Ли.Дер — элемент свободы

Дорогие журналы и бульварные газеты, столичные и провинциальные телеканалы — большинство представителей средств массовой информации интересуются тем, откуда берутся звезды современной эстрады и для кого или для чего они работают. Мы же решили приоткрыть нашим читателям внутренний мир музыканта и успешного человека. Что такое быть человеком творчества и видеть мир иначе, чем все остальные, знает вокалист группы «Ли.Дер» Александр БАРУЛИН.

— Для меня группа началась, как свобода. Рок-музыка, любой элемент искусства — это свобода. По-моему, она принадлежит человеку в нескольких случаях, к примеру, в возрастном плане, то есть той молодежи, которая смотрит на устоявшиеся рамки мира, к чему-то стремится, с чем-то не соглашается. Вследствие этого, как правило, возникают всякие движения — в искусстве, в музыке, даже в политике. Потом люди обрастают бытовыми, житейскими проблемами, сами стягиваются схемой, придуманной государством. Практически к 30 годам люди уже становятся непосредственными участниками этой схемы, а само понятие "свобода" остается только в воображении тех, кто связан с литературой, поэзией, живописью и т.д. Для меня этот уровень свободы связан с музыкой. Это то, что мне ничто другое дать не сможет. Я общаюсь с музыкантами, с публикой на своем языке. То, что люди могут получать от "Руки вверх", от Меладзе, они никогда не получат от нас. Мы не можем дать развлечение. Мы не можем дать того восхищения, которое людям дает классическая музыка, — той торжественности, чувственности. Мы — это элемент свободы, и наши поклонники в полном объеме ее получают на концертах.

— Какую роль в вашей жизни играют поклонники?

— Это единомышленники. Те люди, с которыми я могу энергетически обменяться. Очень важно для любого человека понимать, что он не один, что не только он так думает, что у него есть сподвижник. Главное для меня — это чтобы среди моих слушателей не было тех, кто смотрит только на все эти причиндалы: серебряные кресты, наколки, длинные волосы, пиротехнику, а были те, которые понимают, о чем мы поем. А мы поем о том же, о чем писал Маркес, Селленджер, Есенин, о том, что рисовал Пикассо и многие другие. Мы поем об этом же, только в собственной манере. Мы не всем понятны. Я бы не сказал, что это сюрреализм, но если брать наши слова, сразу ощутима эта образность, которая завязана на вечных вещах: снег, дождь, трава, вены, стены, глаза… Такой вот набор, и он немаленький. Если человек мне вдруг говорит, что какая-то песня суицидная, то это ни в коем случае не так. Она о том, что существуют разногласия между внутренним и внешним миром человека. И необязательно нужно внутренний мир уничтожать из-за этого. Просто есть другие внутренние миры у таких же, как и ты, и достаточно, чтобы иногда люди просто общались, хотя бы на своем внутреннем языке. Поэтому, когда мы поем, что человек свободен только во сне, мы отражаем именно этот, внутренний, мир. Если человек думает, что, натянув красный пиджак, он уже становится рокером, то все это ерунда… В Библии написано немного по-другому: ведь нельзя со всем этим барахлом отправиться в другую жизнь. Кто-то пишет иначе. А мы пытаемся донести до всех одно: когда ты что-то собираешь, помни, что есть вечные вещи. Это как у Брэдбери: даже когда ты раздавил бабочку, в ту же секунду мир стал другим. Точно так же и с людьми. Где-то статистику составляют, мол, в этом году раздавили на 10 человек больше или меньше. Где-то в администрации посмотрели, общество это проглотило. И все? Да ничего подобного, будущее изменилось, особенно если погиб музыкант, поэт, человек творчества. Он ведь намного честнее всех остальных. Кто-то в это время из Турции таскал какие-то шмотки, кто-то водку переклеивал, а он писал музыку и делал мир чуть-чуть красивее, он создавал не материальное что-то, а новые ценности, которые со временем становятся вечными…

— Какова цель вашей сегодняшней работы? Вы зарабатываете деньги или пытаетесь принести в мир что-то новое?

— Если бы я зарабатывал деньги, я бы занимался другим. Понимаете, у меня прекрасный коллектив, мы играем технически сильно, у нас очень разрывные песни в эмоциональном, духовном отношении. Мы как были, так и остались группой, которая может своими песнями повергать в шок. Раньше мне хотелось быть известным, сделать так, чтобы меня все-все-все услышали. Конечно, и сейчас так будет: мы возвращаемся, вышел новый альбом, готовится второй. Но только теперь у меня другая задача: я играю и получаю кайф. А то, что кто-то не получает кайфа от этой музыки, — это его проблема.

— Что бы вы хотели пожелать «Славе Севастополя+»?

— "Слава Севастополя+" — это флаг печатных изданий нашего города, у нее своя ниша. Открою огромную тайну: самой первой, кто меня поддержал еще много-много лет назад, когда я начинал как музыкант, — была именно "Слава". Здесь впервые была опубликована статья о нас. Газета связывает город очень со многими личностями. Когда-то это был я, и сегодня столько лет спустя вы берете интервью. Это очень здорово. "Слава" и так делает все что нужно для своих читателей. Просто хочется, чтобы не забывали о том, что есть много молодых талантливых исполнителей. Пусть их не существует для управления культуры, пусть рок-фестивали проводятся раз в год, пусть они как играли на гитарах по 100 гривен, так и играют, и чиновникам они вообще не нужны, но они есть, и их очень много! Поэтому если наша газета будет о них писать так же, как когда-то написала обо мне и о группе "Ли.Дер", то газета будет оставаться такой же городской, а это, по-моему, самое главное.

Е.ДОЛГОПОЛОВА.