19o
Телефон зазвонил в 21.40.
— Здравствуй! Е-2 — Е-4!
— Привет! Е-7 — Е-5!
Так многие годы начинается наш разговор с Сергеем Лебедевым. Обычно осенью через год-два он навещает Севастополь.
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА: Профессор Сергей Николаевич Лебедев — заведующий кафедрой международного частного и гражданского права Московского государственного института международных отношений МИД РФ, член Совета при Президенте РФ по совершенствованию правосудия, председатель Морской арбитражной комиссии, арбитр Лондонского международного третейского суда, заслуженный юрист РФ. Имя С.Н. Лебедева включено в известные зарубежные энциклопедии: Dictionary of Internetional Biography (1995); Internetional Who`s Who Intellectuals (1997) Cambridge.
16 апреля 2005 года на ассамблее Международного морского комитета в Париже С.Н. Лебедев избран в состав Исполнительного совета СМI — авторитетной неправительственной организации, содействующей унификации международного частного морского права и практики.
— Мы птенцы гнезда Веры Романовны Девочко — директора школы N 3, — продолжал разговор при встрече Сергей Николаевич Лебедев. — Из ее рук мы получили аттестаты зрелости и ушли с ними пробиваться в столичные институты, в Москву и Ленинград. А учебный 1948 год в школе N 3 мы начинали в классе, пахнущем краской и известкой, было тесно, сидели за партами по трое, прижавшись друг к другу.
— Сейчас ты с женой Асей вернулся с Корабельной стороны, где жили дедушка и бабушка. Что там изменилось?
— В этот приезд в Севастополь, встречаясь с одноклассниками, мы попытались установить, откуда пошел род каждого из нас. Но выяснилось, что далее дедов и бабушек нам ничего неизвестно. А вот прадеды вне нашей памяти.
Мой дед Филипп Андреевич Теличев служил в российском флоте матросом в финском городе Ставангере. Я там оказался однажды в командировке. И решил посмотреть, где располагались матросские казармы. И представь, они сохранились! Завершив службу еще до революции, Филипп Андреевич приехал в Севастополь и стал работать на Морзаводе. Здесь он встретил Агафью Ивановну. Они поженились, обосновались на Корабельной стороне, на Белостоцкой улице купили домик под N 41. Туда я и прихожу в каждый свой приезд в Севастополь потрогать родные стены. Разглядываю улицу. Такое впечатление, что она была такой же и сто лет назад. Вид довольно убогий, дорога не заасфальтирована до сих пор.
Время на таких вот улицах как бы застыло. Но почему так? Одна из причин — бедность, сами жильцы вынуждены довольствоваться комфортом послевоенных достижений. Но власти должны заботиться о благоустройстве города, хотя бы заасфальтировать дороги. В других районах такие дворцы высятся, с Москвой и Киевом потягаться могут.
— Тогда и телевизора даже не было. Чем увлекались школьники?
— В первую очередь спортом. В школе на уроках физкультуры нам прививали настоящие спортивные навыки, стремление к высоким достижениям. Плавание, например, было обязательной составляющей жизни. В нашей школе N 3 не случайно выросла мировая рекордсменка, олимпийская чемпионка Галина Прозуменщикова. Мне нравился баскетбол. Быть может, благодаря известному тренеру Владимиру Цимбалу. Мой одноклассник Анатолий Еськов стал чемпионом РСФСР по гимнастике среди юношей.
Увлекались в школе и шахматами, причем очень активно. В городских, областных и российских соревнованиях отличались Дима Котляров и Боря Гельман, то бишь ты…
Кстати, в школе нас обучали танцам, правда, бальным в противовес фокстроту и прочим буржуазным приманкам. На школьных вечерах тогда блистали курсанты из "Стрелки" и "Голландии". И мы завидовали нашим прошлогодним выпускникам — будущим флотским офицерам, оттирали они нас от первых красавиц.
— В те годы, помнится, о банкирах говорили с презрением, казино представлялось исчадием ада. А какие мечты завладевали школьниками?
— Для меня и для многих из нас будущее было как-то предопределено. И мой дед, и отец служили флоту, военные корабли всегда были перед глазами, и военно-морскому училищу большинство севастопольских мальчишек отдавали предпочтение. И у меня не было сомнений.
Но за полгода до окончания школы отец, в то время командир учебного отряда капитан 1 ранга Н. Лебедев, во время зимних каникул взял меня с собой на корабль, который совершал переход из Севастополя в Одессу. В штормовую погоду (4-5 баллов) меня так укачало, что я не смог подняться с койки. Для отца это была трагедия. Но от флотской карьеры пришлось отказаться.
