17o
Леонид Ярмольник в творческом плане «всеяден». Любители юмора до сих пор помнят его «цыпленка табака», телезрители еще не успели забыть «Золотую лихорадку» и «L-клуб», а жители многих провинций «живьем» видели его у себя на творческих вечерах. «Я не выношу простоев, поэтому откликался на все предложения. Так с годами сложилась привычка одновременно работать в нескольких местах», — говорит артист.- В биографической справке о вас написано: актер, шоумен, бизнесмен. На сегодняшний момент кто вы в первую очередь?
— Последнее вообще надо вычеркнуть. Деланием денег, то есть бизнесом, я никогда не занимался. На всех жизненных этапах я был в первую очередь актером. Это моя основная профессия, в которой, как мне кажется, я разбираюсь и что-то умею.
— А разве широкая известность пришла к вам не благодаря телевидению, где вы в свое время вели различные шоу?
— Я не отношусь к категории артистов, которые должны быть благодарны за популярность только телевидению. Моя активная телевизионная жизнь началась в 90-е годы, но уже до этого на улице меня узнавали как киноактера.
— Ваша фильмография насчитывает более полусотни картин, но большинство ролей — эпизодические. Нет за это обиды на режиссеров?
— На режиссеров обиды нет. Обидно другое: есть роли, которые я мог сыграть, но не сыграл и уже не сыграю чисто по возрастным причинам. Была мечта сыграть Хлестакова. В свое время Леонид Гайдай снимал по «Ревизору» картину «Инкогнито из Петербурга». Я пробовался, но Гайдай видел Хлестакова другим. Он утвердил тогда Сережу Мигутько, который прекрасно сыграл. Но само кино не получилось, хотя там присутствовал невероятный набор звезд. Так бывает. Так что, может быть, это меня боженька хранил от большого провала.
— Отсутствие главных ролей не привело к ощущению недореализованности?
— Вовсе нет. Я приведу вам наглый пример. Первый фильм, в котором я снялся, был «Сыщик». В нем я играл эпизодическую роль преступника Гнуса. Но после выхода картины на экран я проснулся знаменитым, потому что выражения моего героя стали народными. Все повторяли фразу «Не рычи, козел!» и так далее. Плевали на палец и растирали о подбородок — я придумал такой блатной жест. Это делали все подростки. Уровень популярности Андрея Ташкова, сыгравшего главную роль, и мой были равными… А может быть, мой даже больше. Видимо, преступников, негодяев и хулиганов в нашей стране любят больше. Потом была картина «Тот самый Мюнхгаузен», где я играл сына барона. Тоже не главную роль, но ее и по сей день никто не забыл.
Эпизод всегда требует от актера большей концентрации. В маленькой роли нужно быть предельно точным. Одно дело из ста патронов попасть в мишень, другое — из одного.
— На ум приходит Фаина Раневская, которая, как известно, прославилась благодаря сугубо эпизодическим ролям. А фразы «Муля, не нервируй меня!» или «Красота — это страшная сила!» стали классикой.
— Ну, это вы мне сказали такой комплимент, на который я даже не рассчитывал. Фаина Георгиевна Раневская для меня в одном ряду с Чарли Чаплином. Она — чудо природы.
— В театральном училище одним из ваших педагогов был Ширвиндт. Говорят, он был очень строгим.
— Нет, он справедливый. Ширвиндт — один из удивительно ярких не только артистов, но и педагогов. Он человек с невероятным юмором. Даже если он бывал с тобой принципиален, это не носило оскорбительной или унизительной формы. Я горд, что уже не единожды Александр Анатольевич называл меня своим любимым учеником. Это очень лестно.
— Как вы в советское время набрались смелости уйти из Театра на Таганке в никуда, на «свободные хлеба»?
— Я ушел из театра в период, когда Юрий Любимов остался за границей. Театр отдали Анатолию Эфросу, который, так скажем, не был во мне заинтересован. Сработало самолюбие. Бегать в массовке во всех спектаклях было обременительно и унижало мое достоинство. Поэтому в восемьдесят третьем году я покинул Таганку. Но, уходя в свободное плавание, я верил в свою звезду, верил, что работа будет. Были какие-то зацепки на эстраде, периодически выступал с авторскими вечерами. В общем, на хлеб зарабатывал.
— Известно, что вы любите дорогие машины…
— Машины — это моя слабость. У меня три «Мерседеса», все серебристого цвета. Один из них — двухместная спортивная модель. Правда, я никогда не выжимал на ней максимум — двести восемьдесят километров в час. Нет у нас для этого соответствующих дорог.
— Три «Мерседеса» — это круто. Читатели сочтут вас олигархом.
