19o
С браконьерами надо вести беспощадную борьбу. Вред они наносят колоссальный. И заслон хищническому уничтожению всеми мыслимыми и немыслимыми способами рыбных запасов призвана поставить инспекция рыбоохраны. В бездеятельности ее сотрудников не упрекнешь. Редакция не раз проводила с ними рейды и видела службу в действии. И все-таки…В редакцию пришел житель Северной стороны Г.А.Чалов.
— Вы поверите, что я, пенсионер и инвалид, могу быть злостным браконьером? — спросил он и протянул вперед скрюченные пальцы, из которых только два на правой руке были рабочими. А дальше последовала история.
9 сентября Гарри Алексеевич на электричке доехал до Инкермана и направился на Черную речку накопать червей. Лопату он с собой не взял, так как удержать ее в руках не может. Пользовался куском фанеры, зайдя по колени в воду. Ил выносил на берег и там перебирал. А потом аккуратно собрал и высыпал в реку, чтобы не погибли закопавшиеся в иле личинки. Промыл червей и даже пересчитал их. Получилось 150 штук. Уложил их в картонную коробочку, обмотал ее чистой тряпицей.
В это время к нему и подошли два рыбинспектора. Первое, о чем они спросили, не для продажи ли он копает червей, иначе зачем ему столько их. Чалов хотел ответить, что каждая такая вылазка в Инкерман и переборка грунта для него — тяжелейшее испытание, что червей он дома бережет, дорожит каждым, что рыбалка для него не просто развлечение, хотя он ею увлекается с детства, а лечебный процесс после перенесенного инфаркта.
Но, видимо, инспекторов это не интересовало. Они спросили, знает ли Чалов о том, что здесь добыча червя запрещена. Тот ответил, что первый раз об этом слышит. Попросили его показать какие-либо документы. С собой у Гарри Алексеевича было пенсионное удостоверение для проезда на электричке. Рыбинспектора записали все данные о нем, затем один из них обратился к другому. Фото В.Докина.
— Ну что, простим его на первый раз?
У того возражений не было. Дали Чалову подписать то ли акт, то ли протокол (титульного листа не показали), велели своей рукой написать, что он не знал о запрете на добычу червя в зоне Черной речки и в другой раз сюда не придет. Потом дали подписать еще один пустой лист, объяснив, что им свою работу тоже надо обозначить.
Приехал Чалов домой в расстроенных чувствах. Но встретил знакомых рыбаков, и те успокоили его. Они поначалу даже не поверили, что с ним такое приключилось. Всю жизнь они копают в Черной речке червей и даже не слышали о том, что это запрещено. Другое дело, когда варварски перекапывают дно, оставляя огромные кучи ила на берегу. Но и тут вряд ли кого наказывают. Кто-то из рыбаков видел, как из Ялты, взяв в аренду автобус, приехала сюда к нам целая бригада молодых людей. «Десантники» одели резиновые костюмы и принялись за работу. Вот бы когда нужна была инспекция. Говорят даже, что в Ялте, когда идет кефаль, нашего инкерманского червя в красивой упаковке продают за доллары.
Через несколько дней Гарри Алексеевичу стало казаться, что приключившееся с ним — просто дурной сон, о котором надо забыть. Но забыть не пришлось. 19 сентября он получил заказное письмо с уведомлением о том, что за нарушение правил любительского и спортивного рыболовства он оштрафован на 34 гривны.
После этого письма Чалов пришел в редакцию.
— Мне по-настоящему плохо стало. И дело даже не в том, что из моих 150 пенсионных гривен вычтут более чем пятую часть, — говорил он. — Ведь обещали не наказывать. И потом вдруг передумали, и стал я браконьером. Посмотрели бы они, как я рыбу-то ловлю. Ухожу на целый день на волнорез на базу им. Мокроусова, взяв с собой что-нибудь перекусить. Одна у меня удочка, и ту, забросив леску, зажимаешь коленями, так как двумя пальцами удилище удержать сложно. Верите, с последней рыбалки принес одну рыбешку — барабульку. И не огорчаюсь особенно. Для меня важнее отдых.