Тогда летом 1952 года я с "серебряным" аттестатом отправился в Москву, собирался на юридический факультет МГУ. Но там в коридорах толпилась тьма-тьмущая абитуриентов. Именно это меня оттолкнуло. Не из-за конкурса: у меня была медаль. И мне знакомые посоветовали: недалеко от Курского вокзала есть Бабушкин переулок, где располагается институт внешней торговли с юридическим факультетом. Там у дверей приемной комиссии на стульях сидело 10-12 ребят. И никакой суеты. Это мне сразу понравилось. Когда я заполнил анкету, мне, как медалисту, назначили собеседование в августе на английском языке. И, вернувшись в Севастополь, я в течение месяца интенсивно занимался английским с преподавателем. Этого оказалось достаточно для собеседования. Так я стал московским студентом. В институте на трех факультетах занималось примерно 600 студентов — совсем мало для столичного вуза.
А преподавательский состав — блестящие ученые с дореволюционными дипломами европейских университетов. Это А.Д. Кейлин, В.А. Краснокутский, И.С. Розенталь — всемирно известные имена. Флейшиц Екатерина Абрамовна — первая в России женщина, принятая до революции в Московскую коллегию адвокатов. Курсы, которые они нам преподавали, вызывали неизменный интерес, открывали окна во внешний мир, что по тем временам особенно отличало наш институт, который позднее влился в состав МГИМО. Там я стал аспирантом, затем преподавателем. И вот уже в течение трех десятилетий возглавляю кафедру международного частного и гражданского права.
— Преподавание — это не единственная сфера твоей деятельности?
— Я придерживаюсь правила, что сочетание науки и практики — лучшее, что стимулирует профессиональный рост. В аспирантуре МГИМО моим руководителем был профессор А.Д. Кейлин. Он привлек меня к работе в Морской арбитражной комиссии, которую Александр Давидович возглавлял. Я набирался опыта как арбитр во многих международных судах. И в 1974 году был избран председателем МАК, коим остаюсь на протяжении 30 лет.
— Понятие «два мира — две системы» пронизывало деятельность всех международных советских организаций, а те, кто выезжал за рубеж, были «под колпаком»…
— Этого отрицать нельзя. В МГИМО нашу будущую деятельность определяли крылатой фразой: "Мы учимся для того, чтобы успешно работать на рубеже двух систем".
Мой опыт познания Запада начался в 1961 году, когда меня направили как аспиранта в США проходить стажировку на юридическом факультете Мичиганского университета. Эта юридическая школа по праву считается в США одной из ведущих. Там мне довелось обучаться у известнейших американских юристов. Я посещал лекции вместе с американскими студентами, стал первым советским студентом, приехавшим в США изучать право. Я получил возможность увидеть, как идет подготовка юристов, как протекает жизнь в университетском кампусе и как работают преподаватели. В библиотеках мне удалось собрать и обработать материалы по арбитражу — тема моей диссертации и последующих научных работ.
В отличие от большинства выпускников юрфака МГУ, для которых Запад рисовался "чудищем поганым", для нас Запад — это то, что организует нормальную жизнь.
— Год назад шведский король Карлос XVI Густав вручил тебе орден «Полярная звезда». Каково впечатление от общения с Его Величеством?
— Это примечательное событие в моей карьере. Полагаю, в первую очередь — это оценка моей работы в группе уполномоченных Компенсационной комиссии ООН, созданной после вторжения Ирака в Кувейт в 1990 году. Потерпевшие граждане, компании, государства могли заявлять в КК свои претензии. В группу уполномоченных я был включен вместе с представителями Канады и Кении по рекомендации генерального секретаря ООН. Мы должны были заниматься претензиями объемом до 100 000 долларов. К окончанию сроков подачи заявок их оказалось более 430000 примерно из 70 стран.
Мы столкнулись с явлением так называемых массовых претензий, урегулирование которых — одна из новых и примечательных процедур в рамках международного общения.
Работа продолжалась шесть лет: 1993-1999 годы. Объективность нашей группы подтверждалась и тем, что со стороны Ирака, не принимавшего участия в заседаниях, жалоб на ее рекомендации практически не поступало.
Мне доводилось в качестве арбитра участвовать более чем в 600 международных коммерческих делах, как эксперту неоднократно выступать в комиссии ООН по праву международной торговли, в Международной федерации арбитражных институтов. Эффективные решения принимаются не методом голосования, а достижением консенсуса с учетом мнений представителей различных правовых школ и культур.
Много лет назад я участвовал в разрешении спора между компаниями двух великих держав. И тогда вместе с другими арбитрами мы предложили перенести рассмотрение дела в нейтральную Швецию. Эта страна стала очень привлекательным местом для деятельности различных организаций в области международного права.
Три года назад группа видных шведских юристов обратилась к своему королю с предложением отметить тех, кто внес значительный вклад в развитие международного коммерческого арбитража, что принесло пользу и самой Швеции. Кандидатур оказалось немало. А выбор пал на представителей великих держав: США, Китая и России.
