19o
Поводом для визита в Севастопольское государственное лесоохотничье хозяйство послужило недавнее открытие охотничьего сезона. О том, какова охотничья фауна нашей местности, каким образом ежегодно выводится цифровая норма отстрела животных и птиц, насколько серьезную опасность сегодня представляют браконьеры, какие природоохранные мероприятия проводятся на территории охотничьих угодий, рассказывает Александр БОГУШ — главный охотовед предприятия.- Севастопольские охотничьи угодья занимают примерно 60 тыс. гектаров, простираясь от села Андреевка до мыса Сарыч и от морского побережья города до границы с Ялтинским горным лесным заповедником. Здешняя охотничья фауна достаточно разнообразна: из крупных животных — это олень благородный, косуля европейская и кабан дикий, из пушных — заяц-русак, барсук (занесен в Красную книгу), лиса, куница каменная, белка, из птиц — перепелка, вальдшнеп, голубь-витютень, фазан, куропатка-кеклик, утка и др. Живность эта учитывается постоянно. Ежедневную и кропотливую работу ведут егеря. Не скажу, как насчет зайцев, а вот кабана у себя в обходе они знают каждого «в лицо». Кроме того, с помощью специальных методик, прошедших на протяжении десятилетий не одну апробацию, учет зверья проводится перед каждым охотничьим сезоном на отдельных угодьях.
Используем методику шумового прогона. Обычно в таком мероприятии задействованы и лесоохотничья служба, и охотники. Напоминает шумовой прогон ту же охоту, только без стрельбы: загонщики гонят животных навстречу учетчикам, которые констатируют все взлетающее, бегущее и прыгающее. Конечно, цифры получаются достаточно приблизительные. Собранные таким образом данные отсылаются в столицу, где наука, а далее и министерства, определяют возможность отстрела животных и птиц, его процентное число и, наконец, норму отстрела на каждого охотника.
Кстати, одна из самых интересных методик учета животных — учет оленя на реву, когда у парнокопытного наступает время брачного периода. Впечатление от этого действа, скажу я вам, незабываемое: самцы ревут низко и гулко, утром в тихую пасмурную погоду их «трубы» слышны в округе на 5-6 км, рядом стоит молодняк, старые и больные животные. Исхода состязания ждут до 10-15 ланок взрослых. Олени — действительно благородные животные, дерутся они крайне редко, я, например, бой между самцами не видел ни разу.
Если брать динамику численности в сравнении, то можно смело утверждать, что с начала 70-х годов цифры держатся на одном уровне. Во-первых, угодья могут содержать лишь определенное количество животных. Во-вторых, свою роль играют процесс старения, несчастные случаи, болезни, роды со смертельным исходом. В-третьих, у тех же оленей из года в год меняется процент яловых (не способных к воспроизводству) самок. В-четвертых, безобразничают браконьеры, самые страшные из которых — петельщики.
Думаю, слово «петельщик» говорит само за себя: натянет варвар, по-другому не назовешь, ловушку из металлического троса на тропе оленя, кабана или косули и проверяет время от времени, не попалось ли туда животное. Не каждый зверь остается в петле ждать, когда его добьет нелюдь, многие, пытаясь высвободиться, уходят без лапы, с поврежденной челюстью или перетянутым животом. Вне всяких сомнений, такие животные в первую очередь обречены на погибель…
Конечно, с браконьерством мы боремся. Могу даже сказать, что браконьеров с ружьями сегодня значительно меньше, чем раньше. Огромную помощь оказывают правоохранители, изымающие у населения незаконно хранящееся оружие. Да люди и сами нынче достаточно грамотны и знают, чем может закончиться для них любой несанкционированный выстрел.
Что касается наших проблем и планов, то их, как и в каждом хозяйстве, хватает. Прибыль, приносимая местными охотниками, не позволяет нам развиваться, как следовало бы. Например, для того, чтобы обновить кровь животных одной популяции (особых миграций на нашей территории не наблюдается), нужны немалые денежные вложения. Что плохого, если к нам приедет иностранец, убьет косулю, оставит 5 тыс. долларов и уедет? Однако иностранному охотнику нужны не только зверь, но и сервис, а специализированных охотничьих баз у нас на данный момент нет. Подобных клиентов мы вынуждены размещать в отелях, гостевых домах и кемпингах, не приспособленных для приема охотников и их собак. Поэтому прежде всего мы заинтересованы в развитии охотничьего туризма. Что это значит? Мечтаем выйти на европейский уровень, чтобы привлечь сюда из других регионов Украины и стран зарубежья охотников с деньгами.
Первые шаги в этом направлении мы все-таки сделали: получили проект отвода земли под строительство охотстанций, параллельно разрабатываем и инвестиционный проект. Опыт приема иностранных охотников, в частности итальянцев, у нас накоплен значительный. Сразу поспешу опровергнуть расхожее мнение о том, что «эти итальянцы стреляют все, что движется, и оставляют после себя пустыню». Полный бред. Итальянский охотник приезжает к нам за вальдшнепом, добыть которого считается высшим пилотажем, а увозит он этой птицы не больше положенного.
К сожалению, деньги, вырученные охотоведами за сезон, идут не столько на развитие охотхозяйства, сколько на лесное, находящееся с ним в неразрывной связке. Само лесное хозяйство, увы, нерентабельно, и проблем у него побольше нашего.
— Сезон охоты, в общем-то, короток, — сказал в заключение Александр Игоревич, — и не снимает с охотоведов основной обязанности — обеспечения охраны и воспроизводства животных и птиц. Не за горами зима, а это значит, что основные егерские силы будут брошены на подкормку животных и птиц. В ход пойдут заготовленные сено, комбикорма, зерно, кукуруза. А там, глядишь, и знойное лето выдастся, тогда егерям самое время завозить зверью воду на места водопоя. Так год меняет следующий, меняется и поколение охотников, увлеченных этим древнейшим занятием. Очень хотелось бы, чтобы каждый человек научился, наконец, не только брать у природы, но и отдавать, думаю, только в этом случае последняя будет в силах отвечать ему сторицей.
