19o
«То, что в одном веке считается мистикой, то в другом становится научной истиной». (Парацельс)
Осенью 2000 года в телепрограмме НТВ ведущая Светлана Сорокина сумела вызвать слезы у своего собеседника — «форосского затворника» Михаила Горбачева. Он неожиданно признался, что…разговаривает с покойной женой. Правда, вовремя врубился, что вдруг будет неверно понят, и добавил: «Потом я проснулся». Вообще-то, судя по ситуации, и не засыпал.
…Чаще всего с «миром теней» люди общаются через компьютеры, телефоны, письма или даже посредством обрывочных сообщений, написанных мелом на полу. О таком вот случае и рассказала нам жительница Севастополя Светлана Гербаш. Ее брат, самый любимый из трех братьев, умер осенью 1998 года от инсульта. Что самое загадочное — он позвонил ей накануне, приехав с родины предков — с.Большая Иглица Черниговской области.
— Там скончался наш дедушка по матери, и от всей севастопольской родни в далекое село сумел вырваться лишь Андрей, — сообщила Светлана. — Судя по обрывистому телефонному разговору со мной, он был чем-то очень взволнован и договорился встретиться на завтра, мол, расскажет что-то очень важное. А назавтра …мы уже хлопотали в фирме «Скорбь»…
…Прошло после похорон три месяца, когда я как-то вернулась с работы и обомлела. Прямо в прихожей мелом вкось и вкривь была нацарапана такая фраза: «Сегодня ночью жди звонка. Андрей». Я было подумала, что это рождественские штучки моей дочери и ее подруг (приближалось Рождество). Не тут-то было! Кристина напрочь отвела от себя авторство этой «хохмы», даже призналась, что ей страшно будет теперь находиться одной в доме.
Подошел вечер, как всегда зимой — быстро и скоротечно. До 22 часов было пять звонков: от подруг, от нянечки моей внучки — извещала, что уезжает на субботу и воскресенье. И все. Я уже вернулась из ванной и хотела было расстилать постель, как глухо звякнул телефон, причем сигнал был явно междугородный. Сняла трубку — тихо, где-то лишь плыли далекие гудочки. Спустя полчаса — та же картина. А вот третий звонок был интересным. Вначале я даже похолодела: каким-то безучастным, отрешенным голосом Андрей (это был он, несомненно, он) спросил:
— Прочла?
— Прочла.
— Тебе надо бы съездить.
— Куда?
Вопрос был в никуда. В трубке воцарилась тишина.
Прошла неделя. И опять после 22 часов я услышала в телефонной трубке далекий-далекий, совершенно лишенный эмоций голос брата: «Светоч ( он так меня всегда звал), езжай в село, забери икону». И все. Какую икону? В какое село? Я, конечно, понимала, что все,что происходит со мной, все эти послания и разговоры — все это выходит за привычные рамки…
И тем не менее женское любопытство одержало верх. Дозвонилась до бабушки, спросила осторожно о родовых иконах. Авдотья Филипповна сначала всплакнула, помянула деда, а потом все-таки сказала, что ее муж за неделю до смерти сделал два завещания: одно — официальное, а другое — лично внучке Светлане (меня он очень любил, я — точная копия прабабушки).
Андрей после поминок хотел было забрать это письмо, но бабушка воспротивилась, мол, пусть внучка сама приедет.
— А есть ли смысл ехать специально, отпрашиваться у начальства? — спросил тогда Андрей.
Вот тогда-то бабуля и рассказала, что дед мне завещал старинную родовую икону рязанской школы, что икона эта очень дорогая — XIV века, местный учитель рисования как-то двое суток сидел у деда, переписывая сюжет в альбомчик.
Я, конечно, поехала на Черниговщину и привезла домой эту черную и длинную — 80 см по высоте — доску с еле заметным старцем в центре. В руке он держал церквушку. Икона была писана золотом.
Один мой знакомый утверждает, что это очень дорогая вещь, брался найти покупателя, мол, на эти деньги можно будет купить целую однокомнатную квартиру. Но я не согласилась, этой иконой, говорят в селе, крестили еще моего прапрадедушку…
А что касается звонков и писем от брата с того света — все прекратилось. Как не бывало.