Получаю известие: "Если Вы не возражаете, мы будем очень рады приветствовать Вас в Стокгольме 23 октября 2004 года при получении награды из рук короля Швеции Карлоса XVI Густава".
Я не возражал. В объявленное время нам подали машины и мы с женами прибыли в королевский дворец. Министр двора объяснил, где нам стоять. И вот объявляют короля Швеции. Он здоровается с каждым из приглашенных, в том числе с женами. Очень волнительный момент, хотя мне приходилось бывать на многих международных форумах, повидать сильных мира сего. Слышу свою фамилию. Подхожу к королю. Есть нечто значительное в том, как монарх ведет себя в этой привычной для него церемонии. Никакой напыщенности, но слова благодарности звучат торжественно, искренне и сердечно: это Карлос XVI Густав — король всех шведов, человек, уважаемый в мировом сообществе. Торжественный ритуал снимает телевидение.
Разносят шампанское. Король подходит к каждому лауреату и беседует, как простой человек, хотя он из древней династии. По протоколу на это отводится 15 минут. Но король задержался на 40 минут: видимо, хотел подробнее узнать мнение представителей трех великих держав.
Затем нам предоставили возможность осмотреть помещение дворца, кабинет монарха.
На вечернем приеме присутствовали многие известные деятели Швеции, послы России, США, Китая.
Любопытный эпизод произошел у меня через месяц. Мне снова предстояла деловая поездка в Стокгольм. Я подумал, что теперь моя "Полярная звезда" даст возможность избежать формальностей с визой. И в посольстве спросил об этом консула. Он посмотрел на меня с некоторым удивлением и сказал внятно: "Даже президент России Владимир Путин приезжает в Швецию с визой".
— Что севастопольцы увозят с собой в Москву, Питер, Нью-Йорк, Токио?
— Не для красного словца, это мое глубокое убеждение, что Севастополь — это лучший город земли.
— Ты ведь объездил почти весь мир — от Пекина до Монреаля, от Лондона до Афин, от Гамбурга до Кейптауна.
— И все же дороже всего для меня Севастополь. Это мой родной город, уезжая откуда я увожу с собой неизменное чувство любви к Севастополю. Здесь мои корни: дед Филя, бабушка Агафья, мама, отец, друзья, среди которых я рос. Когда я бываю на кладбище, я читаю многие знакомые имена. Это отеческие могилы. Мне очень не нравилась популярная песня: "Мой адрес не дом и не улица… Мой адрес — Советский Союз". Ничего подобного! Советский Союз был жив, пока жила моя улица, светились окна в моем доме.
У нас существует севастопольская коммуна в Москве, и мы собираемся обязательно на старый Новый год, случалось и по печальным поводам. Есть такая коммуна, поменьше числом, в Санкт-Петербурге.
А вот еще такой пример. На одном юбилейном вечере я разговорился с доктором медицинских наук, которого знал давно. И вдруг выяснилось, что он родился в Севастополе, здесь учился в школе. Правда, еще до войны. Всплыло несколько знакомых имен. И наши отношения, прежде чисто формальные, превратились в дружеские.
— Такие встречи случались и за рубежом?
— Вспоминаю всегда с добрым чувством Вадима Богословского, как я знаю, первого севастопольца, поступившего в МГИМО за два года до меня. Это был блестящий студент, затем блестящий дипломат. Совсем молодым он работал в ООН. И мы встретились в Нью-Йорке. Там выяснилась еще одна подробность: его отец сменил моего в должности командира учебного отряда Черноморского флота. И вот в Нью-Йорке мы два вечера говорили о Севастополе, о школе N 3, о наших учителях, а вовсе не о дипломатических делах. Мы вспоминали то, что нам было дорого, о чем беспокоилась душа.
— Что впечатляет тебя в нынешнем Севастополе?
— То, как преображается центр города, как стремятся приблизить его, не копируя, к облику лучших европейских городов. В Казачьей бухте по берегу выстроились небольшие, уютные коттеджи да и солидные встречаются.
А на Корабельной стороне старинные казармы преобразованы в прекрасные здания Черноморского филиала МГУ — Московский университет приплыл в Севастополь! Фантастика!
Каждый раз я обязательно прихожу в школу, которая в декабре встретит 130-летний юбилей. Надеюсь, оставят на стенах следы осколков — эти военные раны должны всегда напоминать о том, как сражались севастопольцы. Для меня большая радость ходить по городу, дышать его воздухом. Встречаясь с друзьями, мы вспоминаем себя в год выпуска, не замечаем седин и морщин, резвимся, как десятиклассники, и не ощущаем за плечами груз прожитых десятилетий.
Друзья подарили мне шутливое четверостишие:
Он и в Москве не расстается с Севастополем,
Он верность городу хранит в душе с тоской.
И хоть ходил под стенами Акрополя,
Себя он видел на Большой Морской!
Буду хранить этот текст рядом с дипломом о награждении "Полярной звездой".
