Кандидат в депутаты Василий Пищеводов проезжал мимо большого рекламного щита, на котором он был изображен, а внизу надпись: "Только я вижу свет в конце туннеля!" И увидел, что портрет заляпан черной краской, а из левого глаза устремляются черные потеки на белую сорочку в горошек.
— Опять?! Ну какие грязные политтехнологии! — возмутился Пищеводов и решил стереть краску ночью, чтобы не вызывать дополнительных ухмылок у проходящего и проезжающего мимо электората.
Ночью втихаря влез на стремянку и принялся щеткой скоблить свой маленький, но оскорбленный глаз. И тут притормозила патрульная машина, вышли ребятки с дубинками.
— Портим, значит! — обрадовались. — А мы все гадали: кто? Слезайте, вы теперь наши премиальные!
— Братцы, все наоборот, это я сам себя зачищаю!
Милиционеры осветили фонарями биг-борд и возразили:
— Здесь другой изображен! Очень сытый и мордатый!
— Да это ж я, так измучен этими выборами, что с лица спал и обмяк!
— "Так" сказали? А биг-борд не за "таковских"!
— Это не так, братцы!
— "Не так"?! Это и "нетаковский"! От какой партии пачкаем? Документы!
— Вот права!
— Ну, опять не тот! На фото молодой нахальный энтузиаст! Машина в угоне?!
— Это не так! То есть так, то есть, тьфу! Я это, жена пожалела денег на новое фото, язва! А вот на рекламе и на мне одинаковая сорочка, редкий рисунок!
— А у вас мятая и недельной носки!
— Жена, язва, к матери уехала, не хочу, говорит, видеть, как ты деньги на ветер бросаешь, и я пока неухоженный! Я кандидат, я расскажу вам, что я увидел в конце туннеля!
— Собирайтесь, гражданин, в отделении узнаем, что вы еще там устроили в наших тоннелях!
— Дайте хоть глаз отчищу и щеку поскребу, русскоязычные вы или нет?!
— Две минуты на глаз, одну на щеку!
— Действительно, мордастый, — думал Пищеводов, — пока зачистишь, взопреешь!
Подошел подметальщик Акимыч:
— Доброе утро, господин Пищеводов! Он это, хлопцы, он, мажоритарно не прошел, думает по спискам ввинтиться! Неприкосновенность получить, налоговики за горло взяли! А я ж доцент бывший, политолог, но водочку возлюбил больше науки! Обе они женского рода, но первая настырней, раздела меня до полной прозрачности!
Милиционеры, козырнув, покинули кандидата и говорливого дворника.
— А ты, Пищеводов, — продолжил Акимыч, — снова деньги на ветер бросаешь? Не выберут! Не любят у нас тех, кто на людном месте дом в четыре этажа построил да еще в археологическом заповеднике! Надо было два этажа в землю углубить! И снаружи чтоб скромно, зато из подземных окон вид на культурный слой девятого века! А из окон первого этажа — так и четвертого века слой, любуйся на халяву на тазовые кости древнегреческих женщин и представляй себе, какие взрастали ядреные бабы в этих местах!
— Да не капай хоть ты мне на нервы! — закричал Пищеводов, качнул стремянку, упал и потерял сознание.
Дворник, обливая водой Пищеводова, приговаривал:
— Ну, пришел в свое авантюрное сознание? Жадный ты, Пищеводов, пожалел двадцатку мне, я бы почистил, как всегда, а теперь тридцатник с тебя!
Отправил Акимыч кандидата, отмыл портрет и пошел к другому биг-борду Пищеводова, чтобы до рассвета успеть заляпать и этот.