10o
Нет таких тайн, на которые рано или поздно волшебный фонарик времени не бросил бы лучика света.Февраль 1855 г. Нежданно, после пустяковой простуды, скончался император Нико лай I, здоровяк, любитель конных скачек, человек, никогда не боявшийся никаких морозов, всю жизнь проспавший в Зимнем в нетопленном кабинете.
Сама смерть царя была в какой-то мере загадкой. И сегодня у истории нет однозначного ответа на вопрос: да верно ли, что он умер от простуды?
Остался огромный архив. В частности, по Морскому ведомству адмиралы, министры посылали царю рапорты, ходатайства, служебные записки. Следовали распоряжения Николая. Собственноручные. Император обходился без секретаря. Сразу после смерти Николая Военно-морское ведомство наложило на архив гриф «Секретно». С распоряжением: в течение 50 лет огласке не предавать.
Прошло 50 лет. Прошло еще два года. Лишь в 1907 г. офицеры Морского министерства решились на публикацию документов в «Морском сборнике», предварив ее таким осторожным вступлением: «Эти высочайшие резолюции наглядно рисуют деятельность Монарха, горячо любившего флот, входившего во все малейшие детали морского управления и не упускавшего из виду ничего, что так или иначе могло способствовать преуспеянию флота».
Резолюции прелюбопытны. В них — личность царя. Он бурно радуется победам. Жаждет новых и новых «викторий». Дружит с Лазаревым. Всех командиров кораблей знает поименно. Не чурается родства с моряками — у них «подряжается воспринимать сыновей от купели», быть крестным отцом. Негодует по пустякам: военные моряки, оказавшись на одной трассе с купеческим судном (Ревель — Петербург), проиграли купцам гонку. «Раз-зя-вы!!!» В самом деле вникает в каждую подробность жизни флота. Резолюции то по-государственному значимы, то забавны (при всей их искренности!) с точки зрения современного человека, то прямо-таки бесценны по психологической наполненности. Так слова документов живописуют облик и характер людей ушедшей эпохи.И дают материал для раздумий, исторических сопоставлений, собственных умозаключений.
Итог тридцатилетнего царствования Николая — поражение России в Крымской войне. Для нас, севастопольцев, это рана, не зарубцевавшаяся и сегодня. Мы воспринимаем факты затопления кораблей как трагедию затопления — при таких-то адмиралах, как Нахимов, Корнилов, имена которых сделали бы честь любому флоту. При таких лейтенантах, как Бирюлев; при таких матросах, как Кошка, Шевченко. Стойкость защитников Севастополя снискала им уважение врагов, в силу обстоятельств оказавшихся победителями.Севастополь. Вид на рынок (Фото начала прошлого века)
Николай, монарх, самодержец, обладал неограниченной властью (так же, как и работоспособностью). Мог все. Кроме одного: остановить Время не мог. Россия середины ХIХ века не могла быть такой, как при Петре I и Екатерине II. А на реформы — в первую очередь, на отмену крепостного права — он так и не отважился.
«Собственноручные резолюции императора Николая I по Морскому ведомству» напечатаны во втором томе нашего издания.
Вспоминается одна дискуссия, которую затеял человек — его имя все годы на слуху — в ту пору депутат городского совета. Спор шел о том, какой герб иметь Севастополю. Экс-депутат утверждал со страстью, что войны — залог прогресса. Ускоряют внедрение технических новшеств. Доказательство тому — четыре километра узкоколейки, проложенной англичанами в Крымскую войну, развитие связи.
Какова плата за четыре километра узкоколейки?
Александр Островский, великий драматург, приехавший в Севастополь в 1860 г., писал друзьям: «Любезнейшие друзья мои, Пров Михайлович и Сергей Семенович! Наконец я в Крыму. Был в несчастном Севастополе. Без слез этого города видеть нельзя, в нем положительно не осталось камня на камне… это труп без всякой жизни». Вот еще выдержка из письма другого очевидца: «Увидев Севастополь вблизи, мы не узнали его. Город почернел от пожаров и безжизненности. Домов нет. Торчат одни печные трубы. Помпея выглядела лучше».
Какое же надо иметь тупое сердце, чтобы при этом говорить о прогрессе, который стимулируют войны! А грабеж, а мародерство оккупантов? Вывезли из города все, что могли, все оборудование Лазаревского адмиралтейства (Морского завода). Наш херсонесский колокол, и тот уволокли во Францию. А тысячи убитых? А десятки тысяч искалеченных?
Задача изданий, подобных нашему, — будить историческую память. Если, прочитав книгу, ты, читатель, почувствуешь сердцем, что в давние времена погибал на бастионах не чей-то, а твой пращур, тебе не придет в голову кощунственная мысль о пользе войны.
Кстати, матросы 43-го флотского экипажа начали пробивку «тоннеля сквозь каменную в Инкермане гору» задолго до начала Крымской кампании. В «Резолюциях» — распоряжение Николая, на докладе Моллера — о вознаграждении матросов «по 25 рублей на человека». Так что без «благодеяний» войны даже отсталая Россия проложила бы железную дорогу в Севастополь много раньше.
