Бремя наследства

…Отец постоянно заявлял, что мы (я и брат) мешаем ему жить. Стал укорять нас, а затем и чинить препятствия проживанию. Он убеждал меня временно проживать у тети. Периодически я приходила в квартиру, ночевала там, но отношение отца, а особенно его сожительницы, ко мне становилось все более недоброжелательным. Обстановка становилась порой просто оскорбительной для меня. Я плакала, переживала, но верила, надеялась, что отец изменит ко мне отношение, ведь он мой отец! Я стеснялась рассказывать посторонним людям о том, что происходит, так как мне было стыдно. Ведь мой отец — офицер, капитан 3 ранга Черноморского флота Российской Федерации. Отец заявлял в суде, что не знает, где я нахожусь, что я давно ушла из дома. А я в это время приходила к двери этой квартиры, просила его пустить меня, плакала… Отец и моего брата не пускал жить в квартиру, и по этой причине ему (брату) было определено отбывать наказание не условно, а реально. Мы с братом не только не знали, что дело о признании нас утратившими право на проживание в квартире вместе с отцом слушается в суде, но даже не подозревали об этом. Решение суда я получила только 8 сентября 2005 года и сразу же обратилась с жалобой.

…Судьба обездолила меня: мать алкоголичка, а отец выставил меня и брата на улицу. Тяжелым трудом я зарабатываю на жизнь. Пыталась учиться, окончила первый курс в университете, но из-за отсутствия средств не имею возможности продолжать учебу. В настоящее время я не имею места жительства и вынуждена скитаться по знакомым. Брат отбывает наказание и также не знает, что усилиями отца он оказался на улице. Я считаю, что отец сфабриковал данное дело с целью приватизировать квартиру и продать ее как можно быстрее. На основании изложенного прошу отменить решение Ленинского районного суда о признании нас с братом утратившими право на жилую площадь в квартире по ул. Б. Морской…

Решением Ленинского районного суда г. Севастополя от 12 апреля 2005 года был удовлетворен иск моего отца ко мне и моему брату о признании нас утратившими право на жилую площадь в квартире по ул. Б. Морской… Считаю, что суд был введен в заблуждение заведомо ложными показаниями о том, что я и брат якобы вместе с матерью выехали за пределы Севастополя, жильем не пользовались, забрали из квартиры все свои вещи. В действительности я проживала в указанной квартире, проживал там же и мой брат… Мой отец расторг брак с моей матерью из-за ее алкоголизма. По одной только этой причине дети (мне было 6 лет, брату — 10) не могли проживать с матерью.

_________________________

Бомж поневоле

О том, что она стала бомжем, 19-летняя Оля узнала случайно, когда ей потребовалось взять у паспортистки в рэпе по месту жительства справку. "О, да вы у нас выписаны по решению суда, — огорошили девушку "приятной" новостью. — Давайте сюда ваш паспорт, мы вам штамп о выписке поставим…"

— Когда начали выяснять, что случилось, то оказалось, что выписал меня из квартиры на улицу мой отец, — рассказывает Оля. — С мамой у них семейная жизнь не сложилась. Поначалу все хорошо было — папа на службу ходил (он военный), мама дома за нами с братом присматривала. А потом она начала пить… Я до сих пор не знаю, любил ли нас папа или нет. В доме постоянно ссоры, скандалы были. В итоге, прожив вместе десять лет, родители развелись. Мама ушла к другому мужчине, а мы с братом остались жить вместе с отцом.

Отцу с нами было нелегко. Наверное, поэтому брата он оставил жить у себя, а за мной попросил временно присмотреть мою тетю. Потом, когда мне исполнилось восемь лет, у отца появилась другая женщина и он отправил меня пожить к бабушке. С этого момента для меня началась кочевая жизнь. Я приезжала домой на каникулы, просила, чтобы папа забрал меня обратно, но он не соглашался. Я никому не была нужна. Кроме меня, у бабушки много других внуков, там даже негде всем разместиться, чтобы хотя бы переночевать. У тети — свои дети, да и отец не скрывал, что терпит меня с трудом. С моим братом он поступил так же — спровадил к бабушке "на каникулы", а потом обратно не принял. Оставшись безнадзорным, брат попал в тюрьму. А когда мне исполнилось 18 лет, отец подал иск в суд о признании нас с братом утратившими право на жилье.

…Я не понимаю, почему отец так поступает со мной и братом. Ведь других детей у него нет. Может, он нас не любит, потому что мы похожи на маму? Но ведь мы не виноваты в том, что у них с мамой не сложилась совместная жизнь. В последнее время отец вообще не хочет меня видеть, не пускает в дом, даже по телефону говорить отказывается. А тем, кто пытается за меня заступиться, говорит, чтобы не лезли в чужие дела. Я просто хотела жить рядом с ним, так как идти мне больше некуда. Но, видимо, я им мешаю…

«Это спор между двумя совершеннолетними людьми. И не лезьте в чужую жизнь!»

