19o
Вышел тридцатый номер альманаха «Севастополь». Это не рецензия. Это заметки редактора на полях одного-единственного произведения из всех напечатанных — романа Виктора Лановенко «Отара для волка», увидевшего свет под рубрикой «Современный детектив».И можно, и нужно было бы говорить и о других публикациях. Поэтический блок с любовью и старанием готовил Борис Бабушкин. Полна трагизма основанная на документах работа Евгения Мельничука о военном лихолетье. Интересен очерк Леонида Сомова, неустанного "охотника" за неизвестным в истории Севастополя. Подарят хорошее настроение, заставят улыбнуться юмористические рассказы Эдуарда Угулавы.
Но предлагаемые заметки — о романе Лановенко, написанном по всем законам детективного жанра, который лично я (жанр) не люблю. Тем не менее Лановенко — умный исследователь жизни. Его роман о том, кто сегодня в отаре для овец, кто волк, каковы овцы, каковы волки?
Кто такой Виктор Лановенко? Севастополец по рождению. Инженер. Прозаик, драматург. Работая на Камчатке, печатался в журнале "Дальний Восток". Спектакль по его пьесе был поставлен в Камчатском областном драмтеатре. На его счету и радиоспектакли. Вернулся в Севастополь. В сборнике "Море", выпущенном Татьяной Ворониной, была опубликована его повесть "Соучастник". Повесть поразила. Автор, дотоле незнакомый, был явно талантлив. Он писал о Севастополе. Но так о Севастополе не писал еще никто. Лаконизм повествования: на небольшом пространстве история трех поколений семьи с Корабельной слободки. Дед — матрос революции. Отец — герой, военный летчик. Он же — герой-строитель послевоенного города, руководитель самого высокого ранга, ни черта не смыслящий в строительстве. И сам рассказчик — человек из сегодняшнего дня. Только редкостная выверенность деталей в обрисовке реалий каждого из периодов повествования позволила автору так сжато и так убедительно рассказать о времени, полном противоречий. Люди Лановенко — настоящие, из нашего бытия. В них все. И способность к подвигу, плата за который высока. И бесшабашное ухарство. И загнанность в обстоятельства, порождаемые предательством и подлостью, из которых (из обстоятельств) человеку — как мыши из мышеловки — выхода нет. У нас что ни десяток лет, то эпоха. Ломка мирового масштаба. Раздрай в биографиях.
Недавно заседало правление Союза писателей Крыма. Олег Азарьев, писатель и издатель, высказал такую мысль: "Давайте объединим усилия всех издателей, заинтересованных в литературе, и издадим серию книг. Классику. Современную. Она есть!" Назвал несколько имен. Если этому проекту суждено будет осуществиться, буду ратовать за издание повести Лановенко "Соучастник".
Сегодня нет условий для того, чтобы даже очень хорошая писательская работа дошла до широкого читателя. Причина причин — разрушена система книготорговли. "Книготорга" нет. Частная торговля решает частные задачи, коммерческие. Писателю в этой системе место на задворках. Есть и еще одна причина. Люди теряют интерес к чтению. Разумеется, если читатель не читает писателя, виноват писатель, а не читатель. Но, увы, не только писатель.
Ныне в городах особняки растут — как из-под земли их выпирает. В Севастополе уже полгорода — особняки. Мне пришлось побывать в одном из них. Возвращались домой с доброй знакомой, врачом. А ей надо было на минутку заглянуть по делу к своей бывшей однокласснице. Хозяйке особняка.
Вошли. Меня узнали. Знакомству обрадовались. Хозяева оказались радушными, очень милыми людьми. Наш отказ от чая, попытки объяснить, что некогда, не были услышаны. И собеседниками хозяева оказались интересными. А потом повели показывать свои хоромы. И снаружи особняк впечатлял. Внутри — еще более. Два этажа. Эрмитажная высота потолков. Ширь. Простор. Тут хорошему детскому саду тесно бы не было. Но вот что поразило. Во всей этой высоте, шири, просторе… ни одной книги! На видимом пространстве двух этажей — ни одной.
