12o
Украшением площади Нахимова является расположенное на виду Графской пристани старинное здание. Оно радует взгляд совершенными архитектурными формами и деталями. Столетие назад это была гостиница Киста. В ней останавливались Лев Толстой, Антон Чехов, Леся Украинка и другие видные представители отечественной культуры. В последующие годы памятник зодчества использовался по различным назначениям. Открытка первых лет советской поры свидетельствует, например, что бывшая гостиница Киста была превращена в корпус санатория имени Сталина. Нынче нет-нет да и прозвучит тишайшее пожелание организовать в старинном здании литературный музей. В настоящее время, однако, им владеют российские военные моряки.И вот в самое-самое последнее время по инициативе российской же стороны при поддержке городских властей бывшую гостиницу Киста было решено дополнить монументальной пристройкой. Среди определенной части горожан прошелестело: можно ли, памятник архитектуры как-никак. Но обещавшие вспыхнуть страсти тут же улеглись. Пристройка органически повторяла или дополняла старинное здание. Да и как можно было возразить против цели начатых масштабных работ: поднять, правда, не музей, но Деловой и культурный центр правительства Москвы? С этим общественное мнение и смирилось.
Ежедневно многие тысячи севастопольцев, гостей города проходят мимо стройки, любуясь уже оформившимся архитектурным повторением бывшей гостиницы Киста. Но взгляд рядового гражданина существенно отличается от взгляда специалиста того или иного профиля. Когда, скажем, начали прокладку к будущему Деловому и культурному центру правительства Москвы водопровода, экологи со своих позиций обратились к энергичным протестам. Не на этапе проектирования, рытья траншей и укладки труб, нет. Все понимают: без воды центру, как в песне поется, ни туды и ни сюды. Экологи возвысили свой голос, когда трубы начали засыпать. Для этого применялся главным образом невынутый грунт. Траншеи засыпали доставленными из ООО «Корабел» отходами абразивно-струйной очистки находящихся в ремонте судов.
В присутствии представителей российской стороны — строителей и экологической службы штаба Черноморского флота Российской Федерации — были взяты пробы доставляемых отходов. Результаты проведенных физико-химических исследований показали наличие в них 671,8 миллиграмма на килограмм нефтепродуктов. Такую гадость даже на полигоне в Первомайской балке, куда свозят твердые бытовые отходы, не принимают.
14 апреля сего года профильное учреждение, уполномоченное надзирать за соблюдением в городе законодательства экологической направленности, предписало строительному управлению ЧФ РФ прекратить размещение в траншеях отходов данного вида и представить документы, которые подтвердили бы правомочность их использования. Ответом с той стороны была оглушительная тишина. А 24 апреля, то есть десять дней спустя, укладка высокотоксичных отходов была продолжена в аккурат том месте площади Нахимова, где высится памятник, некогда установленный в честь 200-летия Севастополя.
Сегодня мы видим траншеи с трубами, закатанные асфальтом. Но специалисты считают, что главная в городе площадь превращена в своего рода свалку, под нее заложена экологическая мина. Ее действие уже проявилось после прошумевших дождей. А что нас ожидает в будущем?
Прежде всего заинтересованное ведомство, ссылаясь на закон Украины «Об отходах», соответствующие положения соглашения, заключенного правительствами нашей страны и Российской Федерации по вопросам обеспечения экологической безопасности и экологического контроля в местах базирования Черноморского флота на территории Украины, требует изъять уже заложенные в траншеи содержащие нефтепродукты отходы абразивно-струйной очистки судов. Но на момент подготовки этого материала российская сторона проигнорировала эти, в общем-то, законные требования.
Обратим теперь взоры в сторону севастопольских бухт. На их голубой поверхности застыли могучие корабли. Красиво! Дух захватывает! Но чувство восхищения стальной мощью подвергается серьезным испытаниям, когда услышишь, например, о том, что могучие крейсеры, корабли других классов ежесуточно извергают из своих утроб во вдохновенно воспетое в стихах и музыке море десятки, сотни кубических метров нечистот. В Госинспекции охраны Черного моря нам сказали, что в 1989 году от кораблей Черноморского флота бывшего СССР было принято для утилизации сто тысяч кубометров льяльных вод, а в прошлом году от судов Черноморского флота Российской Федерации — всего в пределах восьми тысяч кубометров. Да, кораблей стало меньше, но никак не в десять с лишним раз. Нам сказали еще, что где-то 20 процентов кораблей Черноморского флота условно можно считать экологически чистыми, но и на них нечистоты минуют накопительные емкости.
Есть межгосударственное соглашение, которым определен срок, когда все корабли должны стать экологически чистыми. Рубеж для этого установлен весьма отдаленный — 2012 год, и, значит, можно пачкать море, которое будто моряк любит. Но любовь эта должна распространиться и на защиту этого моря. Да и корабль лучше смотрится на чистой морской волне, а не в луже собственных канализационных стоков.
Легко догадаться, что отношения между соответствующими службами штаба Черноморского Флота Российской Федерации и Госинспекции охраны Черного моря трудно назвать безоблачными, а иногда и деловыми. 7 мая, в 11.30, в Южной бухте вблизи Телефонной пристани было замечено радужное «одеяло» толщиной в несколько миллиметров — пятно из нефтепродуктов. Люди при должностях с базирующихся здесь кораблей ЧФ РФ сами бы пригласили спецов инспекции охраны Черного моря. Дескать, убедитесь: мы к данному разливу никакого отношения не имеем. Но прибывшего на место руководителя инспекции И.И.Красновида на контролируемую российской стороной территорию не пустили. Иван Иванович видел, что мимо охраны беспрепятственно проходят совершенно посторонние люди, а он, госслужащий высокого ранга — начальник Крымского отдела Госинспекции охраны Черного моря — вынужден через решетку без всякого результата общаться с нижними чинами.
24 мая, две недели спустя после инцидента, И.И.Красновид получил ответ начальника штаба флота на свое письмо. «Источники загрязнения не установлены», — сообщал высокий представитель российской стороны. Никто на ином без проверки и не настаивает. Но возникает вопрос: что делали у Телефонной пристани два судна-нефтесборщика? В тот день их работу И.И.Красновид наблюдал со своего места за забором.
Иван Иванович говорит, что украинское законодательство разрешает без проволочек осуществлять свою деятельность в местах базирования кораблей Черноморского флота. Российское же законодательство такую деятельность жестко регламентирует. О графике плановых проверок И.И.Красновид должен заявить за месяц до наступления очередного квартала. Так и поступают. Но разве можно наперед предусмотреть форс-мажорные события, подобные тому, которое произошло 7 мая у Телефонной пристани? Хотя в случаях чрезвычайных все-таки предусмотрены совместные расследования. Со стороны инспекции с 1995 года было дано около трех десятков предложений осуществить такие оперативные совместные действия. Но все они по формальным причинам были отвергнуты другой стороной.
На предъявляемые претензии кто-то из россиян может сказать да уже и говорит: мы же платим государству Украина. Платим за что? Не за нанесенный же окружающей среде урон. А надо бы. Только все равно мы останемся перед природой в неоплатном долгу. Природой, которая на всех одна.
