас и премии в те годы получали те, кто глаза водкой заливал и ничего не видел. А я водки не пью.
Эта особенность — абсолютное безразличие к алкоголю — отличает Анну Владимировну от других бездомных. Еще одна особенная черта, судя по всему, неуступчивый, неудобный характер. Она имеет свои взгляды на жизнь и даже, если хотите, принципы.
«Кто насилует других, себя насилует»
— Анна Владимировна, — советовали ей многие люди, — вы бы паспорт оформили, пенсию получали бы…
— Вот пусть мне выдадут паспорт, где местом прописки указан адрес: Севастополь-2, ГРЭС-2, дом 3, а не вымышленную улицу. Меня обокрали, из дома выжили, но никто не наказан.
— Но ведь этого адреса, как и дома, уже нет…
— Значит, мне ничего не надо. Трудно разобраться во всей истории, тем более что прошло столько лет. Анна Владимировна называет с десяток фамилий должностных лиц, якобы бравшихся решить ее проблему, но так и не сумевших, в силу разных причин, что-либо изменить.
Приходили к Чаевой, по ее словам, представители горздравотдела, предлагали переселить в дом-интернат. Но встретили отказ, причем категоричный.
— Пока я могу сама себя обслуживать, — говорит она.
Кстати, с нее, как и с других «торговок», незаконно оккупировавших прилавки, одно время брали мзду. А когда нужных средств у Чаевой не нашлось, выгнали, а так называемый товар отобрали.
— Они думали, я заплачу, — вспоминает пожилая женщина, — а я им ответила: все берите. Считайте, что это я вам на ваши поминки дала. И знаете что, — заключает она, — один уже погиб (машина сбила), у другого тоже произошла в семье страшная трагедия. Это не я придумала, так придумала жизнь. Кто насилует других, себя насилует.
Всё, что осталось
Во все времена жили люди, чем-то похожие на странную Анну Владимировну. Лет двести-триста назад их называли юродивыми, почитая за грех тронуть убогого или обидеть. Изменить жизнь юродивому, что реку повернуть вспять, практически невозможно, таким уж на свет народился. Жили эти чудаковатые люди все чаще при церквах да при монастырях, удивляя народ непредсказуемыми выходками. А лет эдак двадцать и более назад людей с неадекватным поведением попросту прописывали при домах для сумасшедших, куда в те годы попасть было легко. Но что делать с таким неудобным человеком в наши дни?
Сама Анна Владимировна не хочет принимать ни чьей-либо милости, ни идти на уступки.
— Ветер дует, деревья гнутся, а те, что не гнутся, ломаются, — сказала я ей.
— А я не боюсь. Я ребенком осаду города в годы войны пережила и здесь выживу.
…А.В.Чаеву окликнули. Она поднялась и пошла, скрюченная в спине, как надломленное к земле, но еще не упавшее дерево. Какая-то старушка, тоже горбатая, но, судя по опрятной одежде, «домашняя», возилась в сумке и в кульках.
— Я вам пасхальное яичко принесла, — подняла старушка к небу голову. — Христос воскрес!
— Воистину воскрес, — ответила Анна Владимировна.
Земля и небо. Небо и земля. Это все, что осталось.
Оксана НЕПОМНЯЩИХ.
