ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА (объяснения гражданки Н.):

Гагаринским РО УМВД Украины в г. Севастополе устанавливается местонахождение гражданки Захаровой Т.С., 1941 г.р., которая 18.09.2003 года предположительно уехала в г. Киев…

Приметы: на вид 60 лет, рост 175-180 см, худощавого телосложения, волосы светлые седые собраны сзади в хвост, глаза темные, нос прямой, зубы отсутствуют. Особые приметы: болезнь ног, инвалид 2-й группы, размер обуви 43…

Говорят, если хочешь узнать правду о человеке — спроси, что он собой представляет, у его соседей. После публикаций звонили и приходили в редакцию в основном живущие по соседству с Тамарой Сергеевной люди. Практически все характеризовали Захарову как очень справедливую, трезвомыслящую женщину. А вот семью, которая от имени Тамары Сергеевны продала ее квартиру, называют не иначе как неблагополучной и…опасной. Все обратившиеся в редакцию высказывали мнение, что с Захаровой случилась беда, делились информацией, но при этом просили не называть их имен. Благодаря помощи наших читателей удалось установить следующее.

Тамара Сергеевна общалась со многими людьми. В основном это были старые (еще со времен молодости) знакомые да вновь обретенные подруги по несчастью. В медицинской карточке Захаровой стоял диагноз «варикозное расширение вен левой конечности, хроническая венозная недостаточность». Однако страдающей полиартритом приятельнице Тамара Сергеевна говорила, что у нее тоже полиартрит. Женщины вместе лечились с помощью МАГа, а о том, чтобы ехать куда-то в другой город на операцию, речи не велось. Правда, в начале 90-х годов Тамара Сергеевна действительно ездила в Киев в клинику, но вернулась ни с чем. А когда близкая подруга заводила разговор о том, что надо бы что-то делать, лишь обреченно махала рукой: мол, врачи сказали, что «эта болезнь мучить до смерти будет» и что при сахарном диабете операцию делать, по крайней мере, неразумно — слишком уж велика опасность умереть прямо на хирургическом столе. Да и, как известно, раны у диабетиков заживают очень медленно. В последнее время у Тамары Сергеевны появились жесткие наросты на подушечках ног, из-за которых она практически не могла ходить (ноги начинали кровоточить). Поэтому Захарова старалась выходить из дома только по необходимости, например на рынок возле дома. Готовясь к зиме, к сентябрю успела запасти 40 кг картошки. Но даже эти небольшие «прогулки» давались высокой, сгорбленной, опирающейся на палочку пожилой женщине с большим трудом, вынуждая ее всякий раз делать остановки у скамеек.

— С Тамарой мы знакомы еще с 60-х годов, — рассказывает Анна Алексеевна (имя изменено). — Я приезжала к ней ночевать, и мы часами говорили о прошлом и настоящем, обсуждали житейские проблемы. Говорили мы с ней и о соседях со второго этажа, которые часто к ней наведывались, предлагая услуги по уходу. Раньше, когда еще жива была тетя Маруся, она частенько по-соседски заходила к Тамаре. Потом ее не стало, и к Тамаре начала ходить дочь этой соседки Люся. С виду она такая ласковая, всегда говорила: «Как вы на мою маму похожи!». Но все соседи в один голос твердили Тамаре, чтобы она не доверяла Люсе, которая уже сидела в тюрьме за мошенничество. А однажды усомнилась в Люсиной бескорыстности и я. Произошло это после того, как умерла одинокая бабушка-соседка, которую Люся досматривала. Разговоры тогда разные ходили, так как старушки не стало как-то уж слишком быстро после оформления ею дарственной на квартиру. Я тогда к Тамаре пришла, а в дверях записка: «Я в 72-й квартире». Прихожу туда, а Тамара помогает на похоронах картошку чистить. Помню, тогда к Люсе пришла знакомая женщина-врач, сели мы все за стол, Люся подвыпила и говорит: «Ну вот, Марию Ивановну отправили, теперь очередь за Тамарой».

Тамара тогда никак не отреагировала на эти слова, и я промолчала. А когда вернулись к ней домой, я и говорю: «Смотри, Тамара, Люся на тебя глаз положила!» А она мне в ответ: «Га! Где сядет на меня, там и слезет!»

Я Тамаре не раз советовала продать квартиру и купить себе жилплощадь поменьше, но она не соглашалась. Квартира им горькими слезами досталась. Тамара всегда говорила, что эту квартиру у нее никто не отнимет. Умру здесь, говорит, но квартиру никому не отпишу!

Последний раз я ночевала у Тамары 6 сентября — она была не в настроении, так как ноги болели. Потом звонила ей вечером 16 сентября, но никто не брал трубку. Позвонила в воскресенье утром — опять никого нет. В понедельник поехала, прошла по соседям, спрашивала, где Тамара, но никто не знал. Пошла к Люсе. Дверь открыл ее младший сын. Спрашиваю, где Тамара? А он говорит, что не знает. Вроде бы в больнице, а мама в деревню уехала.

