Для нашей газеты нехарактерно освещать светскую и личную жизнь первых лиц города. Но в этот раз мы решили отступить от правил и расспросить севастопольского градоначальника Сергея Куницына о личном. Тем более и повод есть — лучше не придумаешь: на днях в семье Сергея Владимировича был большой праздник — свадьба единственной дочери Натальи.- Сергей Владимирович, поздравляю с эти знаменательным событием. Скажите, что для вас, как для отца, свадьба любимой дочери? Не ревнуете?
— Такое ощущение, что часть меня отделена. Понимаете, Наташа — мой первый ребенок, единственная дочь, хрупкое и беззащитное создание, которое мне бы хотелось оградить от всего плохого, что есть в этом мире, защитить. И теперь я не знаю, как она будет жить самостоятельно, без моей опеки. А вот ревности к зятю нет — я ему симпатизирую. Он на 5 лет старше дочки, медик по образованию. Он — мужчина в полном смысле этого слова: большой, симпатичный, основательный и немногословный. У нас с женой к нему сразу какое-то внутреннее доверие возникло, и, я считаю, это очень важно.
— Какой вы видите идеальную семью?
— Я вообще думаю, что в нашей жизни нет и не может быть ничего идеального. Во всем есть свои нюансы, а тем более в таком сложном организме, как семья. Ведь умение сосуществовать вместе и жить, как говорили в советские времена, в ячейке общества — это величайшая политика и искусство. Но все же мое твердое убеждение, что семьи без любви быть не может. Мой брак состоялся на чувстве большой любви, которая за годы супружеской жизни, а мы в браке уже 24 года, стала еще крепче. Я и детям своим говорю: если будет любовь — вы преодолеете любые трудности, пройдете через любые испытания. А вот если любви нет, тогда все силы будут уходить лишь на поддержание иллюзии о том, что все хорошо.
— Если не секрет, как вы познакомились с женой? Как поняли, что она — именно тот человек, с которым готовы прожить всю жизнь?
— Мы познакомились в институте. Я оканчивал Крымский филиал Севастопольского приборостроительного института, а она только поступала. Симпатичная девчонка, но и я был парнем известным — играл во всех сборных института: волейбол, баскетбол, футбол, выступал в вокально-инструментальном ансамбле. Мы были знакомы, но все было на уровне приятельского общения. А потом я, окончив институт, уехал работать в Тюмень. Оттуда вернулся побритым наголо — вскоре меня должны были забрать в армию. Представьте себе картину: выхожу я на вокзале в Симферополе в большущей велюровой шляпе, черном кожаном плаще и… встречаю ее. Мы разговорились, я стал балагурить, мол, ухожу в армию, обрили уже, а слать письма некому будет. Она только фыркнула: уж тебе-то и некому — не верю. Меня забрали в армию, и из Ашхабада я написал ей письмо. Причем, знаете, друзей у меня был вагон, но она была из тех немногих, кто мне ответил. Так мы с ней полтора года и переписывались. Особенно дороги ее письма были для меня в Афганистане. Понимаете, там каждое письмо с Родины — целое событие, ни с чем не сравнимое. Так в письмах у нас и стали завязываться какие-то отношения. Я ей был бесконечно благодарен, ведь она совершенно не была обязана мне писать. И все же писала. По возвращении я первым делом направился в студенческое общежитие. У меня было огромное желание поблагодарить ее, рассказать, как помогали мне ее письма. Так мы и начали встречаться, а меньше чем через год поженились.
— Какой, на ваш взгляд, должна быть женщина?
— В этом плане для меня идеалом являются три женщины — жена, мама и бабушка по материнской линии. Что касается моей жены, то она просто святая, настолько моральный и нравственный человек. Для нее наша семья — это все. Кроме того, не буду скрывать, что супруга не обделена ни красотой, ни умом. А какая хозяйка! Почему идеалом для меня является моя мама, думаю, объяснять не надо — это так естественно. Кроме того, я был очень привязан к бабушке, жил у нее подолгу, у нас были очень теплые отношения.
Если же говорить в общем, то, на мой взгляд, как бы это ни звучало консервативно, главное предназначение женщины — семья. Как мужчина, я мало приветствую женщин-политиков и бизнес-вумен. Я прекрасно понимаю, что это — неотъемлемое явление современной жизни. Но все же мне кажется, что именно в семье, будучи матерью и женой, женщина сможет полностью раскрыть свой душевный потенциал, быть абсолютно счастливой. Конечно, при условии, что рядом будет настоящий мужчина, в полном смысле этого слова. Поймите правильно, я ни в коем случае не считаю, что удел женщины — "кухня, дети, церковь". Карьера и профессиональная самореализация для представительниц прекрасного пола тоже имеют большое значение, но априори все же личная, семейная жизнь.
