14o
Во время телепередачи Первого канала «Жди меня» В.И. Володин наряду с другими военными эпизодами привел и такой: в самые последние дни обороны Севастополя 1941-1942 гг. на 35-й батарее родился мальчик.
— Нам известно, что его назвали Севаславом, — рассказывал Валерий Иванович, — и отправили на Большую землю. Свой билет на последний самолет матери мальчика отдал главный хирург Приморской армии Кофман. Профессор остался на Херсонесском берегу и погиб, как и тысячи защитников Севастополя. А мальчик выжил. Интересно было бы найти какие-то подтверждения этого факта. Имя мальчика показалось знакомым. Я вспомнила, что о Севаславе писала "Слава Севастополя", причем даже не раз. Но кто писал? И когда были эти публикации?
И вот на следующий день после телепередачи приходит в редакцию наш старейший журналист М.З. Бабушкин. Показывает вырезки из "Славы Севастополя":
— Вот разыскал свои статьи в домашнем архиве.
Действительно это те самые публикации. Первая — от 14 февраля 1968 года. Статья М. Бабушкина называлась "Человек долга" и посвящалась жизни и подвигу военврача 1 ранга главного хирурга Приморской армии профессора Валентина Кофмана.
"Во всей Приморской армии, наверное, не было медика, который не знал профессора Кофмана. И сам он знал буквально каждого врача, очень многих сестер, санитаров. Неудивительно: профессора можно было видеть и в госпиталях, и в медсанбатах, и в полках. Его машина мчалась то в Балаклаву, то на Максимову дачу, то в Инкерман. Он мог приехать в любое время суток.
Невысокий, подвижный и энергичный, в своей неизменной гимнастерке с орденом Красной Звезды… профессор везде успевал побывать: в перевязочной, операционной, в "гипсовом царстве" — кабинете, где накладывали гипс, у врача-рентгенолога, которого знал еще в довоенные годы… Наиболее тяжелых раненых оперировал сам. Нередко такие операции приходилось делать во время бомбежки".
В те тяжелые грозные дни Кофман не переставал быть ученым. В дни обороны Одессы он создал книгу "Замечания по организации и технике первичной обработки ран в войсковом районе". Находил время организовывать научные конференции и сам выступал с сообщениями. Его лекции, беседы в госпиталях, глубокие и в то же время проникновенно живые и остроумные покоряли. Стоило ему начать говорить — и утомленные бесконечными операциями люди преображались, слушали с захватывающим интересом. "Находите время записывать свои наблюдения, — напоминал он врачам, — обобщайте материал. Это бесконечно важно. Это просьба и приказ".
14 апреля 1942 года Военный совет Приморской армии постановил: "Отмечая положительно большую и продуктивную деятельность армхирурга военврача 1 ранга т. Кофмана как в деле постановки лечебной работы в армии, так и в развитии научно-теоретических вопросов, обязать нач-арма и начальника политот-дела армии обеспечить выпуск и издание научных трудов военно-полевой хирургии, подготовленных врачами армии под руководством т. Кофмана". Такой научный сборник был подготовлен и отправлен в Москву. Через год он вышел из печати под названием "Военная медицина в условиях обороны Одессы и Севастополя" и был принят на вооружение медиками Красной Армии. Но ни Кофман, ни большинство других авторов никогда не увидели своего творения.
…Идут последние яростные бои на Херсонесском полуострове. Во дворе медсанбата на 35-й батарее разорвался тяжелый снаряд. Медсанбат понес многочисленные жертвы. Прибыв на место, Кофман быстро оценивает обстановку, осматривает тяжелораненых, приказывает отвезти в госпиталь тех, кого будет оперировать.
"Самолет на Большую землю. Один из последних. По просьбе армейского хирурга в нем предоставлено место военфельдшеру Кононовой. Она полетит вместе с ребенком, которого родила в подвале для раненых в тот черный для медсанбата день. Товарищи сообща назвали его Севаславом — в честь славы своего героического города. "Счастливого пути тебе, малыш! Тебе суждено светлое будущее", — говорит Кофман и машет фуражкой вслед машине, уходящей на аэродром".
Профессор В.С. Кофман не оставил своих коллег-медиков, не покинул защитников Севастополя. Он разделил с ними их трагическую участь и пал смертью героя на Херсонесском берегу.
А к истории мальчика Севаслава, подвигу медицинских работников и защитников Севастополя журналист Май Бабушкин вернулся два с лишним десятилетия спустя. 7 марта 1990 года он опубликовал воспоминания военврача Л.Г. Цвангер.
"21 июня 1942 г. из Инкерманских штолен мы прибыли в городок на 35-й батарее. Здесь же расположили раненых. Тяжелый немецкий снаряд ударил в домик медсанбата. Из личного состава было убито 52 человека. Погибло много раненых. Когда ударил снаряд, врач Л.М. Домрачева спала после тяжелого дежурства. Осколки попали ей в лицо, руки, ноги. Узнав о случившемся, главный хирург Приморской армии профессор В.С. Кофман отвез ее, находившуюся в шоковом состоянии, в морской госпиталь, а через четыре дня ее эвакуировали. Тяжелораненых перенесли в подвал. Здесь же у медсестры Кононовой родился ребенок. Мать была измучена пережитым и все же сияла от счастья. После обсуждения мальчика назвали Севаславом — в честь города, который мы защищали. Малыш и его мама были отправлены последним самолетом на Большую землю".
Далее следовала приписка: "Эта история имеет свое продолжение. Кононова и ее малыш выжили, вернулись в Севастополь. Севаслав впоследствии работал на почтамте. Лидия Михайловна Домрачева после излечения служила в армии до конца войны, а после демобилизации жила в Севастополе. Была главным невропатологом города, депутатом городского совета, награждена орденом Ленина".
Вот какие факты напомнила телепередача "Жди меня". Вот какие судьбы замечательных севастопольцев снова раскрыл нам старейший севастопольский журналист Май Бабушкин. Кстати, вчера у Мая Залмановича, участника боевых действий, был день рождения. Ему 83! От всей души желаем ему здоровья и благополучия.
А мы надеемся, что есть севастопольцы, ветераны почтамта, которые помнят Севаслава и его маму и смогут дополнить наш рассказ. Ждем ваших писем. Поиск героев ведем вместе.