— Ну напишите, что теперь я собираюсь купить «Оку» для разнообразия, чтобы удивить самого себя. Если бы меня увидели на серебристом «Мерседесе» в двадцать пять лет, то, наверное, сразу бы подумали: кто-то подарил или украл. А когда дело идет к пятидесяти годам, то естественно, что за это время можно что-то заработать. Но у меня не так много вещей, по которым можно было бы подумать, что я богат. Только машины. Все остальное — как у всех.
— Ходит байка, что вы подарили Макаревичу дом, который строили для себя.
— Эта «утка» имеет под собой основание. Макаревич живет в моем первом загородном доме, который я построил много лет назад. Со временем я построил себе в той же деревне другой, а прежний предложил Макару. Но я его не подарил, а продал. С тех пор уже много лет живем на расстоянии пятисот метров друг от друга. Это важно, учитывая, что мы закадычные друзья. Поэтому, хоть и работаем в разных местах, зато есть возможность вместе выпить.
— Вы постоянный член жюри КВН. Обычно очень весело смеетесь над удачными шутками, но при этом почему-то всегда оглядываетесь на зал. Сверяете свои впечатления?
— Сверяю, смешно ли мне одному или всем. Смотрю: может, я один, идиот, шутку понял; может, было не смешно, а я смеюсь… На мой взгляд, КВН — самая живая программа из существующих. Наверное, потому, что все это делают очень молодые, очень талантливые и энергичные люди. Это мне интересно и очень хочется их поддержать. Поэтому мои смех и радость — это форма благодарности за их героизм.
— Вам приходилось играть самых разных персонажей, за ними трудно разглядеть ваш собственный характер. Какой он?
— Я — разный. Я бываю искрометным, бываю бездарным, злопамятным, бываю беспричинно добрым. Я очень разный.
— Вы согласны с выражением, что первую половину жизни ты работаешь на имя, а вторую половину имя работает на тебя?
— Да. Безусловно. Но с небольшой поправкой. Ответственность за то, что ты делаешь во второй половине жизни, намного больше, чем в первой. Это палка о двух концах: чем больше тебе доверяют, тем больше ответственность за то, что на тебя возлагают.
Наша справка
Леонид Исаакович Ярмольник родился 22 января 1954 года в городе Гродеково Приморского края в семье офицера Советской Армии. В 60-е годы семья Ярмольников обосновалась во Львове. Леонид учился в музыкальной школе, увлекался литературой и театром, занимался в театральной студии при Львовском народном театре.
В 1971 году он пытался поступить в ЛГИТМиК в Ленинграде, но неудачно, однако на следующий год его приняли в театральное училище имени Щукина, где его преподавателями были Ю.Катин-Ярцев, В.Этуш, М.Ульянов. По окончании училища в 1976 году Леонида Ярмольника распределили в Театр на Таганке, где в те годы главным режиссером был Юрий Любимов, а на сцене играли такие звезды, как Владимир Высоцкий, Леонид Филатов, Алла Демидова, Зинаида Славина, Валерий Золотухин, Вениамин Смехов, Николай Губенко. В этом театре актер проработал до 1984 года. В кино Ярмольник дебютировал в 1974 году, но это были роли эпизодические и оставшиеся практически незамеченными.
Известность пришла к актеру в самом конце 70-х годов — он появился в телевизионной передаче «Вокруг смеха», показав многомиллионной аудитории своего «цыпленка табака», давний друг Александр Абдулов привел его к Марку Захарову на съемочную площадку телефильма «Тот самый Мюнхгаузен» (1979), а эпизод «А я говорю — не рычи!» из советского боевика режиссера Владимира Фокина «Сыщик» (1980), где Ярмольник играл бандита Гнуса, запомнился многим зрителям. В последующие годы актер много снимался, среди его работ фильмы «Человек с бульвара Капуцинов», «Ищите женщину», «Француз», «Две стрелы», «Паспорт».
Начиная с 1993 года, Леонид Ярмольник много работает на телевидении, куда его пригласил Влад Листьев. Из конкурсно-развлекательных передач, ведущим (а впоследствии и не только ведущим) которых стал Ярмольник, можно назвать популярный «L-клуб» — дебютная его работа в новом качестве — и «Золотую лихорадку», в чем-то похожую на «Форт Байар». Творческой удачей актера стал фильм «Московские каникулы» (1995), в котором Леонид Ярмольник сыграл главную роль, однако эта работа продемонстрировала и несколько иные его таланты. Ярмольник был продюсером фильма и проявил немалую изворотливость, незаурядный дар убеждения и даже авантюризм в хорошем смысле этого слова, организуя съемки фильма в России и в Италии. И справедливо, что именно он удостоился приза «Золотой овен» как лучший продюсер года.