Недавно Путин, говоря о необходимости строить достойное жилье для российских офицеров, сказал: "Хватит жить в вонючих "хрущевках".
Мой муж был советским офицером. Да и сейчас с флотом не разорвал. Преподает в Детской морской флотилии. Живем в "хрущевке". Пусть выпускники мужа живут "в достойных украинца особняках". Порадуемся.
Но хорошо было бы, чтобы были не только особняки, но и особым образом устроенные мозги, для которых книга — не пережиток былых времен.
…"Отара для волка" — роман, по-моему", хуже "Соучастника". Для этого есть причины.
Лановенко надоело писать "за просто так". Без гонорара — сегодня это обычная практика издания. Он видел, что то, что издается в столицах — в Москве, в Киеве, — гонится умопомрачительными тиражами и приносит авторам миллионные доходы (так бывает!), хуже или, во всяком случае, не лучше, чем то, что пишет он. И если для других "коммерческие проекты" не постыдны, почему для него такой проект должен быть постыден?
Написал детектив. По всем законам жанра. Крутая завязка: молодой журналист из "желтой" прессы получает по телефону нежданный и с виду безобидный заказ на статью. Цена заказа — 7000 долларов. "Безобидное" оказалось весьма и весьма опасным, грозящим человечеству производством препарата, способного генетически перестроить любого человека. Словом, в перспективе создание "фабрики уродов". И, как водится, грезы "волка" о мировом господстве. Журналист в ужасе от сотворенного. Начинает собственное расследование, ища "волка"… и т.д.
Сегодня автору необязательно ехать в Москву, чтобы предложить свой труд издателю. Есть электронная почта.
Первая попытка — и сразу удача. Да, роман интересен. Но мал по объему (230 страниц). Проблем нет. Лановенко пишет еще. И опять все в порядке. Подтверждение: "Возьмем". Но есть внутрииздательские трудности. Надо подождать. Ждет-пождет — дело не двигается. Год проходит — все какие-то препоны. Больше года — никакой определенности.
Повторяю, я лично детективы не люблю. Но альманах существует не для того, чтобы демонстрировать литературные пристрастия редактора. Любителей детективов в мире — без счета. Без счета их и в Севастополе. Если работа сделана профессионально, почему бы не напечатать? Мы не Москва. Для нас роман велик. Делим его на две части. Окончание будет в тридцать втором номере.
Но Москва Лановенко не забыла. Письмо по электронной почте: "У нас есть интересное предложение. Мы готовы опубликовать "Отару для волка", но под фамилией одного раскрученного автора. Потом, позже, когда наше сотрудничество окрепнет, будем раскручивать вас".
Лановенко звонит мне. В голосе и оскорбленность, и беспокойство. Предлагают быть "литрабом". Сегодня такое практикуется. За этим — разгадка тайны фантастической скорописи некоторых "детективщиков". Выпускают в год 3-5, а то и 30 книг. Имя раскрученного автора — на слуху. Многие романы экранизированы — производство телесериалов тоже на потоке. А книгу с фамилией незнакомого автора еще попробуй продать. Рынок есть рынок. Он живет по своим законам.
Лановенко оскорблен: увидели в нем не писателя, а всего "раба". А какие другие предложения? Вообще никаких.
Как быть? Говорю: "Не соглашайтесь! Вы что, последний кусок хлеба доедаете? Вот допечатаем роман до конца. Пойдете с ним по нашим, крымским издательствам. Попробуете продать на несколько лет авторские права. Достойнее! Разбогатеть не разбогатеете, особняка не купите. Но какие-то деньги иметь будете. И останетесь автором своей книги".
Есть среди авторов, печатающихся в "Севастополе", один, который так о себе и говорит: "Я — раб". Написал уже пятнадцать романов. Заработал — гроши. И так до сих пор не дожил до раскрутки. Хорошо, если за эти годы не заработал остеохондроза, не "посадил" глаза. Пятнадцать романов — это труд, усилия, время.
