14o
Кто-то верно заметил, как захватывающе интересно следовать за мыслью мудреца, следовать ей. Так, кажется. Читатель может вспомнить ее дословно. Точно так, оказывается, поучительно наблюдать, как мыслит художник. И размышляет он не с вечным пером в руке, а сжав пальцами мягкий карандаш, либо, что современнее, фломастер. А то, что получается в итоге, можно увидеть на выставке в Художественном музее имени М.П.Крошицкого. Здесь представлены его новые приобретения.
Новый экспонат в фондах любого музея — событие. Здесь же не один экспонат, а пухленькая папочка с тронутыми благородного золота желтизной листами ватмана. Три из них — это рисунки Вячеслава Яковлева, остальные — их, может, два десятка — камерные произведения Геннадия Арефьева. Имена этих двух художников магически воздействуют на широкий круг севастопольских любителей изобразительного искусства. Главным образом потому, что их творения отмечены особым талантом.
Достаточно вспомнить сочные, красочные полотна Геннадия Александровича. Последний раз мы встречались с его картинами в 2002 году, когда в Севастопольском Художественном музее была устроена его персональная выставка. А до этого оформлялись его творческие отчеты еще не менее пяти раз. Знакомились с творчеством севастопольского живописца также крымские астрономы в поселке Научном. Видели его лучшие работы также симферопольцы. Выставки проходили и в других местах. И каждый раз с неизменным успехом.
Не менее знаменит собрат Геннадия Арефьева по ремеслу — Вячеслав Яковлев. Но больше мы знаем его как скульптора по монументальным композициям. В Севастополе это Мемориал защитников города в 1941-1942 гг. на площади Нахимова, рельеф, который украсил кинотеатр "Россия". Монументальный памятный знак в честь 25-летия полета Юрия Гагарина в космос — тоже его произведение. Назовем еще парадную арку на проспекте Победы. Грех не привести ее в нашем до предела сжатом перечне его работ. Но Вячеслав Васильевич еще работал в малой пластике, живописи, графике. Единственная его персональная выставка, к сожалению, посмертная, состоялась опять же в стенах Художественного музея имени М.П.Крошицкого в 2001 году. И для близких ему людей по жизни и творчеству она явилась откровением, полной неожиданностью. Все с удивлением и восхищением увидели картины, которые принято относить к авангарду. В той нашей истории их не принимали, за них осуждали, а Вячеслав Яковлев упорно рисовал и рисовал абстрактные картины, как говорится, в стол. И их время, слава Богу, пришло.
Мы вспоминаем Геннадия Арефьева и Вячеслава Яковлева со щемящей грустью еще и потому, что прожили они до обидного мало. Геннадий Александрович, например, — всего-то неполных 43 года. Это тоже сделало их имена притягательными.
Сотрудники Художественного музея имени М.П.Крошицкого полны гордости за то, что Севастополь имеет лучшие работы своих знаковых, можно сказать, культовых художников-земляков. Можно представить, какой восторг и нетерпение их охватили при виде папки с еще завязанными тесемками. Она как раз содержала в картонных обложках рисунки Геннадия Арефьева и Вячеслава Яковлева. Их принес бывший севастополец, а ныне москвич А.И.Кульщенко. Это был ну очень драматичный день, когда обнаружилась пропажа картины классика живописи Поленова. Служащие музея ходили поникшие. И в кабинетах, и в коридорах, и в экспозиционных залах работали озабоченные люди в погонах. Обстановка не очень способствовала приему гостя — коллеги по профессии. В этот-то момент Александр Иванович, посочувствовав друзьям-знакомым, извлек заветную папку на свет Божий. Конечно, ее содержимое произвело впечатление, как-никак Геннадий Арефьев и Вячеслав Яковлев.
— С удовольствием подарю вам шесть рисунков из этой папки, — сказал А.И.Кульщенко. — Пусть они хоть как-то возвратят вас, уважаемые коллеги, в рабочее состояние.
— А как же остальные листочки ватмана? — спросили Александра Ивановича.
А остальные можно было купить. Но бюджет Художественного музея, увы, не имеет статьи расходов на приобретение новых произведений изобразительного искусства. Пока не имеет. И когда на счету музея заведутся деньги, неизвестно. А рисунки хочется приобрести здесь и сейчас. И выход был найден не без прямого или косвенного участия московского живописца Василия Нестеренко, выставка картин которого с оглушительным успехом проходила тогда в Художественном музее имени М.П.Крошицкого.
Прошедшее с тех пор время потребовалось для первичного изучения новинок, их оформления. Время это крайне коротко, но очень не терпелось скорее показать их севастопольцам. Тем более что их показ должен был открыть завершившуюся в минувшую среду декаду памяти, посвященную дню открытия в 1927 году в то время Севастопольской Художественной галереи и дню рождения М.П.Крошицкого.
Увиденные нами на выставке рисунки-"почеркушечки" искусствоведы относят к так называемой застольной графике. Мы словно сидим рядом с художником. Он с карандашом в руках пытается ухватить нить темы своего будущего произведения, главную черту его героя. Мы можем считать себя соучастниками, свидетелями творчества мастера, мы ощущаем биение его мысли. Вот рисунок: над ним, видимо, Геннадий Арефьев отдыхал. Отдыхать, как все, он не мог, а только с карандашом в руках. Иногда он озорничал. Так под грифелем появился пляшущий под русскую балалайку грузин. Всего несколько штрихов на шероховатом ватмане, но как они выразительны!
На ватмане изображены рыбки и дарственная надпись "На память семейству…". Не эти ли рыбки сопровождали застолье верных друзей? Еще один карандашный набросок. Он может поведать нам о поездке Геннадия Александровича в Бахчисарай. Нависшие над старой частью городка горы-сфинксы привиделись художнику каменными истуканами с острова Пасхи.
Когда не оказывалось под рукой карандаша, его заменяло перо. Из-под него вышел замечательный портрет неизвестной. Вполне возможно, карандаш и был, но, решил художник, необходимо было именно перо для передачи замысла. Так краем глаза мы заглянули в творческую лабораторию Геннадия Арефьева. Ведь обращался он не только к ватману, но и к листу меди, о чем еще свидетельствует великолепная чеканка.
Вячеслав Яковлев экспериментировал в абстрактном рисунке.
Любопытно следить за мыслью художника. А каково специалистам? Возможно, их ждут открытия того, как зарождались, вызревали замыслы крупных севастопольских художников.