Без всякого сомнения, читателю будет интересна глава «Суд чести. Забытый спор. (К биографии П.С.Нахимова)».
Драма Моцарта и Сальери — драма не только людей искусства. Зависть гложет людей всех сословий. Военных тоже.
В 1867 г., через 12 лет после окончания Первой обороны Севастополя, в журнале «Русский архив» появилась анонимная публикация «Записки севастопольца». Автор, уязвленный славой адмирала Нахимова — по мере осознания его роли в обороне — все более возрастающей, попытался образумить современников: кого вы подымаете на постамент?.. Да я сам воевал. Видел Нахимова! Знал Нахимова! «Нахимов был самый простой моряк, известный в то время только в одном Севастополе; честная, добрая душа, «Алексей, Божий человек» небольшой, несколько тучный, небрежный и грязноватый в одежде и в быту, с полным невыразительным лицом, слегка сонным и сопевшим, с тихими голубыми глазами, которые никогда не могли угрожать; странный, ужасно неопределенный характер, какого еще не бывало, но решительно без всяких талантов»…»Такая фигура и свойства были облачены в довольно неопрятный сюртук и штаны. Впрочем, сюртук постоянно украшался эполетами», такими старыми, что «были старше Черного моря», и всегда «чином моложе того, который был положен по званию»…
Что тут скажешь? Не погоны делают адмирала адмиралом.
И все-то автору «Записок» не по нраву. Синоп не Синоп, такая победа никому чести не сделает. Корнилов, честолюбец из честолюбцев, задумал такую хитроумную интригу, чтобы самому встретить турок в море и перетопить их корабли, как бумажные кораблики!.. Но опоздал на два часа. Слава победителя досталась Нахимову. Потолок Корнилова — начальник порта. Он и стал бы им. И довольствовался бы этим. Но — fatum! — заметил его Николай. Воскликнул: «Вот кто заменит Лазарева!» Так «начальник порта» в паре с «Алексеем, Божиим человеком» оказались во главе Обороны города.
Бурю негодования вызвали «Записки севастопольца»!
Капитан 1 ранга А.Асланбегов пишет: «Возвратясь из Средиземного моря, он (Нахимов) был назначен в 1832 г. командиром вновь строящегося фрегата «Паллада». Это был такой красавец, что весь флот им любовался и весьма многие приезжали учиться чистоте, вооружению и военному порядку, на нем заведенному…» Он (Павел Степанович) имел особенный дар приохотить к морскому делу, внушить энергию и любовь к службе как своим примером, своим постоянным сосредоточенным вниманием, так и своими всегда интересными рассказами о походах. Одно не оспаривает Асланбегов: добр был адмирал. «Молодежь его обожала, потому что всякий морской офицер, сколько-нибудь обративший на себя его внимание своею привязанностью к службе, мог вполне рассчитывать на его готовность научить, облегчить, заступиться, ходатайствовать, на его всегда протянутую руку помощи и даже на его кошелек».
Профессионал, кадровый военный, Асланбегов скрупулезно анализирует весь ход Синопского сражения, приводит тексты приказов Нахимова, которые сами говорят о том, какая это глыба — личность Нахимова: «…с Божиею помощью и уверенностию в своих офицерах и командах надеюсь с честию принять сражение. Не распространяясь в наставлениях, я выскажу свою мысль, что в морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика. Уведомляю гг. командиров, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из вас сделает свое дело».
За честь Нахимова и Корнилова вступился генерал Тотлебен, вступились моряки разных званий и возрастов. За честь адмиралов и честь своих товарищей-штурманов вступились офицеры корпуса флотских штурманов, базировавшегося в Николаеве.
Забытый спор, затерявшийся на пожелтелых страницах старых изданий, — урок, нам данный предками. Погибшие не могут постоять за себя, их честь отстаивают выжившие. Вспомним: влюбленный в море Константин Станюкович называл моряков той поры «рыцарями чести».
А автор «Записок севастопольца» так и остался анонимом. Не посмел обнародовать свое имя.
К слову, Павел Степанович Нахимов действительно паркетным шаркуном не был. Даже бронзовый — на площади его имени — стоит на постаменте в форме, о которой не скажешь, что она с иголочки. Наши современники, моряки старшего поколения, выпускники училищ первых послевоенных лет, рассказывают, смеясь, что, прибывая в Севастополь, мяли свои новехонькие фуражки с тем, чтобы они были, как у Нахимова. Не получалось! Фуражку Нахимова мяли не руки салаги, а морские штормы и бризы.
Раритеты — ценность издания. Все эти материалы вековой давности могли бы еще долго покоиться в запасниках наших музеев и библиотек. Теперь они, малодоступные, стали достоянием широкой читательской общественности.
Название издания — «Севастополь. Историческая повесть». Построение всех томов такое: сначала художественное произведение (повесть, роман), потом раритеты.