— Как вы считаете, какой вы муж и отец? Хватает ли времени на семью?
— Не очень хороший, к сожалению, очень мало бываю с семьей. В этом плане я повторяю ошибку моего отца. Когда я был маленьким, он постоянно был в командировках. Воспоминания моего детства — рос с отцом и в то же время без него. И я понимаю, что мои дети страдают от того, что меня нет рядом. Особенно последние двадцать лет, когда я стал работать в органах власти. В 1990 году я стал депутатом Верховной Рады и почти все время проводил в Киеве, а когда приезжал — работал мэром города. Потом — премьерство, теперь — губернаторство. А вдобавок к этому — взятые мной обязательства в отношении "афганцев", собора Александра Невского, футбольных команд, массы общественных и политических мероприятий. Вот и выходит, что на семью времени практически не остается. Особенно в этом смысле меня тревожат мои взаимоотношения с сыном. Они у нас очень теплые, но воспитать настоящего мужчину должен именно отец. Я стараюсь изо всех сил быть хорошим мужем и отцом, но все равно недоволен собой, я недорабатываю в этом плане.
— А что предпочитаете из еды? Сами готовите?
— Из еды предпочитаю блюда восточной кухни, наверное, потому, что родился на Каспийском море, в Средней Азии. Хотя от некоторых блюд украинской кухни вроде борща тоже не отказался бы. К сожалению, язвенная болезнь не всегда позволяет есть то, что хочется. Любимых блюд, пожалуй, нет, все зависит от настроения. Единственное, что я на всю жизнь запомнил, — это уха, которую готовил мой дядя, и настоящие драники, которые я ел в Афганистане. Когда я жил на Каспийском море, мой дядя был начальником острова. Представьте себе маленький клочок суши, на котором живут всего три семьи и стоит маяк. И когда я приезжал к нему в гости, он готовил великолепную уху из бычков или осетрины. Знаете, ТАКОЙ ухи я никогда в жизни больше не ел. Еще мне запомнился случай, когда я в первый раз попробовал драники. Дело было в Афганистане. С едой было проблемно, мы голодали. И как-то раз белорус, служивший со мной, взял консервную банку и начал гвоздем пробивать в ней дырки. Я удивился, а он говорит, что делает терку, драники готовить будет. Так, на импровизированной терке, измельчил картошку, слепил из нее оладьи и на саперной лопатке стал поджаривать на костре. Почему-то мне запомнилось, что ничего в жизни вкуснее я не ел. Может, потому что голодные были.
Сам готовить умею и могу приготовить все. Но чаще всего готовлю себе завтраки — что-то на скорую руку и не очень тяжелое, потому что по утрам много не ем.
— Занимаетесь ли какой-нибудь работой по дому?
— У нас в семье вообще не существует какого-то разделения труда. Для меня фраза вроде "Не мужское это дело" — просто непонятна. Когда мы жили в Красноперекопске в собственном доме, по выходным всей семьей устраивали огромную уборку. Вся семья во главе с папой драила полы, пылесосила, вытирала пыль. Я вообще не чураюсь никакой грязной работы — просто так воспитан. Сегодня я, конечно, меньше занимаюсь домом, времени не хватает. Но могу вам сказать, что меня в армии так воспитали, что всегда мою за собой посуду. Жена иногда ворчит, мол, брось, сама помою. А я иначе не могу. Понимаете, я в студенческие годы жил в общежитии, потом работал в Тюмени, а еще и армия. Поэтому пришить пуговицу, заштопать дырку, погладить, постирать, приготовить еду — для меня не проблема. И поверьте, сейчас у меня абсолютно нет каких-то "понтов" вроде "Я такой большой начальник и не должен заниматься такими мелочами".
— Есть ли у вас какое-то, чисто человеческое, пожелание севастопольцам?
— Наверное, чтобы, наконец, материализовалась любовь горожан к Севастополю в реальное отношение к городу-герою. Понимаете, такого патриотизма, как в Севастополе, я не встречал нигде. И это очень здорово. Но все любят Севастополь, на словах боготворят его, а на деле эта любовь куда-то исчезает. Я понимаю, что в этой ситуации есть доля вины городских властей, потому что и они благие слова не всегда превращали в благие дела. Но у меня есть огромное желание (и я хочу, чтобы севастопольцы знали об этом): в корне сломать ситуацию и привести город в порядок. Ведь если мы все, от мала до велика, поднимемся и не только вычистим, отремонтируем и покрасим Севастополь, но и поймем, что таким он должен быть всегда, — лучшего в мире города не будет. Но без вас мне не справиться, мы должны сделать это вместе.