17o
Уход Тараса Чорновила из «Нашей Украины» — это сильнейший психологический удар лично по Виктору Ющенко. Дело не в том, что численность фракции снизилась до критической планки — 100 человек. Еще один выход, и будет пройден психологический барьер стабильности: 99 депутатов, 98… Тяжело переживать двухзначное, а не трехзначное выражение «мощи» своей парламентской группировки. Гораздо важнее другое: сын основателя Народного Руха Украины, легендарного Вячеслава Чорновила сделал свой выбор. Не в пользу Ющенко.Выбор был нелегким. Но не надо принимать во внимание «лай вдогонку» Виктора Пинзеника — давно пора было выгнать «раскольника», «извини меня, Витя, что не дал тебе исключить Тараса из фракции», «он не понимает, что надо работать в команде, а не поливать ее грязью». Это просто наглядное свидетельство уровня политической культуры в самом «моральном блоке Украины». Быть может, Ющенко назовет Чорновила предателем. А вот Тарас как раз никого и не предавал. Предали его: тупостью, подхалимством перед «мессией», ограниченностью взглядов. Чорновилу не просто далось это решение. У него был выбор: или изображать из себя клоуна, или же думать о будущем. Не только о своем будущем. Тарас сделал свой выбор. Мы решили напечатать с сокращениями расшифровку интервью Тараса телеканалу «Эра», где он сам объясняет причины такого решения.
— Вы продолжаете дело своего отца?
— Скорее, да.
— Наша оппозиция неэффективна?
— Скорее, да.
— У украинцев есть лидер?
— Скорее, нет.
— Рух может возродиться?
— Нет.
— Вы вечный оппозиционер?
— Скорее, да.
— Ющенко будет президентом?
— Скорее, да. Скорее, и нет.
— У вас есть политический кумир?
— Нет.
— В вашем ответе на вопрос о том, будет ли Виктор Ющенко президентом, нет логики: сначала вы ответили: «Скорее, да», а потом: «Скорее, нет». В чем тут дело?
— Я все-таки люблю отвечать за себя, а не за процессы, которые никак не могу контролировать. Вот и отвечая на вопрос о президентстве Виктора Ющенко, вначале дал тот ответ, который от меня хотели услышать, а потом то, что на самом деле думаю. Я могу говорить хорошие или плохие вещи, но только правду.
— Ваш отец Вячеслав Чорновил считал главным не допустить коммунистов к власти. Кажется, на сегодняшний день такой вопрос уже не стоит. Возможно, у вас дело уже немного другое, чем у вашего отца?
— Самое страшное для памяти Чорновила — это когда предпринимаются попытки «законсервировать» его в каком-то моменте. Вот, к примеру, на съезде говорят, что Чорновил сделал бы так и так потому, что в 1994 году он высказывал определенные тезисы. Другие оперируют его высказываниями, сделанными в начале 1999-го. Отец развивался, он был живым человеком и никогда не был политическим манекеном.
— В Украине возможен грузинский вариант?
— В Украине уже был грузинский вариант, но он не был использован. Февраль и март 2001 года уже прошли. Во второй раз такое повторится не раньше, чем через 10-20 лет.
Мы очень многое проспали. И в 2001 году, а в течение последних полугода мы проспали еще больше. Проспали реформу, уверяя всех, что ничего не произойдет. Разблокирование работы ВР — это для многих выход из политического и, самое главное, психологического тупика. Мы сами загнали себя в тупик, и он начал приобретать очень нехорошую, непристойную форму.
— Пан Тарас, ваш коллега Юрий Костенко заявил, что сейчас оппозиция сильна, как никогда, и что ее целью остается формирование коалиции с единой программой и единым кандидатом. Честно говоря, на фоне последних событий это кажется самоуспокоением или самовнушением. Что же это такое, по-вашему?
— Знаете, фраза по поводу того, что власть сильна, как никогда, звучала именно в то время, когда она, власть, была очень слабой, в 2001 году. Мне кажется, высказывания насчет сильной оппозиции — это не просто самоуспокоение, это преступное самоуспокоение. Людей успокаивают, что все будет в порядке, что в последнее воскресенье октября будет наш, хороший украинский президент. А Юрий Костенко пытается успокоить лично Виктора Ющенко.
— Так сложилось, что провластные силы всегда на один ход опережают оппозицию, вынуждая ее отвечать на свои выпады. Как «большевикам» удается находить общий язык и договариваться между собой, играя на опережение, несмотря на то, что там тоже присутствуют совершенно разные интересы?
— Договориться удается потому, что существуют очень мощные рычаги давления, подсказывающие, что договариваться нужно именно так, а не иначе. И нас обыгрывают, потому что мы даем себя обыграть.