Во втором томе опубликована повесть «Ветры Босфора». Написана она мною, автором этих строк, в соавторстве с капитаном 2 ранга, ныне преподавателем детской морской флотилии Александром Малышевым. Повесть отмечена Почетным дипломом Международного конкурса им. Л.Н.Толстого, учрежденным Советом по международному сотрудничеству. Сопредседатели — С.В.Михалков, писатель, председатель исполкома Международного совета писательских союзов (МСПС), и Т.Г.Киселева, ректор Московского государственного университета культуры и искусства (МГУКИ), профессор.
Посвящена повесть Александру Казарскому, командиру легендарного «Меркурия».
Вернемся к начальной теме нашего разговора — о цензуре, о запретах.
Можешь ли ты, уважаемый читатель, представить, что сведения о бое брига с двумя турецкими адмиральскими кораблями могли быть когда-то закрытыми для печати?
А ведь были!
Россия все время жила в ожидании новой, очередной войны с Турцией. Естественно, не хотела ее. Отодвигала как можно дальше приближение рокового часа. Посему старалась не раздражать противника, не злить его. Победа маленького брига под командой капитан-лейтенанта над двумя линейными кораблями, «султанами», под командой двух адмиралов — позорище для противника. В 1829 г. было написано письмо штурманом оттоманского флота, наблюдавшим за боем с борта «Реал-бея». В письме и изумление, и восторг. Появилось в русской прессе оно только в пятидесятых годах. «Воспоминания о подвиге брига «Меркурий» отставного штурмана военного флота Федора Спиридонова, участника боя, — только в 1879 г. (полвека спустя!) да еще в заштатном Николаеве, в типографии некоего М.В.Румяли. Можно себе представить, сколько же было утрачено за эти десятилетия! Поумирали сверстники Казарского, которые могли бы рассказать о нем, сослуживце, живом человеке. Истлели письма. Оказались выброшенными газеты, записки, дневниковые записи. Спасибо хранителям архивов, работникам музеев, библиотек, сберегшим рапорты, приказы того времени (а они красочны и живописующи, предки и документы превращали в слово, более веское, чем литературное!). Подумать только, в нашем Музее Черноморского флота хранится рапорт, написанный рукой самого Казарского, хранится лагбух (вахтенный журнал), последнюю запись в котором капитан-лейтенант сделал за два дня до сражения вблизи Босфора!
А какие подробности из жизни той поры сохранили нам старые книжки «Морских сборников»! Вот «Записки» лейтенанта Слейда, англичанина, поступившего на службу к туркам. Султан в гневе кричит на своих адмиралов. Одному из них бросает в лицо: «Ахмет-попуджи! Ахмет-попуджи!» — «Ахмет-сапожник! Ахмет-сапожник!»
В семнадцать мальчишечьих лет адмирал был сапожником. Он опытный моряк. У него за плечами не одна победа. Но все равно — Ахмет-сапожник. Каких побед можно ждать от сапожника?
Султана озаряет:
— Вот что я с вами (адмиралов два) сделаю. Прикажу вас зашить в мешки. Бросить на дно Босфора…Но сначала у вас на глазах я выколю глаза вашим сыновьям!.. А ваших жен раздам дервишам!
Читаешь старые документы, и эпоха насыщается красками, полнится звуками, люди становятся зримыми, видимыми. Понимаешь, что враги, которых пришлось одолевать нашим предкам, были сильны, отчаянно храбры, победа стоила большой крови.
Каждый рождается в определенный час в определенном месте. Каждый в свой час уходит из этой жизни. Но мы — не просто мы. Мы — продолжение тех, кто жил на этой земле, воевал за нее, отстаивал ее. Книги, подобные нашему изданию, помогают эту любовь делать осознанной.
Над томом работали редакторы Т.А.Воронина, М.М.Кравчук, художник В.М.Манин. Работа шла при каждодневном участии в ней А.А.Рудометова, начальника управления культуры. Издатель — «ЭКОСИ-Гидрофизика», директор — Ю.В.Терехин. Издатели приложили все силы, чтобы том выглядел достойно.
Благодарим за помощь в работе сотрудников Морской библиотеки А.П.Бычкова, Е.М. Баринову за постоянную готовность предоставить в наше пользование любую из книг редкого фонда; директора государственного архива г. Севастополя В.В.Крестьянникова; сотрудников Музея Черноморского флота О.Е.Ивицкую и М.В.Макареева. Макарееву особенная благодарность, некоторые из материалов подготовлены к печати им.
ОТ РЕДАКЦИИ:
Уважаемые читатели, предвидим ваш вопрос: где купить том? У вас есть возможность приобрести книгу, в которой раритеты вековой, полуторавековой давности. Возможность редкая. Тираж небольшой, 1000 экземпляров. Первый том разошелся в считанные дни. Поторопитесь! Цена тома — 22 грн. Купить можно в центральной бухгалтерии управления культуры по адресу: ул. Советская, 22.
