14o
Каждый человек хотел бы, чтобы его имя увековечили для потомков. Или, что лучше всего, поставили бы памятник. Но в нашем городе столько достопримечательностей, что их просто не замечают. Вот я и решила проверить: каково это — быть памятником себе любимой.
Особенно хорошо, как мне показалось, я буду смотреться на фоне моря, поэтому лучшим местом для памятника себе стала набережная. Долго выбирая положение, я решила остановиться на позе вождя с гримасой глубокой задумчивости. У ног моих красовалась табличка: «Памятник самому себе и человеческому тщеславию». Сначала все было относительно спокойно: молодежь начинала показывать на меня пальцем и хихикать, а бабушки-торговки сувенирами — удивленно переглядываться и шептаться. Спешащие же на работу взрослые, думая, что я что-то рекламирую, просто не обращали на меня внимания. Через полчаса пожилая женщина нагнулась, чтобы кинуть мне монетку, но куда её положить, она так и не нашла, а вместо этого обнаружила мою табличку. Она удивленно посмотрела на меня и медленно положила 25 копеек рядом с табличкой. «На лечение», — подумала я.
Группа приезжих сфотографировалась со мной, сказав, что я — самый удивительный памятник в этом городе. Еще несколько человек, думая, что я прошу милостыню, машинально лезли в карман, чтоб найти там мелочь, но, натыкаясь на мою табличку, начинали смеяться и уходили. Одна женщина, посмотрев на меня, рассказывала кому-то по телефону: куда катится этот мир и про подростков-наркоманов.
Через некоторое время ноги совсем отекли, а правая вытянутая рука стала просто каменной. Я решила сменить ее на левую. Бабушки-торговки отреагировали на такие перемены так бурно и начали так живо это обсуждать, как будто настоящий памятник посмел пошевелиться. Отряд защитников правопорядка подошел ко мне, и, убедившись, что этот самый порядок я не нарушаю, они тоже посмеялись и ушли. Жених и невеста в сопровождении эскорта родных даже возложили к моим ногам цветы. Они долго смеялись, фотографировались, а подвыпивший свидетель даже хотел угостить меня шампанским. Но я же памятник!
Вторая половина дня была менее веселой (может, потому, что я перестала обращать внимание на смеющуюся молодежь и перешептывающихся торговок). Только одна бабушка с большими сумками остановилась рядом со мной. Она аккуратно поставила сумки и долго всматривалась в табличку. Через некоторое время она подняла глаза и сказала: «Бедная, ты, наверное, очень хочешь пить?» Я не выдержала и прошептала: «Нет, спасибо». Она аж отшатнулась и, кряхтя, подняв сумки, побрела дальше.
Смеркалось. Бабушки-торговки собрали свои сувениры и, взглянув печально напоследок на меня, уже такую родную, заторопились домой. И только парочка продолжала целоваться, совсем не замечая меня. Я взяла свою табличку, цветы, 25 копеек и тоже пошла домой, счастливая, потому что смогла поднять стольким людям настроение, и уставшая, ведь, оказывается, это очень сложно — быть памятником даже самому себе.
