18o
Любовь НИКУЛИНА: «Уверена: существование такого детского дома семейного типа, как наш, оправданно!»
Последний раз о семье Никулиных газета рассказывала читателям три года назад. Вырастив пятерых собственных детей, супруги-подвижники Любовь Митрофановна Никулина и Виктор Георгиевич Ревич усыновили троих, а спустя некоторое время взяли на воспитание еще пятерых ребят. Двухэтажный коттедж, в котором после долгих мытарств поселились, наконец, Никулины, был построен силами города в поселке Полюшко Нахимовского района. В 2002 году с момента переезда семейства в новый дом минуло ровно десять лет. Об этом и писал побывавший на юбилее корреспондент. Честно сказать, статья получилась нелестной. Несмотря на последнее, никто перед нашим носом калитку не захлопнул. Кстати, вместе с другими вырезками из «Славы» и этот материал о своей семье Никулины бережно хранят. Глава дома, мама Любовь Митрофановна, и ее две старшие дочери Вера и Мария — люди открытые и, как говаривали раньше, доброхотные, встретили нас очень радушно…
Любовь Митрофановна:
— Так случилось, что медсестрой я стала в сорок лет — окончила вечернее отделение медучилища, лишь когда вырастила собственных детей. На практике судьба неожиданно столкнула меня с брошенными ребятишками. Странно и больно было смотреть, как без игрушек, в одиночестве, часами подпирая ободранные больничные стены, проводили малыши дни. Своими горькими впечатлениями поделилась с мужем. Тогда-то и надумали мы забрать в семью какую-нибудь сиротку. Хотели девочку. Но не получилось. Первым взяли мальчика. Родители отказались от него, так как это был резусный ребенок — побоялись, что окажется неполноценным. До трех лет Митенька рос у нас один, все его пестовали и баловали. Наверное, поэтому и приняли мы решение: надо еще кого-то брать, иначе испортим совсем мальчугана. Взяли трехлетнего Костика — он инвалид, был оперирован — с ногами у ребенка не в порядке и Аленушку — та вообще не ходила. Всех троих усыновили.
Конечно, пришлось туго: своих нужно учить, маленьких — выхаживать. А тут как раз детские дома семейного типа начали организовывать. Вот нам в гороно и предложили открыть такой дом: и зарплата будет, дескать, у вас, как у штатных воспитателей, и другие блага. По правде говоря, я сначала упиралась очень, мне и восьмерых хватало. Потом прошло полгодика, думаю: все у нас вроде бы получается, справимся. В общем, взяли еще двоих, но уже под опеку — Дашу и Рому. И вдруг выяснилось, что усыновленные ребята для семейного детского дома не в счет, поскольку теперь это наши, родные дети. Собственно поэтому пришлось брать Катю, Санечку и Ваню. С тех пор мы и зажили все вместе.
Что и говорить, трехкомнатная на ул. Гоголя стала для семьи тесной. Пришлось менять ее на домик в деревне. Условия проживания в нем оставляли желать лучшего, но мы не унывали — рядом для нас строили коттедж. К сожалению, в новом доме мужу пришлось пожить недолго — Виктор Георгиевич умер через полгода после новоселья: подскочило давление, инсульт. Я стала тянуть детей сама. Очень помогали старшие дочери — Вера и Маша. Все бы ничего, да подвело здоровье и меня. Когда врачи выяснили, что больна туберкулезом, ничего не оставалось делать, кроме как удалить легкое. В московской клинике пролежала два года. Чтобы не развалился дом, Вера была вынуждена взвалить мои обязанности на себя.
Вера:
— Я работала в Балаклаве, в лесничестве, художником-флористом. Хороший коллектив, любимая профессия, все меня устраивало, и администрация уговаривала не уходить. Муж тоже был против. Но я все-таки приняла родительскую эстафету, чтобы наш семейный дом не закрыли — такой вариант уже вот-вот намечался. Посмотрела, как дети ходят по углам, воют белугами, и стала грудью на защиту родительского детища. Во-первых, не могла предать дело, которому посвятили себя родители, во-вторых, за это время мы сроднились настолько, что расставаться никто не хотел. Все у нас было общее: дни рождения, выпускные, будни и праздники, успехи и неудачи…Единственное различие, которое существовало и существует между членами семьи, — фамилии.
