Призрачная урна

Рубрику ведет Леонид СОМОВ.

Хочу поведать об интересном "эксперименте", в котором довелось участвовать. Дело было в самом начале 90-х годов, когда по швам у нас в Украине стали трещать многие НИИ, ЦКБ, КБ и пр., и пр. Я тогда жил и работал в Житомире, в научно-исследовательском центре оптики и света, выполнял, честно говоря, весьма рутинную работу и, помнится, по-белому завидовал Павлу Чугаре, очень странному нашему сослуживцу, которого весьма привечало начальство за… его безумные идеи.

Наш директор слыл по тем временам весьма прогрессивным человеком. Он-то и приказал своему заму "нарисовать" весьма приличную зарплату Паше-запредельщику, как его за глаза нарекли товарищи, и четко записывать все его спонтанно выдаваемые на-гора идеи. То он спецлинзы придумал, которыми надо оснащать… противогазы, то предложил каким-то хитрым образом утилизовать опавшие листья и делать из них обогреваемые полы, то…

В 1993 году наш тихий НИЦ прикрыли, но многие из нас по привычке приходили на работу, лясы точили, строили планы чудесного возрождения центра…

Как-то, повисев полчасика на служебном телефоне, я вышел в коридор и вдруг вижу нашего Пашку: рыжие вихры торчком, взгляд человека, выигравшего в лотерею, несется куда-то, нелепо размахивая руками. Я его, конечно, перехватил и спросил: "Куда ты, чучело огородное, свои стопы направляешь?"

Он как бы на секунду опешил, а потом схватил меня за рукав куртки и потащил в свою крошечную лабораторию.

— Сейчас будешь свидетелем чуда. Внукам еще расскажешь! — радостно провозгласил он.

Надо отметить, что его "лаборатория" — это по сути бывшая хозяйственная большая кладовка, откуда так еще и не были вынесены портреты Суслова и Микояна, а также небольшая, обшитая красным крепом урна для голосования. Тут же, однако, стояли колбы, штативы, ведра, какие-то пакеты с химикалиями, микроскоп, газовый миниатюрный резачок и прочий лабораторный инвентарь…

Пашка торжественно водрузил урну на стол, сдвинув пару колб в сторону. Затем достал из печурки термос из нержавейки, открыл его, вооружился кистью и отдернул занавеску на окне.

— Все дело в отражении света, — произнес он загадочную пока фразу.

Паша взял кисточку, макнул ее в содержимое термоса и стал методично измазывать урну каким-то, явно коллоидным раствором густо-красного цвета.

— Теперь чуток подождем, — сказал он.

Мое внимание на миг отвлекла горлинка, случайно задевшая крылом козырек окна, а когда я снова воззрился на урну… ее не было. На том месте, где ее поставил Паша, парило еле различимое взглядом слегка овальное облачко, похожее по структуре на луч солнца в полдень, проникаемый в темную комнату.

— Ну как? — торжествующе спросил Паша. — Урну видишь? Нет? То-то. Ну, давай, давай, потрогай!

Я, весьма смущенный этими китайскими фокусами, подошел к столу и ощупал "облачко". Это была урна.

Короче говоря, спустя несколько минут я был уведомлен о том, что Паша умудрился из граммулечки золота сделать такой его коллоидный раствор, что покрытые им предметы становились невидимыми. Два, однако, условия: предмет следует выбирать неподвижный и на него во время эксперимента должен падать дневной свет.

Помнится, Пашка мне пространно разъяснял о совершенно фантастических возможностях механики светоотражения, даже нарисовал некую формулу, в которой я ни черта не понимал…

Через две недели Павла забрали на воинскую переподготовку, а я уехал в Севастополь — свояк открывал свое дело, требовались надежные люди…

Больше Павла я никогда в жизни не встречал. Где он? В каком направлении выстроились его, выходит, далеко не безумные идеи? А его прозрачная урна, когда по случаю вспоминаю Житомир и наш НИЦ, так и стоит перед глазами… виртуальным напоминанием о том, что Герберт Уэллс вообще-то и не был таким уж фантастом, когда 85 лет назад придумывал название своей книги "Россия во мгле".

В ее "мгле" ушли в никуда многие самородки…

Е.ГАЛУННИКОВ, инженер.