11o
В конце июня в Севастополе появились пять новых жителей. Радости по этому поводу не испытал никто. Впрочем, и рождению этих людей, возможно, радовались лишь работники родильных домов. Да и то недолго: впереди детей ждали Дома малюток, детские дома, интернаты и казенные харчи в ПТУ. Четверо из них, теперь 17 — 18-летние подростки, были рождены в Севастополе. А поскольку первый детский дом в нашем городе был открыт в 1989 году, все они были отправлены в ближайшие учреждения для детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки? — в Симферопольский район. Там они и прошли все этапы скорбного сиротского пути, в итоге получив специальность маляра-штукатура низкого разряда на базе симферопольского ПТУ-1. С дипломами нового образца они были практически вышвырнуты из столицы Крыма. С напутствием: езжайте туда, откуда прибыли, стайка мальчиков села в электричку, конечная остановка которой была город-герой.
Так пятеро подростков, один из которых, заметим, ялтинский, оказались под зданием Севастопольской городской государственной администрации. Без денег, жилья, работы и практически без вещей. Оправившись от шока, севастопольские госслужащие покормили детей за свой счет и принялись за дело. Поселили всех пятерых в одно из общежитий города. Подготовили документы на оказание адресной социальной помощи. Совместно с городским центром занятости четверым подыскали работу, а одного принялись лечить от язвы и бронхита. И можно было бы поставить в этой истории торжественную точку, если бы старания сотрудников СГГА, работающих в социальной сфере, не разбивались о внутренние проблемы этих детей и подчас их амбициозные характеры.
Например, один из них, определенный на работу по своей специальности, сегодня заявляет, что «стройка — это не для него», другой отказывается пройти перед устройством на работу положенную медкомиссию. Он спит, хотя комендант общежития и пытается каждое утро устроить ему «побудку». (Кстати, у «спящего» мальчика, вполне возможно, где-то в Ленинском районе остался «угол»: именно там проживала его мать, лишенная родительских прав). А Сережа Волков, которого на «скорой» увезли в детскую больницу с приступом язвы, из больницы ушел. Объяснил это просто: «Нахамила медсестра». Тогда его на «Волге» заместителя председателя СГГА (!) отвезли лечить бронхит в тубдиспансер.
По заявлению его лечащего врача, пока Сережа ходит на все процедуры. Да и сам Сергей обещает, что лечиться будет, а потом… Несмотря на то, что мальчик очень болезненный и работа на высоте ему противопоказана, симферопольцы таки обучили его на маляра-штукатура. И теперь он надеется, что севастопольцы эту ошибку исправят — отправят его на работу на базу отдыха «Изумруд». Именно там работают и живут на «полном пансионе» два его товарища, которым, считают трое оставшихся в городе, сильно повезло. Да и сами они не жалуются: море, солнце, работа несложная. И продолжение «этой сказки» полностью зависит от самих ребят. Руководство базы отдыха заверило, что при условии нормальной работы и отсутствии воровства работа, жилье и питание им будут предоставлены и в осенне-зимний период. То же самое относится и к Волкову.
Приезд этих пятерых ребят в наш город без предупреждения и контроля со стороны симферопольских органов опеки, надо полагать, — первая ласточка столичной «социальной» политики. Впереди — выпускники 1987 и 1988 годов рождения? А ведь в Севастополе уже есть два своих детских дома, школы-интернаты, дети из многодетных неблагополучных семей. И всех их нужно трудоустраивать, где-то селить. В Севастополе эта система более или менее отлажена. Органы опеки наконец-таки после сложных 90-х годов начали «отслеживать» детское жилье, чтобы лишенные родительских прав его не продали и не пропили. Детей, уже лишившихся своего жилья, с большим трудом, но все-таки устраивают в общежития. Правда, с каждым годом это делать будет все сложнее и сложнее: практически все севастопольские общежития борются за статус жилых домов. На базе центра занятости выпускники детских приютов получают образование, но их дальнейшее трудоустройство — тоже большой труд. Руководители даже твердо стоящих на ногах, богатых предприятий с большой неохотой принимают на работу «направленцев» от центра занятости.
