14o
— именно так, подчеркивая как профессиональную, так и человеческую, духовную составляющие, итожит свой творческий путь заслуженный артист УССР, президентский стипендиат режиссер Владимир ЯСНОГОРОДСКИЙ.
ВЕЛИКИЙ Г.А.
Безусловно, для всякого будущего режиссера оказаться рядом с великим Г.А. Товстоноговым — особое счастье. Ясногородскому повезло: в 1959 году он, тогда студент пятого курса Ленинградского института театра, музыки и кинематографии, напросился на ассистентскую практику в Большой драматический театр им. Горького. Его просьбу удовлетворили. Театр и спектакли Г.А. Товстоногова имели в то время оглушительный успех.
— Я исповедовал творческую религию БДТ и самого Георгия Александровича Товстоногова, — вспоминает В.И. Ясногородский. — И попал как раз в самое "золотое сечение" — на выпуск знаменитых спектаклей "Идиот", "Мещане". Я присутствовал на всех репетициях — от первой до последней, наблюдал, как волею Товстоногова органично рождаются характеры и гениальные мизансцены, которые вошли в историю нашего театра.
На сцене — блистательные Лебедев, Смоктуновский, Доронина, Юрский, Стржельчик, Басилашвили… А в зале, в шестом ряду, — Г.А. Товстоногов. Георгий Александрович не просто разрешал ассистентам и стажерам присутствовать на репетициях (а в их числе одновременно с Ясногородским был и Алексей Герман, и другие, известные впоследствии режиссеры), но и, бывало, обернувшись, обращался к ним с вопросом: "Кто скажет, как здесь лучше сделать?".
Уроки Г.А.Товстоногова остались с Ясногородским на всю жизнь. И надо же было такому случиться, что знаменитый режиссер приехал в 1970 году в Севастопольский театр ставить свой уже нашумевший спектакль "Гибель эскадры"! Необходимо особенно подчеркнуть, что щепетильный Товстоногов нигде не осуществлял свои постановки, кроме как в зарубежных театрах. В Севастополь же он согласился приехать по просьбе тогда директора театра им. А.В. Луначарского Г.А.Сащенко.
— Сащенко — уникальный человек! Пригласить Товстоногова в Севастополь — это была его инициатива. Наши артисты получили возможность работать под началом великого режиссера. И вот тогда мы встретились вновь с большой для меня радостью.
Основные репетиции спектакля вел Р.С. Агамирзян, а Товстоногов как мэтр присутствовал на заключительном этапе. Георгий Александрович сидел на репетициях в зале театра и (ему одному это было дозволено) до бесконечности курил редкие в то время сигареты "ВТ". И всем желающим разрешал присутствовать в зале. Можно себе представить, что значила эта работа для труппы! Общение, возможность слушать, внимать, дышать одним воздухом. А потом вспоминать в минуты откровения: "Вот так сказал Товстоногов!".
Многие неординарные находки Г.А. Товстоногова буквально потрясали актеров и давали им возможность уходить от штампов.
— То были смелость, раскованность, свобода. Если хотите, вседозволенность, помноженная на его гениальный талант. Не просто сыграть, а найти такой ход, который позволит совершить открытие в актере, герое, действующем лице, театральном образе. Открыть на наших глазах неизвестные, непостижимые, необычные стороны бытия персонажа. Что-то подобное мы видели прежде, но каждое предложение Георгия Александровича было наглядным.
В числе таких знаменательных находок была сцена в кают-компании. Евгений Кара-Гяур, который играл Кнориса (белый офицер, аристократическая косточка), исполнял русский романс. А ему подыгрывал на рояле боцман — В.Шаврин.
— Боцман за белым роялем? Да еще что-то мурлычит? Нонсенс! Показать это на сцене, когда над нами висело столько ограничений! Сегодня ведь нет препон — ни художественных, ни идейных, ни моральных. А тогда? Но оказывается — можно. Такие не значимые на беглый взгляд находки укрепляли актера в возможности поиска каких-то необычных вещей. Мы уходили от штампов. Вспомните сцену: бунт на корабле. Сидит охранник на палубе и вдруг начинает тихо напевать: "Дивлюсь я на небо…" И вдруг вы ощущаете объемность, многонациональность, глобальность того самого события, которое называется "Гибель эскадры"!
В ТЕАТРЕ ИМЕНИ А.В.ЛУНАЧАРСКОГО
В Севастопольском театре им. А.В. Луначарского Владимир Ильич Ясногородский проработал около двадцати лет. Более десяти — главным режиссером. Приехал сюда по приглашению директора театра Я.Б. Театралова из Краснодара с группой своих единомышленников — Михаилом Кондратенко, Людмилой Мартиросовой, Владимиром Голубом и Кларой Шмаковой. Первый спектакль, который он здесь поставил, — "Мой бедный Марат". Потом были "Дом мамаши Францишки" (с народной артисткой Украины Клавдией Волковой и несравненной Людмилой Кара-Гяур), "Иосиф Швейк против Франца Иосифа" (исполнитель роли Швейка Борис Чернокульский по своей природе, по способу своего существования как никто другой соответствовал этому образу), "Заговор императрицы", где роль Николая II великолепно сыграл Михаил Кондратенко. Дипломом первой степени была отмечена его постановка спектакля "Все остается людям", почетной грамотой — "Дом мамаши Францишки".
