15o
Мельчают фантасты, мельчают! Если всемирно известный Жюль Верн создал целый роман под названием «500 миллионов Бегумы», то ныне ставший в Украине в один день известным А.Вербицкий «потянул» только на статью о 7 тысячах долларов наследства и еще что-то о линкоре «Новороссийск».Впрочем, незначительность суммы искомого 7-тысячного наследства в данном случае вполне компенсируется буйством фантазии соискателя.
Однако к делу. 11 и 12 апреля с.г. в газете "Слава Севастополя+" в рубрике "Невероятная история" было перепечатано интервью под громким и длинным названием: "Четверть века назад я спас жизнь диверсанту, участвовавшему в операции по уничтожению линкора "Новороссийск". За это у себя на родине он открыл счет на мое имя и сделал вклад — семь тысяч долларов".
Как нам стало известно, данная публикация является перепечаткой из киевской газеты "Факты" за 7 апреля с.г.
Повествующая о невероятных приключениях 50-летней давности херсонца Анатолия Вербицкого статья вызвала весьма эмоциональную реакцию многих читателей. Достаточно сказать, что в течение нескольких дней в совет ветеранов линкора "Новороссийск" обратилось более двух десятков севастопольцев, выразивших крайнее удивление и, более того, возмущение содержанием сенсационных "воспоминаний" А. Вербицкого.
Совет ветеранов линкора "Новороссийск" полностью разделяет это возмущение и считает своим долгом дать комментарии и разъяснения по этому поводу. Ввиду того, что в пространном интервью А. Вербицкого (в дальнейшем для краткости будем именовать его А.В.), вместилось поистине невероятное количество нелепостей, глупостей и просто откровенного вранья, мы коснемся лишь основного.
ПЕРВОЕ
Бывший курсант Херсонского мореходного училища Анатолий Евгеньевич Вербицкий хорошо знаком нашему совету. Почти 5 лет назад, а точнее — с 18 по 21 августа 2001 г., он был в Севастополе с единственной, как мы понимаем, целью: получить от совета письменное подтверждение своего личного присутствия на линкоре "Новороссийск" в ночь с 28 на 29 октября 1955 г., т.е. во время гибели корабля, и обрести таким образом статус "новороссийца".
В состоявшейся примерно двухчасовой беседе (участвовали: я — председатель совета и мой заместитель — Леонид Иосифович Бакин) мы тщетно пытались получить хоть какие-то весомые доказательства справедливости его претензий. Увы, кроме копии выписки из приказа начальника Херсонской мореходки N 184 от 27.08.55 г., предписывающего нижепоименованным лицам убыть на корабельную практику на КЧФ, и справки о плавании на л/к "Новороссийск", никаких иных документов А.В. предъявить совету не смог.
Читатель вправе выразить недоумение: разве таким документом не может быть упомянутая выше справка? Но странное дело, в ее оригинале именно в тех местах, где должны были быть проставлены дата подписания и (что особенно важно!) дата окончания практики А.В. на корабле, были вырваны участки бумаги. Никаких вразумительных объяснений по поводу столь "предусмотрительного" повреждения столь важной бумаги А.В. дать не смог. (Ксерокопия этой странной справки до сих пор хранится в делах совета).
Более того, в приказе командира л/к "Новороссийск" N 001 от 29.10.55 с объявлением численности личного состава корабля на день катастрофы фамилия А.Е.Вербицкого ОТСУТСТВУЕТ в списке 25 курсантов мичманов-стажеров Херсонского мореходного училища. По нашим данным, состав группы, проходившей стажировку на линкоре, превышал 25 человек, но накануне катастрофы несколько курсантов были откомандированы.
Как и следовало ожидать, фамилия А.Е.Вербицкого отсутствует и в алфавитной книге поступивших на лечение в 1472-й ВМКГ им.Н.И.Пирогова в 1955 г.
Тем не менее, как утверждает в своем интервью А.В. (см."Славу Севастополя+" N 67 за 12.04.06), в 1983 г. документы, подтверждающие его присутствие на "Новороссийске" в трагическую ночь с 28 на 29.10.55, были у него в кармане при его разговоре с неким синьором Спозито в итальянском порту Ливорно.
Естественно, возникают сразу два вопроса. Первый: кто и когда выдал А.В. такие документы в 1983 году, если в 1955 г. у него их не было? Второй: куда же эти документы подевались к 2001 г., когда А.В. приехал в Севастополь за их получением? (Повторно, что ли?).
ВТОРОЕ
Заметим, что в упоминавшемся выше двухчасовом разговоре членов нашего совета с А.В. последний обнаружил более чем смутное представление о линкоре, на котором он якобы проходил месячную практику.
Так, например, из интервью А.В., обнародованного в газете "Факты", по всем законам логики следует, что на линкоре было ОДНО котельное отделение. Обратите внимание, читатель, таковое упоминается в единственном числе! О том, что на корабле было 5 (пять!) котельных отделений, А.В., очевидно, запамятовал, т.к. не смог ответить на вопрос, в каком же именно котельном отделении он был расписан.
Дальше — больше! Приведем полностью следующий абзац из интервью А.В. (цитируем): "Итальянцы странно конструировали свой корабль: воздух там нагнетался не в котлы, как обычно, а в помещение (опять в единственном числе. — Ю.Л.), где они были установлены. Таких конструкций в мировой практике больше ни на одном судне нет".