Кстати, об успехах. Митя — старший из усыновленных детей — наша общая гордость. Учится на третьем курсе Харьковской юридической академии, за отличную учебу не раз отмечен грамотами и даже вошел в десятку лучших студентов этого города. Даша окончила строительное ПТУ, работает в совхозе. Рома тоже приобретает строительную специальность. Костя учится в художественном лицее. Лена будет продавцом, Саня и Катя пока в 9-м классе, мальчик, скорее всего, пойдет получать профессию столяра, а девочка еще не определилась. Ваня тоже девятиклас-сник, учится во вспомогательной школе. Вспомогательную школу также окончили и Даша с Ромой — и это общая наша боль: когда мама оформляла опекунство, она даже и не подозревала, что, кроме физических патологий, у ее детей окажутся дефекты психики. Врачи уверяли в обратном. Тем не менее никто от этих ребят не отказался, все выходные и каникулы дети проводили с нами. И всех их, между прочим, удалось дотянуть до определенного уровня, оздоровить. И Даша, и Рома, и Ваня весьма отличаются от сирот-сверстников с подобными диагнозами. Все наши дети поют, танцуют и рисуют, более того, местная поселковая ребятня ходит к нам заниматься хореографией и пением (Маша по профессии хореограф).
Любовь Митрофановна:
— Говорят, одна небезызвестная дама была категорически против организации в Севастополе детского дома семейного типа. Возможно, поэтому, впрочем, я не в праве кого-либо обвинять, нам и дали столько малышей с различной степенью патологий. Будь все наши ребята нормальными, и проблем бы никаких не было…
Вера:
— Думаю, мама скромничает. Проблем у нас как раз таки и немало. Например, материальная. Нет, мы не жалуемся, просто обидно. Моя зарплата плюс мамина пенсия плюс восемь гривен в день на опекунских детей (каждый год эта цифра меняется) плюс наше небольшое хозяйство — сумма набегает не ахти какая. Сейчас, правда, более менее все утряслось, а в прошлом году три месяца на опекунских детей денег не давали — в казначействе они отсутствовали. В таких случаях государственные детдома находят выход — кормят воспитанников в долг, здесь же — выкручивайся, как хочешь. А еще Мите в Харьков надо 200 гривен посылать каждый месяц на питание и общежитие.
Замучили комары, особенно на первом этаже — в подвале несколько лет стоит вода. Срочно нужны щебенка и цемент, чтобы поднять уровень дома. Хорошо бы починить разваливающиеся кровати.
Вызывает обеспокоенность и то, что, согласно договору с
госадминистрацией, наше коммунальное хозяйство «Севастопольский детский дом семейного типа» вправе проживать в коттедже до тех пор, пока не достигнет совершеннолетия его последний воспитанник. Далее либо дом перейдет в наше владение, либо нам должны предоставить другое жилье. Надеемся, вопрос этот будет решен обоюдоприемлемо.
Любовь Митрофановна:
— Говорят: маленькие детки — маленькие бедки. Так оно и есть. Теперь настало самое трудное время. Мысли о будущем воспитанников не оставляют ни на минуту. Дашу, к примеру, из-за того, что девочка не совсем здорова, еле устроили на работу в совхоз, а она возьми да и прогуляй целых три дня! Ходили, упрашивали руководство, чтобы не увольняли. Рома оканчивает ПТУ — юноша беспокойный, того и гляди, чтобы чего-то не натворил. Трудный парень и Ваня — диагноз говорит сам за себя. Но в любом случае, что бы ни судачили злые языки, этим детям в семье лучше. Я видела их ровесников в интернатах… — наши ребята, насколько это возможно при их заболеваниях, гораздо развитее и умственно, и физически. А знали бы вы, какие они предприимчивые! И потом, ни одно госучреждение не даст ребенку душевного тепла больше, чем он может получить в семье. Поэтому уверена: существование такого дома, как наш, оправданно! Нисколько не жалею, что прожила жизнь именно так. Даже немножко собой горжусь. Люблю всех своих детей. Да, они у меня разные, но дорог из них каждый. И любовь эта взаимна.