Всего же на сцене театра им. А.В. Луначарского В.И. Ясногородский поставил около пятидесяти спектаклей. Далеко не все он относит к своим бесспорным удачам. С высоты прожитых лет прекрасно понимает, что многое было сделано в угоду конъюнктуре, всевозможным юбилейным датам и партийным установкам. Склонный к иронии и самоиронии, он вспоминает самую нелестную оценку, которую ему довелось услышать из уст своего столь уважаемого учителя. Когда наш театр был на гастролях, особым интересом зрителей пользовался спектакль по пьесе А. Луначарского "Медвежья свадьба", на который народ валил валом везде, где его показывали, — в Минске, Тернополе, Ленинграде. Трезво оценивая этот спектакль, севастопольцы решили не приглашать на него Г.А. Товстоногова. Но тот пришел, движимый интересом, поскольку не видел ни одной пьесы А.В. Луначарского. Надо вспомнить, что на сцене нашего театра, носящего имя наркома просвещения, было поставлено четыре пьесы Луначарского: "Яд", "Освобожденный Дон-Кихот", "Королевский брадобрей" и пресловутая "Медвежья свадьба".
— Но я-то понимал, что львиная доля успеха этой постановки вызвана исполнителем главной роли — Н.Маруфовым, его фактурой, его потрясающими психофизическими данными. Я не рисуюсь, не кокетничаю, я считал этот спектакль для себя слабым. Единственным человеком, кто подтвердил мое мнение и дал ему отрицательную оценку, был Георгий Александрович Товстоногов. Когда мы с Сащенко зашли в его кабинет, великий Товстоногов обратился ко мне, не побоявшись, что своей оценкой меня ранит: "Скажите, Владимир Ильич, вам не стыдно?"
Зато автор другого произведения — "Офицер флота" — Александр Крон сказал, что поставленный Ясногородским спектакль — лучший из всех, что он видел.
Вспоминая Г.А. Товстоногова, Ясногородский постоянно говорит также и о Георгии Александровиче Сащенко, который тогда был художественным руководителем Александринки.
— Представляете, он был директором в нашем театре всего один год. Но какой оставил след! Потому что он личность необыкновенная, неординарная. Он достиг того, что его растаскивали по всем театрам Ленинграда. А он занимал пост не просто директора, а художественного руководителя Академического театра им. А.С. Пушкина, Александринки. Мы были очень дружны, по-человечески. Георгий Александрович страшно переживал за все, что происходило в театре, оспаривал и защищал первенство Александринки как мог. В "его" театре все должно было быть самым лучшим!
ДРУЗЬЯ. ЕДИНОМЫШЛЕННИКИ
Все в творческой карьере В.И. Ясногородского в театре им. А.В. Луначарского тогда складывалось удачно, потому что рядом были друзья и единомышленники — Евгений Лавровский, Борис Светлов, Людмила и Евгений Кара-Гяур, Галина Грозина, Борис Ступин, Нина Белослудцева, Борис Чернокульский, Анатолий Подлесный… Ясногородский уверен: режиссер не только сам учит, но и учится у своих коллег-актеров, общается, взаимно обогащается. Но время неумолимо, год от года друзей и единомышленников остается все меньше. Тем дороже те, кто окружает сейчас.
— Людмиле Кара-Гяур я обязан уже тем, что она сыграла в самом лучшем для меня спектакле самую лучшую роль — это Илюмината в "Канатоходцах". Люда уникальна. Личность значимая. Я все время сопоставляю и сравниваю ее с Раневской. Мы очень много и плодотворно сотрудничали с Евгением Кара-Гяур. Поскольку он сам внутри режиссер, он рождал такие вещи, которым я просто поражался. Среди самых дорогих моему сердцу людей — Вадим Елизаров. У нас человеческая и творческая дружба. Мы — единомышленники, однодумцы в широком смысле, хотя жанры у нас разные. Он мне очень близок по своему душевному складу. А талант какой! Ныне Вадим Елизаров со своим театром вышел на европейскую и мировую арену. Он известен. Он знаменит. И я постоянно размышляю над тем, что город не дорожит своим интеллектуальным богатством. Скажите, в какой столице, в каком другом городе по центру троллейбусной трассы найдется такое количество объектов культуры? Театр танца Вадима Елизарова, театр имени А.В. Луначарского, кинотеатры "Победа", "Дружба", "Украина", библиотеки — имени Толстого, Гайдара, Морская имени Лазарева, музеи… Я был в Италии, Франции, Германии, США — ничего подобного там нет. Представляете, как было бы значимо, если бы кондукторы называли троллейбусные и автобусные остановки по имени людей, их олицетворяющих! Вот об этом я мечтаю давно и в канун своего юбилея. А возраст… это не помеха. Как говорили древние римляне: "Я укрепляю тело для того, чтобы укреплять свой дух".
