18o
Журналист Эндрю Бойл считает, что более двух десятков британских подданных, в том числе один пэр, когда-то были советскими агентами.Одна из глав книги «Секретные службы в мировой истории» под названием «Благородный шпион» рассказывает об Энтони Бланте — одном из советских агентов, входивших в знаменитую «кембриджскую пятёрку». Энтони Блант был завербован советской разведкой в начале 1937 года. Но похоже, что ещё до этой формальной вербовки он поставлял в Москву информацию через Гая Бёрджесса, который был главным вербовщиком НКВД в Кембридже. У них было много общих интересов: оба — высокообразованные выходцы из элитарной среды, оба увлекались марксизмом и искусством. Резидент НКВД в Лондоне — Борис Крешин — так характеризовал Бланта, получившего псевдоним «Тони»: «Тони является исключительно аккуратным, добросовестным и исполнительным агентом. Он является противоположностью «Медхен» (то есть Бёрджессу) как по характеру, так и по отношению к своим обязательствам перед нами. Тони — вдумчивый, серьёзный, никогда не даёт заведомо невыполнимых обещаний. Иногда бывает нервозен, но не сильно… В нервозном состоянии злоупотребляет спиртным».
Насчёт «злоупотребления спиртным» стоит сказать особо. Чуть ли не все английские агенты советской разведки в конце концов спились. Они вообще были людьми ущербными. Гомосексуалист Бёрджесс, пользовавшийся большой популярностью у студентов и аспирантов нетрадиционной сексуальной ориентации, чуть ли не всех своих любовников сдавал потом НКВД. Так стал работать на Москву не только Блант, но и другой известный советский шпион, дипломат Дональд Маклин. Правда, через несколько лет Маклин женился, и жена вместе с детьми даже последовала за ним в Советский Союз, куда он сбежал от разоблачения. Но сбежавший туда позже легендарный Ким Филби закрутил роман с супругой своего «коллеги». В конце концов она и дети Маклина вернулись на Запад. Тогда Маклин, и до этого любивший спиртное, совсем потерял чувство меры. Пришлось КГБ насильно лечить его от алкоголизма. Маклин умер в Москве в полном одиночестве.
Гай Бёрджесс, в своё время попросивший убежища в СССР вместе с Маклином, скончался от цирроза печени ещё раньше. Как красиво написал в своей книге воспоминаний последний куратор «кембриджской пятёрки» генерал КГБ Модин, «Бёрджесс сгорел в Москве, как факел, всё больше и больше предаваясь алкоголю». Ким Филби не сошёл «с круга» только благодаря своей последней жене Руфине Пуховой — полурусской- полупольке, с которой познакомился в начале семидесятых годов. В книге воспоминаний супруга супер-шпиона весьма красочно описывает, как прятала бутылки, разводила виски водой, вызывала «скорую помощь»…
Энтони Блант был самым старшим по возрасту из «кембриджской пятёрки». С матерью нынешней английской королевы Елизаветы Второй Бланта связывали родственные связи. С детства он вращался в высшем свете, и это стало одной из важнейших предпосылок его карьеры. Как подчёркивает в своём очерке «Благородный шпион» Томас Нётцель, аристократия протежировала «своим», а когда возникали подозрения, отметала их, так как просто не в силах были поверить в то, что люди их круга могут предать родину. Осенью 1939 года, вскоре после того, как Блант поступил на курсы военной разведки, контрразведчики потребовали его увольнения из структур министерства обороны, так как Блант, по их мнению, неблагонадёжен. В студенческие годы он был тесно связан с коммунистами, писал статьи о марксистской эстетике, и хотя позже, по приказу московского центра, порвал все связи с коммунистами, но подозрения оставались.
Тогда Блант обратился к друзьям-аристократам, и в конце концов его приняли на работу в МИ-5 — в то самое ведомство, которое за несколько месяцев до этого признало его неблагонадёжным!
Энтони Блант сделал головокружительную карьеру в британской разведке, тайно поставляя в Москву всё более ценную информацию. Уже в начале сороковых годов он возглавил отдел, который перлюстрировал дипломатическую почту нейтральных государств, занимался дезинформацией и «радиоиграми» с помощью перевербованных агентов абвера в Англии.
Правда, после окончания Второй мировой войны Энтони Блант ушёл из британской разведки и посвятил себя искусству, точнее — искусствоведению. Он стал академиком, был профессором Лондонского и Оксфордского университетов, хранителем королевского собрания картин…
В 1956 году Энтони Блант был возведён в рыцарское достоинство, получил дворянство и стал баронетом. Всё это несмотря на бегство в СССР в 51-м году находившегося под угрозой разоблачения его близкого друга Бёрджесса. Между прочим, советская резидентура предлагала тогда и Бланту бежать в Москву, но он категорически отказался от этого. На предложение скрыться Блант ответил: «Я просто не смогу жить в Советском Союзе в тех условиях, в которых живут ваши люди». С годами подозрений в отношении него становилось всё больше. Информацию давали сотрудники КГБ, ставшие перебежчиками, а затем Бланта прямо обвинил в сотрудничестве с советской разведкой Майкл Страйт, сам завербованный в тридцатые годы. В конце концов Энтони Блант написал признание. Так как доказательств его шпионской деятельности, достаточных для вынесения обвинительного приговора британским судом, не было, то Блант выговорил себе в обмен на признание гарантию неприкосновенности. Он даже остался куратором Королевских художественных галерей.
Договорённость эта носила строго конфиденциальный характер. Лишь в 1979 году, спустя полтора десятилетия после признания агента-искусствоведа, журналист Эндрю Бойл собрал достаточно доказательств для того, чтобы открыто назвать Бланта предателем. Разразился скандал. Блант потерял не только профессорскую кафедру, но и разрешение преподавать в каком-либо из британских университетов. Он был лишён дворянского титула. Члены британской Академии дали понять Бланту, что не желают видеть его в своих рядах. До самой его смерти в марте 1983 года имя Энтони Бланта было окружено позором.
Энтони Блант и его бывшие однокашники, имена которых известны, явно были не единственными «благородными шпионами», которые работали на советскую разведку. Журналист Эндрю Бойл считает, что более двух десятков британских подданных, в том числе один пэр, когда-то были советскими агентами. Томас Нётцель более осторожен в своих предположениях. Но и он уверен, что кроме «кембриджской», была, наверняка, и «оксфордская» ячейка. Известны даже клички двух оксфордских шпионов, указанные в архивах КГБ: «Банни» и «Скотт». Кто же скрывается за этими псевдонимами?