Странным тут является только одно: вопиющая техническая безграмотность А.В. (обучавшегося, заметим, на судомеханическом отделении!), ибо на самом деле "странная" конструкция котельных отделений линкора, действительно предусматривавшая нагнетание воздуха в помещения котельных (а не в котлы непосредственно), полностью соответствовала общепринятым во всем мире в те годы конструкциям котельных на кораблях с паросиловыми установками, т.е. все, как говорится, с точностью до наоборот!
В связи с этим рискнем предположить, что наивысшей оценкой А.В. по курсу "устройство корабля" за период обучения в Херсонской мореходке была двойка!
ТРЕТЬЕ
Что же касается "приключений" А.В. в ночь с 28 на 29 октября 1955 г., то все поведанное им в рассматриваемом интервью — вымысел от начала до конца. Коснемся лишь одного эпизода — красочного рассказа А.В. о том, как он за полночь вернулся на линкор после неудачной (обратите внимание — ночной!) попытки сдать в некий штаб секретные (!)… чертежи установки корабельных турбовентиляторов!
Снова цитируем: "…в 1 час 25 минут ночи поднялись на знакомую палубу. Только, помню, угостил сигаретой вахтенного, как раздался грохот и вспыхнул очень яркий свет. Моего попутчика матроса ударная волна смела с палубы, а меня стукнуло так, что потерял сознание…"
Вахтенная служба в лице старшины 2 статьи В.Н.Платонова (стоял на вахте с 20.00 до 2.00 у кормового трапа л/б, т.е. именно там, где только и мог бы находиться прибывший на корабль А.В.) свидетельствует, что с 00 часов до 1 часа 30 мин. ночи ни одно плавсредство к борту "Новороссийска" не подходило и никто на корабль не поднимался.
Еще, кстати, загадка: как могло А.В. "стукнуть так, что потерял сознание" и как же "матроса смело с палубы", если стоявший рядом вахтенный, кроме толчка, ничего не почувствовал?
Остальные ночные "приключения" А.В. "до того" и "после" — вообще ни в какие ворота! Еще раз повторим, что все это — чистейший вымысел, сдобренный для придания ему хотя бы внешнего правдоподобия довольно неуклюжей компиляцией из рассказов действительных участников событий, например другого курсанта Херсонской мореходки Альберта Раскумандрина. И очередная несостыковка: находившийся по версии совсем в другом районе корабля А.В. "видел" то же, что видел и А.Раскумандрин…
Рассчитано все это на не очень внимательных и несведущих людей.
Вернемся к уже сказанному. Всякий, кто служил на флоте и знаком с правилами секретного делопроизводства, понимает, что только в дурном сне можно было посылать на ночь глядя недавно лишь прибывшего, по сути, совсем еще "зеленого" стажера с секретными (!) чертежами в неизвестно какой штаб! Никаких флотских штабов на берегу, имеющих хоть какое-то отношение к "Новороссийску" (кроме штаба флота!), просто не существовало! Равно как и никогда не было рейсов корабельных баркасов на Госпитальную стенку, они ходили только на Минную и иногда на Аполлоновку.
ЧЕТВЕРТОЕ
Оставим на совести А.В. душещипательные подробности его общения с неким полурусским итальянцем Спозито. Обратим внимание читателей только на одну такую деталь! Получается, что на врученной А.В. визитке красовалось только "Спозито" — то ли фамилия, то ли псевдоним… (сам А.В. сомневается!). Между тем общеизвестно, что во всем мире на визитке указываются ИМЯ (иногда за рубежом очень длинное, а у нас еще и отчество!) и фамилия. Впрочем, можем предположить, что в знак особого благоволения к А.В. синьор Спозито изготовил необычную визитку персонально для своего "спасителя" и, очевидно, в единственном экземпляре.
Еще заметим, что в 1982 г. пропусков в г.Ригу вообще не существовало (да и не требовалось этого вовсе), а вот попасть с таким "пропуском" в Севастополь было бы, мягко говоря, весьма проблематично. Да еще и иностранцу!
Впрочем, как и самому А.В., предъявившему, по его рассказу, на Севастопольском КПП вместо пропуска…офицерскую рубашку!
А оценить хотя бы виртуальную возможность доехать на автомобиле любой марки от ворот Братского кладбища до военного госпиталя за 5 (пять!) минут могут сами уважаемые читатели, то есть на каждом шагу — чушь несусветная в этом пресловутом интервью с гипотетическим "новороссийцем".
А.В. — не единственный "соискатель". Десяток лет назад примерно так же "качал права" у нашего совета некто Кумпан А.И. из Краснодарского края. Так же безосновательно и безуспешно.
К счастью, подобных одиозных фигур — немного, чего нельзя сказать о многочисленных доморощенных "исследователях" и "толкователях", уже добрых два десятка лет буквально заваливающих страницы некоторых не слишком взыскательных СМИ своими "открытиями", "раскрытиями", досужими вымыслами и домыслами, а проще — откровенно и бесстыдно паразитирующих на "новороссийской" теме, на страданиях и горе многих и многих людей.
Побойтесь Бога, господа, имейте же хоть какие-то стыд и совесть!
В заключение хотелось бы отдать должное редакции газеты "Слава Севастополя+", предусмотрительно поместившей опус А.Вербицкого под рубрикой "Невероятная история", на что не все читатели, кстати, обратили внимание.
По поручению совета ветеранов линкора "Новороссийск" председатель совета капитан 1 ранга в/о Ю.ЛЕПЕХОВ.
P.S. Впервые откровения А.Вербицкого были опубликованы в трех номерах херсонской городской газеты "Площадь свободы" в 2001 г., но, очевидно, тогда не получили ожидаемого резонанса.