Отдельная проблема — денежно-рыночные отношения в современном обществе. За любую справку у тех же детских домов требуют деньги. «Ходим с протянутой рукой, как нищие, — говорят сотрудники детского дома 1. — Даже паспорта детям получить — уже проблема». Но в Севастополе еще можно о чем-то договориться, в Симферополе — нет. Наши врачи, лечащие прибывшего из Симферополя ребенка, говорят, что не могут направить в столицу анализы, которые делают только там, потому что за каждый из них симферопольские коллеги требуют 30 гривен.
Все, о чем сказано выше, хоть и проблемы, но в принципе решаемые. Самое страшное не в этом. Все, кто по долгу службы работает с такими детьми, называют их словом «специфические». Да, севастопольский детский дом 1 уже достиг такого уровня, что его выпускники поступают в высшие учебные заведения. Но эти дети чаще всего настоящие сироты. Других детей, и таких большинство, как выражаются социальные работники, «трудно заставить учиться, очень тяжело заставить работать». И аккуратно добавляют: «Это будет городская боль». Выросшие на всем готовом молодые люди не умеют о себе заботиться, предпочитают держаться «стайками» и просить по одной — две гривны у всех, кто принимает участие в их судьбе, вместо того чтобы поддаться на уговоры пойти на работу. Социальная политика подачек разбаловала этих членов общества. Хотя данное слово здесь и неуместно — с самого детства этих брошенных детей никто не баловал. Но государственная система умудрилась уничтожить в них чувство человеческого достоинства, взамен поселив уверенность в том, что «им должны дать». Причем сказанное относится не только к выпускникам детских домов и интернатов. Дети из многодетных семей отказываются идти на летние общественные работы, чтобы за четыре часа, но своего труда, получить хоть какие-нибудь деньги:
— Дадут и так!
Подростки из простых семей в очереди стоят, чтобы поработать за деньги.
Выходом из этой ситуации могли бы быть детские дома семейного типа, в которых дети вместе с опекунами сообща вели бы хозяйство. Но пока такие дома в большинстве своем носят образцово-показательный характер и журналисты, глубоко копнувшие эту тему, рассказывают такие вещи, о которых и писать-то неприлично. Развивать институт приемной семьи? Пожалуй, это лучшее, что можно придумать на сегодняшний день. Но опять же то проблемы с финансированием (опекунам надо платить за воспитание детей и их питание), то на детей претендуют такие семьи, которые толком ничему хорошему своих воспитанников не научат. Может быть, подождать второго прихода «мессии» Макаренко? Но это, во-первых, вряд ли, а во-вторых — негуманно.
Если кого-то интересует личное мнение автора этого материала, то скажу: как можно больше детей нужно направлять на воспитание в нормальные, пусть небогатые и даже не всегда полные семьи. Но таких семей, готовых взвалить на себя обузу воспитания (не усыновления) чужого ребенка, у нас слишком мало. Мы не Европа и даже не Америка. И пока мы не будем ими, надо принять существующее положение вещей, постепенно выравнивая его. Это возможно, если в системе социальных работников и работников образования не будет черствых, недобросовестных людей. Севастопольский опыт показывает, что пусть не всегда, но избежать этого можно.
Что же касается Сережи Волкова, то кроме практичного желания вылечиться и уехать в «Изумруд» у него есть еще две мечты. Первая — возвышенная: уйти на эстраду и стать певцом. И вторая — выйти из больницы и «посмотреть в глаза своей матери», бросившей его в роддоме. Место ее прописки Сергею уже известно. И когда он говорит об этом, в его голосе появляются отнюдь не нежные нотки. Вряд ли эта долгожданная только с одной стороны встреча принесет радость и успокоение «отказнице» далеких восьмидесятых годов.
Ежегодно бросают своих младенцев около 50 севастопольских женщин.
P.S.
Известно, что от имени председателя Севастопольской городской госадминистрации Леонида Жунько подготовлено письмо в адрес председателя Совета Министров Автономной Республики Крым Сергея Куницына об отношении в автономии к выпускникам своих детских домов.
