19o
Персональная фотовыставка нашего земляка Геннадия Харланова состоялась в Польше. По приглашению Культурного центра она проходила в городе Тарново. Экспозиция разместилась в старинном здании XIV века, которое прекрасно сохранилось и само способствовало погружению в те давние страницы истории, когда жил и творил великий польский поэт Адам Мицкевич, когда он совершал свое путешествие по Крыму.Как же попали фотографии Геннадия Харланова в Тарново? И как вообще проявилась эта связь в творчестве фотомастера?
— Я часто снимаю затаенные уголки Крыма — в Балаклаве, Бахчисарае, Алупке, на ЧатырДаге. В определенное время, перечитав стихотворения Адама Мицкевича, я вдруг почувствовал, что здесь источник его ощущения крымской природы. Тогда я уже решил специально еще раз пройти этими дорогами — дорогами Мицкевича, и сфотографировать те места, которые так гениально описал поэт. И еще одно немаловажное обстоятельство: в поездках по Крыму меня всегда сопровождает музыка Шопена, я включаю магнитофон и погружаюсь в мир Мицкевича и Шопена.
Вот так, сонет за сонетом, строка за строкой, Геннадий Харланов открывал для себя крымскую природу, воспетую поэтом. Несколько лет назад фотографии Геннадия Харланова увидел профессор Ягелонского университета Генрих Уофман, который неоднократно бывал в Крыму как участник международных конференций, в частности и у нас в Херсонесе. Многие мотивы фотопейзажей напомнили ему строки Адама Мицкевича:
Тень минарета, тень от кипариса,
А дальше исполины черных гор,
Как чудища в диване у Евлиса. («Бахчисарай»).
Или:
Чернеют горы. Тени набегают.
Проглядывают звезды из-за туч.
Лепечет и журчит прохладный ключ,
А бриз цветами роз благоухает. («Алушта ночью»).
Или другое:
Люблю смотреть со склонов Аю-Дага,
Как черные валы, смыкаясь в ряд,
Клокочут пеной, бьются и гремят,
Обдав весь берег радужною влагой. («Аю-Даг»).
Действительно, Адам Мицкевич очень зримо описал природу Крыма. А Геннадий Харланов, сам того еще не ведая, воплотил многие поэтические мотивы в своих фотографиях. Вот потому-то профессор Генрих Уофман предложил Харланову подготовить фотовыставку для экспозиции ее в Польше. Геннадий с радостью согласился. Он пополнил свой архив новыми фотопейзажами, уже непосредственно отвечающими стихотворениям Мицкевича. Так, дополняя одна другую, появились его работы в общей экспозиции: руины замка в Балаклаве («Остатки крепостей, что здесь во время оно»), Байдарская долина («Я вскачь пустил коня — он ветер рвет уздою»), Алушта («С плеч гор слетел туман, как сброшенный халат»).
А когда фотовыставка открылась в Тарново, эту природу воочию увидели польские посетители выставки. На театрализованном ее открытии собралось много народа. Звучала музыка Шопена. Торжественными и углубленными были лица посетителей. И особенно волнующим стало чтение стихотворений на фоне крымских пейзажей. Стихи звучали на польском и на русском языках. По-русски их читал друг Харланова профессор Севастопольского национального технического университета Юрий Бабинов. И снова всплывал Бахчисарай:
Забвенья, запустения картина.
Плющ вездесущ: проник сквозь витражи.
Куда ни глянь, везде одно пиши,
Как Вальтасаров приговор: Руина.
Надо знать отношение поляков к Адаму Мицкевичу — они его буквально боготворят. В стране создано много культурных обществ, члены которых изучают творчество замечательного поэта, знают его досконально. И вот оказалось, что запечатленные фотообъективом пейзажи близки тому, что он писал, и угадываемы читателями. Сорок пять работ, представленных на выставке в течение трех недель, вызвали интерес и у польских журналистов. Было много молодежи, в том числе студентов Краковского университета. В различных газетных публикациях говорилось о перекличке времен, о традициях славянских культур, о связи наших народов, которые не теряются, несмотря на перипетии времени.