Мы решили как-то помочь Гарри Алексеевичу и связались с главным рыбинспектором В.П.Сидоренко, подписавшим уведомление. Сидоренко обрисовал ситуацию. Действительно, она тревожная. Уничтожается не только червь, но и все живые микроорганизмы, выбрасываемые вместе с илом на берег. И если наказывать нарушителей, то исключения нельзя делать ни для кого. В том числе и для Чалова. Но все-таки главный инспектор, видимо, готов был пойти на какие-то уступки, сказав, что Чалову нужно завтра утром прийти лично к нему в контору. На вопрос, почему в зоне речки Черной нет никаких предупреждающих надписей, Сидоренко категорично ответил, что в этом нет необходимости. Есть соответствующие документы, в которых говорится о запрете добычи червя на этой территории, и рыбаки должны об этом знать.
Казалось, вопрос утрясен. Мы сообщили об этом по телефону Гарри Алексеевичу. Но его новость не обрадовала. Идти на поклон он отказался. Сказал, что после этого визита у него непременно будет второй инфаркт.
— Ведь я не удержусь, — говорит Чалов, — выскажу все, что накопилось у меня за эти дни на душе. Добывают червей для продажи килограммами. А ловят только таких, как я, немощных пенсионеров. Весной я сам наблюдал, как приехали две легковые автомашины с молодыми людьми. Те буквально горы грунта на берег выбросили. Я попробовал их усовестить и услышал, что могу схлопотать лопатой по морде. И схлопотал бы, если бы не увидели, что я инвалид. Совестливыми еще оказались.
А что делается на побережье во время хода кефали? Берег заполонен «добытчиками», которые не ловят, а выдергивают рыбу из воды крючками. Рядом с собой стоять не пустят. Я ухожу метров за 400 в сторону, пусть там нет почти клева, но как-то спокойнее. Поймать этих «добытчиков» трудно, у них рядом автомобили, действует система оповещения о прибытии рыбинспекторов. А вот соседа моего, тоже старика, прихватили. У него всего-то было несколько рыбешек, пойманных обыкновенной удочкой. Но измерили инспектора кефаль, а она даже не 20-ти, а 19-ти сантиметров. Все едино — плати штраф. Все это по закону. Штрафовать надо. Но почти все главные-то нарушители остались безнаказанными. А ночью море в сетях, и об этом знает вся Северная. Да что там говорить, если в рыбном магазине в открытую на прилавках лежит кефаль-недомерок, чуть ли не мальки. Ведь кто-то ее сдает в магазин и не привлекается, выходит, к ответственности. Разве я не прав? А то, что на территории речки Черной нет трафаретов о запрете добычи червя, так это ловушка для таких несведущих, как я сам.
Рыбинспекторов в данном случае не в чем обвинить. Чалов виноват, значит, должен быть наказан. Но нельзя отказать в какой-то своей правоте и пострадавшему. Броские таблички о запрете добычи червя и штрафных санкциях, конечно же, должны быть. Они сами по себе не остановят крупных «промысловиков». Стоило, наверное, накрыть с поличным несколько таких групп, крепко наказать. Вести об этом распространяются быстро, и кое-кто задумается, стоит ли гонять автобус из Ялты, если предприятие такое рискованное. Но у инспекции нет лишних людей, чтобы установить там пост. Да и технические средства невелики.
Запрещающие надписи подействуют на все еще законопослушных граждан, тех же пенсионеров. Во всяком случае, они будут знать, на что идут. И тогда обижаться могут только на себя. Но есть и еще одна сторона вопроса. Рыбалка — это на всю жизнь. И где можно копать этого злополучного морского червя, если без него огромной армии рыбаков никак не обойтись? Запретами добычу его вряд ли остановишь. Хотелось бы услышать, что по этому поводу скажет рыбинспекция.
