14o
С этим знаменитым режиссером документального кино меня познакомила в Итальянском дворике Херсонесского заповедника народная артистка Украины Р.С. Недашковская. Говоря о представленном на III Севастопольском международном кинофестивале фильме Андрея Осипова «Голоса», Раиса Степановна сказала: «Это просто шедевр!».
Действительно, Андрей Осипов был одним из самых венценосных участников нашего кинофорума. Он — обладатель более 70 престижных призов и наград различных отечественных и международных кинофестивалей, лауреат национальных кинематографических премий «Ника» и «Золотой орел», дважды призер кинофестиваля «Сталкер» за фильмы «Занесенные ветром» и «Et cetera». Он — действительный член Академии кинематографических искусств (Россия). Несколько лет назад его «Голоса» были признаны лучшей европейской документальной лентой.Фильмы Андрея Осипова — это не традиционные биографические ленты с поясняющими закадровыми текстами, а лирические новеллы, в которых рассказ о личности переплетается с рассказом о времени и о любви. Основой видеоряда являются фрагменты кинофильмов, снятых в 10-20-е годы XX столетия. Всего в процессе работы Андрей Осипов отсмотрел около двухсот немых лент в киноархиве в Белых Столбах.
…Дикий крымский берег Коктебеля, причудливый дом Волошина, в котором бывали звезды тех лет — Алексей Толстой, Осип Мандельштам, Михаил Булгаков, Александр Грин, Андрей Белый, Марина Цветаева. Время действия — 1909-1930 годы. В смутную пору Гражданской войны хозяин дома укрывал здесь и белых, и красных… За кадром непрерывно звучат голоса героев той эпохи, будто загадочный коктебельский дом по сию пору хранит таинственные знаки времени. Здесь создавались прекрасные стихи и тонкие картины, разыгрывались личные драмы и трагедии. В этом коктебельском доме была придумана самая, пожалуй, яркая поэтическая мистификация в русской литературе — Черубина де Габриак (Елизавета Дмитриева). Благодаря этой декадентской поэтессе-аристократке здесь образовался один из самых загадочных и драматических любовных треугольников начала века, завершившийся нелепой дуэлью между Волошиным и Николаем Гумилевым…
Итак, наша беседа — с режиссером Андреем Осиповым в Итальянском дворике Херсонеса.
— Ваши фильмы об Андрее Белом, Марине Цветаевой, Максимилиане Волошине потрясли севастопольскую киноаудиторию. А как воспринимали эти ленты за рубежом?
— С драматургом Агишевым я снял трилогию "Легенды серебряного века", которая включает три фильма. Первый — "Голоса" — рассказывает о Максимилиане Волошине. Второй — "Охота на ангела, или Четыре любви поэта и прорицателя" — повествует о жизни и судьбе Андрея Белого. Третий — "Страсти по Марине" — посвящен жизни, судьбе, нелегкому пути Марины Цветаевой. С фильмом "Голоса" я практически объездил весь мир. На многих фестивалях — и на Тайване, и в Сан-Франциско на фестивале "Золотые ворота", и на киевской "Молодости" — эти работы получили массу призов. Этот успех я никоим образом не отношу ни к себе, ни к своей группе, потому что "виноваты" главным образом мои герои, и прежде всего Максимилиан Волошин, прекрасный поэт, художник, эссеист, философ, историк, краевед. Он и сегодня объединяет людей точно так же, как объединял их при жизни: сглаживал углы, открывал новые горизонты в поиске мира и смысла жизни. Я видел реакцию на Востоке и на Западе — люди уходили после сеансов с влажными глазами. Значит, что-то им открылось. Волошин — строитель внутреннего града. И несмотря на то, что мы многое знаем о нем, его творчестве, его жизни в Коктебеле, — он все равно остается для нас загадкой. Марина Цветаева писала: "У Макса была тайна. Все знали это. Но этой тайны не узнал никто".
— С тех пор прошло почти столетие. Многое написано, многое издано. Открылась ли вам тайна Макса?
— Чем больше я сам о нем узнаю, тем больше что-то остается неразгаданным. Я думаю над его строками: "И знаньем звездной тайны связан, я ввержен был обратно в ад" и испытываю ощущение, что он не просто жил в какой-то отрезок времени начала XX века, он был за нашим временем, там, впереди. Волошин был прорицателем, человеком, открывающим людям тайны. Он был послан судьбой, небом, чтобы объединить людей, чтобы завязались какие-то творческие союзы, чтобы люди открывали что-то новое, чтобы стремились к чему-то. Волошин действительно моя любовь на всю жизнь, это связано и с его личностью, и с Коктебелем, где он жил, где принимал друзей.
— Из трех поэтов серебряного века вы прежде всего выделяете Максимилиана Волошина. По мощности характера или по поэтической судьбе?
— Андрей Белый был абсолютно другим, человеком странным, но тоже провидцем и транслятором, личностью, соединившей в себе времена и эпохи, прошлое и будущее, землю и небо, связующим звеном между мирами. Волошин и Белый были людьми, так и не понятыми в реальной жизни, отвергаемыми окружением. Но, как мне кажется, именно такие люди позволяют всем нам не сбиваться с истинного пути. Мы их не понимаем, потому что они раздражают, а они на самом деле чуть-чуть опережают время, не вписываясь в ситуацию мирских забот и сует. Проходят годы, и мы их снова открываем, приходим к ним, чтобы найти в себе нечто человеческое. Конечно, и Андрей Белый, и Максимилиан Волошин, и Марина Цветаева были известными поэтами. Но сейчас они стали символами отечественной культуры. Без их работы, без их жизни, без их книг, без их картин сейчас трудно представить нашу культуру.
— Несмотря на то, что у вас так много высоких наград, вы сочли возможным привезти свои ленты на молодой Севастопольский кинофестиваль. Почему? Вы же не за дипломами приехали. Какая цель у вас была?
— Давайте вспомним: каждое лето в Коктебеле у Максимилиана Волошина собиралось до 400 человек. Они все безвозмездно у него жили. Он объединял людей, они к нему тянулись. Было несколько условий, которые достаточно легко соблюдались, и тогда ты мог влиться в этот круг. Это есть та тайна Коктебеля, тайна Крыма. Есть такое же притяжение и у Севастополя. Я объездил много стран, есть похожие ландшафты в Испании, Калифорнии, Швеции, Израиле, Малайзии. Там красиво, но все это генетически не мое. Не мои глаза, не мои взгляды, не моя страна, не моя история. Все это на уровне переживаний, на уровне чувств. Крым ближе. Здесь моя земля — я фигурально так говорю. Так может выразиться каждый, не говоря уже о крымчанах, о местных жителях. Здесь земля, которая эмоционально может защитить тебя. Понятно, есть близкие, родные, которые являются защитой в различных ситуациях, в тяжелые периоды. Но есть еще земля. Я это знаю, я это чувствую, и я приезжаю и получаю поддержку от этой земли в виде эмоций, в виде какого-то поля, в виде заряда, который сметает все самое отрицательное и негативное. Поэтому Крым — благословенная земля. Люди здесь очень добрые, открытые, какие-то естественные. Я не только о себе говорю, но и от лица тех, кто Крым любит. Крым — как родной дом, где ты защищен.
