Рубрику ведет Леонид СОМОВ.
В Бухаре (Узбекистан) несколько лет назад открылся музей легендарного Ходжи Насреддина, в котором работал мой дядя Вячеслав Сулейманов. Почему работал? Потому что ему (он занимал в музее должность электрика) пришлось уволиться оттуда по собственному желанию. И при очень загадочных обстоятельствах…
Сейчас дядя Слава переехал к нам, принял украинское гражданство. До пенсии ему осталось три года, посему решил пойти работать ночным охранником в одну небольшую фирму. Как-то я бюллетенил, а дядя как раз отдыхал после смены, и мы весь день, почитай, провели вместе. Он по-доброму вспоминал о жизни в Средней Азии, об обычаях узбеков. А я возьми и спроси: "Дядь Слава, а что послужило толчком к тому, чтобы вы уехали оттуда?"
Он махнул рукой, поджал губы и закурил. Долго молча пускал колечки дыма в потолок (у него это классно получалось), а затем все и выложил.
— Знаешь, Сергуня, я ведь очень был доволен своим последним местом работы — в музее их хохмача Ходжи Насреддина, — сказал он. — Оклад приличный, кроме того, что я поддерживал в полном порядке систему сигнализации (там было собрано немало этнографических редкостей), я дежурил по ночам и столярничал по случаю — приходилось обновлять рамы некоторых дорогих картин. Одна была даже из собрания эмира Бухарского…
Через год после того, как я устроился в музей, директор привез из Ташкента в качестве очередного экспоната большую старинную куклу, изображающую Ходжу Насреддина. Он был в огромной черной чалме, в руках держал остро наточенный, сделанный из карагача колышек, которым узбеки обычно понукают вечно упрямого ишака. Глаза Ходжи были сделаны из черного гагата, но производили очень неприятное впечатление — как будто сверлили человека насквозь.
— И вот тут-то все и началось, — почему-то шепотом продолжил свой рассказ дядя Слава. — Во-первых, по ночам из того угла, где на тумбочке разместили куклу, стал доноситься резкий, я бы сказал, хамовитый хохоток. Как будто кто-то издевался над кем-то и довольно посмеивался. В эти моменты, как правило, начинал зуммерить мой мобильник, а в конторке, где я по ночам чаевничал, ощущалось негромкое жужжание. Источник этого звука установить было невозможно.
Во-вторых, призрак Ходжи (а что еще это могло означать?) обычно перед утром проявлял себя и с другой стороны. Например, как-то я встал на стремянку, чтобы снять с библиотечной полки книгу о полководце Жукове, и ощутил, что лестница как бы заходила ходуном. Я вначале погрешил на землетрясение, но ничего подобного — лампочка на потолке оставалась неподвижной. И пока я не слез вниз, стремянку трясло так, как колошматят старую грушу по осени во время сбора урожая.
В другой раз, опять под утро, кто-то резко ударил меня по пяткам. И снова смех.
Уже две недели спустя я понял, что так дальше продолжаться не может. Как-то задремал, а раскрыл глаза — глядь, вся моя книга, которую с вечера начал читать, почти насквозь проткнута в нескольких местах как бы острым шилом. Днем, проходя мимо куклы Ходжи Насреддина, невольно обратил внимание на колышек в руках болванчика: он всегда был острием вверх, а теперь вот — вниз. Никто, конечно, куклу не трогал…
Помню, уже рассчитавшись в бухгалтерии музея, я проходил мимо куклы. Честное слово, язвительный хохоток в спину — это не плод моей фантазии и не слуховые галлюцинации…
— Вот так, Сергуня, — закончил свой рассказ мой дядя. — Выходит, люди когда-то создали фольклорный образ находчивого весельчака Ходжи Насреддина, а он возьми да и воплотись в этом музее в нечто такое, от чего порой и морозец до пяток пробивал. Страшновато…
…Мне, честно говоря, как-то не верилось, что эта байка имеет реальные корни в жизни. Какая-то кукла… Какой-то призрак… Но в то же время дядя Слава вообще-то никогда не производил впечатления завзятого враля. Так что приходится задуматься: а ведь что-то там, за старым зеркалом, живет своей, не ведомой нам, людям, жизнью…
С. ДОВГАЛОВ, железнодорожник.
Комментирует парапсихолог:
— Феномен призрачных "хранителей музеев" широко известен в мире. Причем, что интересно, есть даже случаи, когда музей какого-нибудь человека размещается в том месте, где он никогда не жил, но там все-таки обитает его бестелесная сущность. Дело в том, что обычно в музеи передают вещи, к которым покойный был сильно привязан. Поэтому и получается, что даже после его смерти часть телесной сущности остается в нашем мире и призраки стремятся вернуться, чтобы воссоединиться с ними. В данном же случае люди сами создали "жилище" для призрака, аккумулятором энергии которого, несомненно, явилась кукла Ходжи Насреддина.