15o
«То, что в одном веке считается мистикой, то в другом становится научной истиной». (Парацельс)
…Посетительница представилась Анастасией Федоровной, коренной жительницей Севастополя. Однако почти более 60 лет она живет в Новороссийске, но часто навещает наши, так ей родные места. Ее старинная подруга выписывает «Славу Севастополя», и именно она посоветовала нашей гостье прийти в редакцию и поведать удивительную историю… с продолжением, которая брала начало в годы войны, в период обороны Севастополя.
— В апреле 1942 года, — начала свой рассказ Анастасия Федоровна, — мне исполнилось восемь лет. Жили мы с мамой и старшим братом на Северной стороне, в районе нынешнего кинотеатра «Моряк». Мама работала диспетчером на железнодорожном узле, я с братом училась в школе, которая располагалась в инкерманских штольнях.
Помнится, весной мама вернулась из города, где собирали партактив, и долго рассказывала о том, что скоро будет ходить на курсы военной подготовки, что в партячейке объявлен сбор денег на постройку самолета «Смерть Гитлеру!» и мы от нашей семьи должны выкроить триста рублей. То есть хлеба будем есть немножко меньше… дней двадцать.
Помнится, именно в тот вечер я сказала маме, что учительница всем нам, десяти девочкам в классе, дала «домашнее задание» — каждой из нас нужно было скроить и пошить солдатский кисет и вышить крестиком теплое пожелание бойцу.
Мы знали, что наша школа шефствовала над летчиками с аэродрома Херсонесский Маяк, поэтому я на своем предмайском подарке незнакомому солдату болгарским крестиком (мама, конечно, помогала!) вышила такую надпись: «Дяденьке летчику-бойцу на память от Насти. Крепче бомби врага! Город Севастополь, 1942 год».
На следующий день мы сдали свои поделки классной руководительнице и… вскоре в городе стало вконец жарко — наступал враг.
В конце мая на транспорте «Абхазия» наша семья была эвакуирована в Новороссийск…
Прошли годы. У меня родилась дочь Елена, а затем появилась на свет первая моя внучка, назвали ее Анастасией. С мужем Николаем она уехала в далекий Новосибирск и через три года стала звать нас с мамой в гости — правнучку Вику посмотреть. Было это в 1997 году.
Маме уже трудно было куда-то ездить, сердце хандрило, а я, как говорится, все-таки сподобилась и в 1998 году поехала с пересадками в далекий Новосибирск. Встретила меня Натуся тепло и приветливо. Зять Николай служил юристом на химзаводе — мы с ним объездили на его «Пассате» весь город, осмотрели исторические места. Ну и, конечно, я была в восторге от Викуши — моей кареглазой хохотушки правнучки…
За день до моего отъезда мы все дружно как-то засиделись за самоваром. Вскоре пошли разговоры о родовых корнях двух семей, и я с гордостью сказала, что являюсь представительницей рода защитника Севастополя в Крымской кампании в шестом поколении. А Вика, выходит, в восьмом…
Тут Николаша встал, полез на антресоли и снял оттуда небольшой, видавший виды фибровый чемоданчик.
— А здесь мы храним письма, боевые регалии и вещи нашего замечательного дедушки Кости, который дошел во время войны до Праги и, кстати, участвовал во второй обороне Севастополя, — пояснил Николай и первым делом открыл семейный альбом.
Оказывается, Константин Егорович во время Великой Отечественной служил авиамехаником и защищал Севастополь.
На нескольких снимках он стоял в разных позах возле «дугласов». Бравый усатый сержант…
— А вот его личные вещи с войны. Мы их храним как святую реликвию, — сказала, подключаясь к разговору, моя внучка. — Жаль, дедушка наш умер в позапрошлом году, вам обоим было бы что вспомнить.
Тут она вынула из чемоданчика армейскую фляжку с нацарапанными на ней буквами К.Б.-41 и… кисет. Сердце мое сжалось. Боже мой, ведь это был тот самый кисет, над которым я, восьмилетняя пацанка, трудилась целую ночь в конце апреля 1942 года. Вот, оказывается, кем оказался неведомый «дяденька летчик-боец»…
Кисет, конечно, остался в семье Николая и Насти. А я потом в поезде ночью долго размышляла об этой невероятной встрече длиною в целых 57 лет…
