14o
«То, что в одном веке считается мистикой, то в другом становится научной истиной». (Парацельс)
Вам не случалось, как говорится, мысленно прочитать одну из красочных глав в череде ваших прошлых жизней? Причем не во сне, а наяву? Тогда послушайте мой рассказ…
Дело это было лет пятнадцать назад, сразу после разворота в стране горбачевской перестройки. Один из моих приятелей-спелеологов как-то в пятницу, созвонившись со мной, предложил смотаться в живописные окрестности Старого Крыма, что рядом с селом Веселым. Есть там якобы одно аномальное местечко, которое старожилы связывают с активизацией всяческой зазеркальной дьявольщины. Я давно интересуюсь, кстати, конкретными проявлениями необъяснимых природных явлений, так что охотно согласился, благо что в «уазике» место было.
Когда мы приехали и разбили лагерь, я сразу обратил внимание на гору с двумя вершинами. Она как бы нарочито выдвинулась в море. Местные жители ее называют Караул-Оба.
…Моя младшая дочь — большая любительница гербариев. Право слово, устал я покупать ей альбомы. Так вот, именно здесь, на склонах горы Караул-Оба, как мне давненько рассказал однажды знакомый ботаник, произрастает весьма редкое эндемичное растение — шилогохвост горелистый, славящийся тем, что после приема на ночь одной чайной ложки отвара человек видит необыкновенно яркие, цветные сны, а просыпается бодрым, многие болячки напрочь уходят.
Я очень надеялся найти этот шилогохвост для дочери и решил с утра взойти на правую вершину этой горы. Через 1,5 часа пути я почувствовал вначале легкое головокружение, а затем ломоту в правой части затылка. Присел отдохнуть у мрачно зияющей расселины в теле горы и вдруг обнаружил, что мне совсем не жарко, хотя август еще только-только «распускался». Более того, из расселины явно веяло, по крайней мере, поздней осенью.
А бедная голова моя вела себя еще более странно. Вдруг ни с того ни с сего в мыслях закружились хороводом обрывки каких-то странных рифмованных и нелепых фраз. Одну так я просто запомнил на всю жизнь:
— Всякий Иван смотрит только в свой карман, вот нешто и наш староста стянул у батюшки свитку, а у матушки — свинку, да и прощай Левушка — загубленная головушка…
Что за чушь?! Кроме того, что меня, вообще-то, отроду назвали Левой, в голове моей образовался какой-то чудной винегрет их несуразностей да причем с лексиконом трактирного служки времен гоголевского «Ревизора».
Я, помнится, резко встряхнулся, помотал головой и отметил для себя, что возле расселины на трех скалистых выступах змеился легкий голубоватый туман, похожий на серебристую шкурку неведомого животного. Я вспомнил некогда прочитанное, что подобный свет, называемый учеными «заревом Анд», часто видят жители Перу и Калифорнии и что он является предвестником землетрясения.
Однако в моем случае природа в окрестностях загадочной горы как бы застыла. Ни ветерка, ни звука. Лишь голова моя вела себя по-прежнему неординарно…
Я встал, подошел поближе к расселине и ощутил морозное дыхание бездны. Позже, в лагере, один местный старик подивился, что я вознамерился взбираться на гору Ад, как ее здесь величают, один. «Там издавна живут злые духи гор, — сказал старик, — много нехороших картинок показывают».
Видимо, я переборщил с экспериментами в незнакомом мне месте. Лучше бы я все-таки вовремя спустился в долину, как только почувствовал холод. Тут в какое-то одно мгновение (вдруг!) голова стала ясной-ясной, кругозор и мироощущение как бы стали необычайно объемными, и… гора внезапно исчезла. Я находился на базарной площади маленького японского (почему-то я точно знал, что японского) городка недалеко от Киото. На моих коленях лежал кожаный мешок с темными старинными монетами с дырками, а рядом — ящичек с десятью ячейками, наполненными чужестранной денежной мелочью. Японские крестьяне в кимоно то и дело подходили ко мне и меняли деньги, за что я брал небольшую плату. Говорил я на гортанном резком языке, а лет мне было, видать, под пятьдесят…
…Снова резко дохнуло холодком, и я вдруг увидел, как на майданчик японского городка, вздымая столбы пыли, выскочила лошадь с самураем, который что-то злобно и громко кричал, ожесточенно вращая над головой чуть изогнутым мечом. Правое переднее копыто лошади резко ударило по моему мешку, монеты струей высыпались на землю, страшный удар в спину потряс все мое существо…
Я вмиг очнулся возле злополучной расселины в горе, с трудом встал на налитые свинцом ноги и быстро-быстро стал спускаться.
Что же это случилось со мною на адовой горе возле села Веселого? Одно могу сказать — веселого мало. Но фрагмент своей прошлой (почему-то в мозгу засело — явно седьмой) жизни мне показали однозначно. И не во сне. Наяву.
Да, совсем забыл. Спускаясь, я все-таки нашел заветный «аленький цветочек» — шилогохвост горелистый. Он и по сей день пылится в одном из альбомов дочери, которая вышла замуж и живет сейчас во Владивостоке. Кстати, недалеко от японских островов.