Отец Ольги на контакт не шел, но нам все же удалось поговорить с ним. "Я не понимаю, почему вас заинтересовала эта история? — негодовал Олег Анатольевич. — Квартира мне досталась от моих дедушки и бабушки, дети жили в ней раньше, а теперь не живут. Они — совершеннолетние, а жизнь совершеннолетних людей обсуждению не подлежит… Хотят деньжат по-легкому срубить? Не получится, это моя квартира! Алименты закончились, от папочки больше кусок им вырвать не удастся. Двенадцать лет это чудо где-то жило, а теперь возникло на пороге! Куда я ее поселю? У меня здоровье не в порядке, через несколько месяцев я ухожу на пенсию. Поэтому не надо делать из меня злодея, рассказывая, что российский военнослужащий не пускает домой детей с украинским гражданством!"

«Мой муж — порядочный человек. Это они ему всю жизнь изгадили!»

Женщина, вместе с которой проживает в спорной квартире Олег Анатольевич, позвонила в редакцию сама. "Мой муж — порядочный человек, это они ему всю жизнь изгадили! — начала она свой рассказ. — С Олегом мы познакомились 31 декабря 1994 года. В 1995 году его жену выписали из этой квартиры через суд. Детей поделили: девочка осталась с матерью, сын — с отцом… Я всегда старалась хорошо относиться к мальчику. Но он постоянно врал, прогуливал уроки в школе. Будучи восьмиклассником, закидывал свою живущую вместе с нами прабабушку подушками. Потом его увезла в деревню его бабка, где он и остался. А девочка здесь тоже не жила. Раза два приезжала к отцу: "Купи мне джинсы, купи сапоги!" Он на нее алименты платил, так что пускай теперь она к матери жить идет! Где были все, когда я за парализованной бабушкой горшки выносила? Когда она вместе с невесткой жила, та ее до потери сознания избивала… Если говорить откровенно, детей в эту квартиру вообще только из-за талонов на мясо прописали, когда в городе продукты по талонам выдавались. Их мать и себе, и другим жизнь испортила. Думаю, это из-за нее Олег и детей теперь возненавидел…"

«Я помогаю Оле в память о своем сыне»

Есть в этой истории еще один человек, о котором стоит сказать. В принципе, именно с легкой руки Евгении Борисовны все и началось. Не вмешайся она, Оля так и осталась бы один на один с возникшей проблемой, без всякой надежды на будущее. Ведь кого из чиновников можно сегодня удивить ее судьбой? Подумаешь, еще один бомж поневоле появился в Севастополе. И, надо признать, расчет Олиного отца был верен. Это за права несовершеннолетних у нас борются все, кто только может. А когда брошенному на произвол судьбы ребенку исполняется 18 лет, часто ему приходится самому отстаивать свои права. И никому нет дела до того, что у вчерашнего подростка нет ни юридических знаний, ни житейского опыта.

— Год назад в моей семье случилось горе: мы с мужем похоронили единственного сына, — рассказывает Евгения Борисовна. — Последние полгода он встречался с Олей. Если бы мой сын был жив, он бы не дал ее в обиду. Поэтому я, когда узнала, как поступил с Олей ее отец, решила ей помочь. Уверена, мой сын обязательно сделал бы это. К сожалению, у меня нет уверенности, что дело решится в ее пользу. Я пытаюсь отстоять ее интересы и практически всюду натыкаюсь на стену. Может, откликнется кто-то юридически более грамотный, чем я, поможет Оле, подскажет, куда еще можно обратиться за помощью. В настоящий момент все расходы по делу несу я, так как у Оли нет на это денег. Ей нужна хорошая работа. Я вижу, как Оля тянется к лучшему, ей надо лишь немного помочь. А от родителей этой помощи она, к сожалению, получить не может… Лично мне от Олега Анатольевича ничего не нужно. Мне его даже по-человечески жаль. Прогоняя своих детей, он не осознает, от чего отказывается. Понять, что для родителей значат их дети, в полной мере может лишь тот, кто их потерял. Оставшись в одиночестве, готов все отдать, чтобы хотя бы еще один раз встретиться, поговорить со своим ребенком. Но это, к сожалению, невозможно…

Последнюю точку в затянувшемся споре между отцом и детьми, вероятно, скоро поставит суд — найти общий язык родственники, к сожалению, так и не смогли. Что ж, как говорится, насильно мил не будешь. Жаль, что заложниками обстоятельств у нас по-прежнему часто становятся дети. Пусть повзрослевшие, но все же дети, которых собственные родители сознательно лишают будущего.