Живет в Севастополе женщина, день рождения которой я отмечаю как собственный, хотя родился в другое время и на четверть века позднее. Это Ольга Устиновна Плескач. В годы гитлеровской оккупации Белоруссии она спасла жизнь мне и моей матери.

Два года назад вместе с ней мы ездили в Симферополь и принимали участие в чествовании праведников народов мира. В торжественной обстановке посол Израиля в Украине Анна Азари вручила ей Почетную грамоту Израильского института памяти катастрофы и героизма «Яд-Вашем» и объявила решение: «Удостоить Ольгу Плескач, которая в годы фашистской оккупации рисковала своей жизнью ради спасения преследуемых евреев, звания праведницы мира и наградить медалью «Праведник народов мира». Ее имя будет высечено на Стене почета на аллее праведников «Яд-Вашем»….Было это во время Великой Отечественной войны. Жили мы в Белоруссии в селе Видоки Витебской области. Одно дело фронт, когда враг перед тобой. А другое — жизнь на оккупированной территории. Тогда обстановка поставила многих людей перед выбором: кто-то пошел в партизаны, кто-то — в полицаи. Евреев гитлеровцы уничтожали без разбора: что старика, что младенца.

Степень риска, которой подверглась Ольга Устиновна во время фашистской оккупации, я осознал, став взрослым. А тогда мне хотелось бегать по улицам с мальчишками, и я очень противился тому, чтобы меня прятали.

Помню, как однажды к нам в дом, рванув дверь, вошел полицай. Через много лет я узнал, что это был бывший рабочий спиртзавода в селе Видоки по фамилии Зэль. Он избил маму и сказал, что завтра повезет нас в Толочин. Двери дома он запер на замок, оставалось ждать, когда он вернется за нами. Вечером к нам пришла Ольга Устиновна, которая раньше жила у нас в доме. Она сумела открыть окно, и ночью они с мамой, неся меня по очереди на руках, убежали в деревню Хохловка. Там мы прятались до осени. Мама нашла убежище в лесу, а я жил в доме у Ольги Устиновны.

Потом вышел из окружения мой отец Федор Федорович. Его сразу арестовали, и мы были вынуждены уйти из деревни. Брели долго, ночевали в лесах. Меня снова несли на руках по очереди мама и Ольга Устиновна. Так мы смешались с другими беженцами, пока не добрались до Орши, где нас приютили родственники отца Шаповаловы. Сам Шаповалов работал на железной дороге. Жена его и восьмилетняя дочка Дина почти не выходили из дома, расположенного рядом с железнодорожной станцией. Ночью наша авиация бомбила станцию, через которую круглосуточно шли поезда на Москву.