Слова, вынесенные в заголовок, означают моменты вдохновения художника, когда прикосновения кисти к холсту точны. Нет необходимости оставленные ею следы смывать и повторять снова. Картины, в которых наиболее полно воплотились талант и мастерство севастопольской художницы Людмилы Медель-Медведевой, составят четвертую ее персональную выставку. Ее открытие намечено на последний рабочий день нынешней недели.- Две предыдущие персональные выставки, — сказала Людмила Николаевна в беседе с корреспондентом «Славы Севастополя», — прошли в Симферополе и одна в родном Севастополе, в Деловом и культурном центре.
— Какие были отклики посетителей?
— В основном положительные. К великому сожалению, ныне покойная ведущая сотрудница Художественного музея имени Крошицкого Наталья Григорьева как-то высказала пожелание мне выйти со своими работами на более широкую аудиторию. На сей раз мне предоставлен зал как раз в Художественном музее. Это большая честь. Еще особенно приятно, когда знакомые и незнакомые зрители говорят, что мои полотна несут положительную энергетику.
— Еще бы, что иное может ощущать человек, глядя на изображенные вами букеты роскошных или скромных с виду цветов…
— Цветы — любимые объекты творчества. Но, как вы заметили, не одни они владеют моим вниманием. С удовольствием, нет, с интересом обращаюсь к образам женщин, к детской тематике. В последнее время где-то неожиданно для меня пошли картины на библейские сюжеты. Но опять же чаще обращаюсь к образу Девы Марии — женскому лику. Особая страница в моем творчестве — произведения, созданные в Средней Азии.
— Крым и вдруг Средняя Азия?
— Там, в Ташкенте, я получила сначала профессию керамиста, а затем — и профессию книжного графика.
— Так и не удалось реализоваться в этих направлениях искусства?
— В керамике в меньшей степени, хотя, купив в окрестностях Севастополя дачный участок, мечталось сложить и обжиговую печь. Пока не получилось, хотя глина постоянно влечет. Кто знает, может когда-то вновь возьмусь за нее. Немного поработала и в книжной графике. Оформила, например, изословарь и готовящийся в Симферополе к выходу двухтомник произведений Александра Грина.
— Но на выставке, которая откроется завтра, представлена только живопись.
— В этой технике я работаю в последнее время. В моей руке чаще не кисть, а мастихин — инструмент, напоминающий мастерок в миниатюре. Его мазки сочны и чисты.
— Наверное, накануне устройства выставки мало времени проводите в мастерской?
— Если бы только персональная выставка в Художественном музее имени М.П.Крошицкого. Отбираю серию работ для показа в Балаклаве. В эти дни мои работы также представлены на открывшейся в Симферополе выставке, посвященной 60-летию освобождения этого города от фашистских захватчиков. На одной из работ изображен вид Севастополя.
— Я заметил, что вы часто обращаетесь к его сюжетам. На них дома, гостиницы. Узнаваемо и неузнаваемо.
— Мне очень хочется соединить декоративность и академизм, то есть несовместимое: нарядность, праздничность и строгий канон. Возьму на себя смелость сказать, что в этих попытках выражена моя индивидуальность в творчестве. Наверное, этим попыткам сопутствуют провалы и удачи. Мне представляется, что свою лучшую картину я еще напишу.