Способов договориться существует более чем достаточно. У нас же проблема не в том, чтобы договориться, а в том, чтобы, имея собственную точку зрения, выразить ее. Это мессианство, когда чье-то мнение должно доминировать над твоим собственным и ты это признаешь, когда целый полк идет не в ногу и 75% солдат осознают это, но боятся или не могут об этом сказать…
— Но ведь они же на что-то рассчитывают?
— Мне тяжело что-то сказать по этому поводу, я не могу себя почувствовать в их шкуре.
— Тогда на что рассчитываете лично вы? Ведь вы являетесь членом фракции «Наша Украина».
— Я — оппозиция в оппозиции. Я не нашел более достойного места для себя в этом парламенте, здесь я увидел наибольшую перспективу. Я до сих пор хочу, чтобы Ющенко стал президентом, но многого не могу понять. Я не знаю, что это — внутрифракционная диверсия или слепое поклонение «мессии» и каждому его слову, даже если это слово неправильное.
— Скажите, почему большинство сняло вопрос о выборах президента в парламенте? Почему «большевики» отказались от этой идеи?
— По двум причинам. Первая — большинство поняло, что может избрать «своего» президента и вне парламента, хотя это очень рискованно. Вторая — по новому варианту Конституции президент не будет иметь прежних полномочий. И даже в случае избрания неугодного большинству президента, если оно, большинство, не «поплывет», а сцементируется, назначит правительство, губернаторов, президент ничего не сможет с ним сделать.
— Пан Тарас, какие отношения сейчас складываются между лидерами оппозиции — Ющенко и Тимошенко — с Морозом после того, как социалисты поддержали внесение изменений в Конституцию?
— Знаете, существует много деклараций о том, что будет единый кандидат и все будет хорошо, но вот этот временный развод был оформлен в очень жестких тонах. Я думаю, что перед лицом серьезной угрозы, уже перед самыми президентскими выборами, может быть выдвинут единый кандидат от оппозиции, но участие Мороза в этой коалиции будет достаточно условным.
— Как вы охарактеризуете свое положение в «Нашей Украине»? На что вы рассчитываете?
— Я не из тех, кто ждет каких-то должностей в будущем или «штабных» мест во фракции в настоящем. Меня интересует результат: увидеть путь для избрания нормального президента с нормальными полномочиями и с хорошей командой. Когда я этого не вижу, я отхожу в сторону — у меня нет такого «мессианского» чувства поклонения — я не творю себе кумира. А с учетом начала этой сессии — со швырянием цветами, обливанием водой — я вообще, можно сказать, вишу на грани пребывания во фракции.
— Конкретнее: вы собираетесь написать заявление о выходе или уже написали? Если да, то в какую фракцию вы можете перейти? Или останетесь независимым депутатом?
— Я уже написал заявление, но пока еще не вручил его. И, если во фракции произойдут определенные изменения, я хотел бы остаться в ней, а не выходить из состава. Отход возможен только «в никуда» — во внефракционные депутаты. Ни в какую провластную фракцию я не войду — это означало бы плюнуть самому себе в душу. С другой стороны, я не представляю себя членом фракции Блока Юлии Тимошенко.
— Что должен сделать Ющенко, чтобы вы не дали хода своему заявлению?
— Я не хочу отвечать на данный вопрос, поскольку это будет формой шантажа. Я бы просто хотел, чтобы фракция начала работать. То, что делается сейчас, — это неэффективная работа.
— Внутренний резонанс в «Нашей Украине» вызвало вхождение во фракцию депутата Черновецкого. В связи с этим фракцию собираются оставить депутаты Омельченко и Артеменко. В свое время из-за Ратушняка ушел Матвийчук, которые сейчас находятся в одной фракции и ладят без проблем. Откуда у членов «Нашей Украины» такая странная принципиальность?
— В случае с Матвийчуком вообще был элементарный повод, и он был достаточно смешным. Мы буквально позавчера посмеивались, как вполне нормально общаются Матвийчук с Ратушняком. В случае Омельченко я не знаю, что это было: возможно, решение КС предусматривало данное решение. Но там настолько жесткое противостояние и такое мощное невосприятие да плюс ко всему овации, которыми члены «Нашей Украины» приветствовали вхождение во фракцию Черновецкого, что Омельченко просто не мог по-другому реагировать. Случай с Артеменко похож на мой: последней каплей стало голосование во вторник, а также брутальное поведение «НУ».
— А кто должен был перейти во фракцию «Наша Украина», чтобы вы могли сказать, что уходите из-за присутствия в ней этого конкретного человека?
— Я умею нормально жить с людьми, если они просто идут на контакт. Для меня не проблема, имеет ли человек какой-то одиозный шарм или нет. Я могу общаться со всеми.
— Насколько вам интересно то, что думают о вас коллеги по Верховной Раде?
— Мне это интересно, и, знаете, я часто соглашаюсь, в особенности когда говорят от души и критично. Я люблю расставлять точки над «i» там, где я их сам не проставил.