Через несколько дней опять пришла к Люсе, спросила, не знает ли она, где Тамара.

— Знаю, — отвечает. — Ей пришел вызов из Киева: анализы плохие, метастазы, рак. Надо ехать, а денег нет. Дали ей 250 долларов, теплую кофту, на такси на вокзал отвезли и на поезд посадили.

— А как же ее цветы? — спрашиваю. — Они ведь завянут!

— А Тамара мне ключ оставила, чтобы я их поливала, — успокоила Люся. — Звонила из Киева, сказала, что 10 дней ее будут готовить к операции, а через неделю после операции выпишут. Мы ей деньги в долг дали и к нотариусу отвезли, где она расписку заверила и дала согласие на продажу своей квартиры. Теперь хотим пятикомнатную квартиру купить или домик в деревне, где ей отдельную комнату выделим. Будет с нами жить.

Эти слова меня тогда очень удивили. Тамара всегда прямая, порой грубоватая была, и вдруг изъявила желание с кем-то под одной крышей жить?

— Что-то не верится, чтобы Тамара согласилась вместе с вами жить, — говорю Люсе. А она мне в ответ: «А ей деваться некуда, потому что уход нужен».

В тот день, когда я от Люси уходила, то попросила ее передать Тамаре, когда та из Киева звонить будет, чтобы мне позвонила. Однако звонка нет до сих пор.

«…Необходимо было проверить факт звонка гражданки Захаровой в конце сентября 2003 года на телефон, который установлен в квартире Н. Проверить факт звонка Захаровой гражданке Н. не представляется возможным в связи с тем, что, по данным «Укртелекома», проследить входящие междугородные звонки на телефоны абонентов г. Севастополя они не могут в связи с отсутствием соответствующей аппаратуры…»

ОТ РЕДАКЦИИ: Из компетентных источников в «Укртелекоме» нашему корреспонденту стало известно, что техническая возможность установить факт звонка из Киева на севастопольский номер «24» существует. Но сделать это можно лишь по запросу из правоохранительных органов при наличии уголовного дела.

Зашла как-то к новой хозяйке в квартиру, где Тамара жила, и сердце защемило: ничего там Тамариного не осталось, все вывезли. Пять лет она деньги на телевизор копила и летом, наконец, купила себе импортный за 900 гривен, а посмотреть его толком так и не успела. И фиалок ее, которые постоянно на балконе цвели, тоже нет…

«…01.10.2003 года через агентство недвижимости по доверенности я купила однокомнатную квартиру. При оформлении документов нотариус рассказала мне, что доверенность на имя К. она составляла в присутствии Захаровой… Когда мы 07.10.2003 г. переехали в квартиру Захаровой, тут оставался только мусор, никаких носильных вещей Захаровой не было…Разговора, что когда Захарова приедет из Киева, то я дам ей адрес, где Н. и К. купят дом, у нас с ними тоже не было. Сама Захарова мне не звонила. Зато часто звонят какие-то люди и спрашивают ее…»

А соседи, которые ее квартиру продали, затем и свою квартиру продали и уехали. Когда Тамарины вещи на машину грузили, одна из ее знакомых пыталась выяснить, где же Тамара теперь жить-то будет. Так женщину обругали за то, что не в свои дела вмешивается. Потом, правда, сказали, что Тамаре сделали две операции, но неудачно, и что она звонила из Киева и торопила: мол, продавайте быстрее квартиру, деньги нужны! А потом у порога той женщины кто-то высыпал ведро земли, нарисовал крест и записку подбросил, где было написано: «Не ищите легкой жизни, ищите легкой смерти»…

«…В доме проживаю с 1974 года. Над нами проживала Захарова. В последнее время она заболела серьезной болезнью ног. Я с ней в очень хороших отношениях, и когда собралась продавать свою квартиру, то Захарова сказала, что доверяет нам продать свою квартиру. Договорились, что деньги от продажи ее квартиры мы добавим к своим деньгам и купим частный дом. Условием было то, что мы досматриваем ее до смерти.

Где-то 17.09.2003 г. мы через нотариуса оформили, то есть Захарова сама оформила доверенность на имя моего сына К., согласно которой он имеет право продать ее квартиру в ее отсутствие. 17.09.2003 г. Захарова сразу же уехала на лечение в г. Киев, откуда ей пришел вызов. Я ей дала на лечение около трех тысяч долларов США, которые остались у меня от продажи квартиры Марии Ивановны, которая уже умерла. В какой больнице находится Захарова, я не знаю, но она в конце сентября — начале октября звонила из Киева к нам домой и говорила, что у нее все нормально. За время ее отсутствия мы должны были продать две квартиры и купить дом в селе Орловка… Квартиру Захаровой мы продали 01.10.2003 г. за 11 тысяч долларов США. Свою квартиру еще не продавали — ждем, когда Захарова вернется из Киева, и вместе будем покупать дом. Она обещала позвонить нам 14.10.2003 г. Точной даты своего приезда в Севастополь Захарова не сообщила — скорее всего, вернется после того, как ей сделают операцию на ноги…»

(Продолжение следует).