Таково сегодня положение писателя.
С 1993 г. существует в городе литературная премия им. Л.Н. Толстого. Премия не Нобелевская, от нее тоже не разбогатеешь. Это, скорее, акт профессионального признания, товарищеской поддержки. Помню, как мы, члены жюри (семь человек), с редкостным единодушием проголосовали за то, чтобы назвать лауреатами 2005 года поэта Виктора Ингерова и прозаика Виктора Лановенко. Хорошо, что проголосовали. Хорошо, что успели. Не дожили до следующего присуждения, как Ингеров скоропостижно скончался.
Во времена советской власти культура финансировалась "по остаточному принципу". С перестройкой и это было забыто. Писательский труд стал вроде хобби: хочешь — работай, хочешь — не работай.
Потери — неисчислимые. Человек — это не только плоть, но и душа, и Дух. Не хлебом единым живет человек, хотя без хлеба совсем не живет. Аксиома: люди быстрее всего богатеют или когда государства рушатся, или когда строятся. Когда строятся — богатеют медленнее, когда рушатся — богатеют с фантастической быстротой. Это аморально? Да.
Население Севастополя уменьшилось за годы после распада Союза почти на 100000 человек. Население Украины — на миллионы. Бескультурье занимает все большие и большие ареалы. Мат стал языком общения. Подходишь на остановке к девичьей стайке, где что ни девчонка, то Венере Милосской на зависть, а от стайки так и несет легким матерком. И это еще не худшее. Бывает и крутым. Столько брошенных детей, сколько ныне, в войну не было. Врачи-венерологи за головы хватаются — венерические заболевания становятся угрозой национальной безопасности. Гуляет СПИД.
Дух требует заботы не меньшей, даже большей, чем тело.
Как в условиях девяностых годов, кажется, просто исключивших возможность для существования литературы (кроме коммерческой), литература все же уцелела? Книги наших крымских авторов отмечались премиями на престижных международных конкурсах. Авторы за свои труды получали государственные награды. Некоторые произведения пошли в школы в качестве внеклассного чтения! И не только в Украине. Удивительно, столько нагородили границ, а они все-таки преодолеваются! Моя повесть "Анна и Николай" об Ахматовой и Гумилеве в качестве внеклассного чтения изучается в Туапсе, в школе N 2. Преподаватель — Паршина Татьяна Валерьяновна. Там же читают стихи и прозу Людмилы Непорент. Стихи Анатолия Масалова (Алушта) — в учебниках для младших классов. Забавные стихи Ольги Ивановой (Симферополь), облегчающие усвоение правил грамматики, нарасхват у издателей педагогической литературы и у педагогов.
Литература выжила. Как? Почему? Да все потому же: может умереть один человек — человечество бессмертно. Бессмертен и Дух.
Сегодня уже дана оценка писателям, художникам шестидесятых годов. Им присвоено бессмертное имя "шестидесятники". Когда-нибудь придет осознание подвига тех, кто жил и работал в девяностые. В литературе остались только самые стойкие. Те, кому жизнь без искусства, — та же смерть. И подвига читателей, которые, несмотря на все перемены, остались верны литературе. Прав Солженицын, сказавший, что с утеса тоталитаризма нельзя спрыгнуть в долину демократии. Нужен медленный спуск.
Перемены идут. Медленно. Очень медленно. Но идут. Создаются все новые и новые издательства. Срабатывают законы рынка, начинающего обретать цивилизованные формы. Меняется само отношение к культуре.
Впервые за пятнадцать лет городской совет, горгосадминистрация, управление культуры и туризма нашего города выделили средства на издание литературы. И немалые. До конца года выйдет целая обойма книг серии "Севастополь. Современная литература". Каждая не в грошовом брошюрочном исполнении, с тоненькой обложкой, а в солидном твердом переплете, на хорошей бумаге. Самое активное участие в издании принимают наши библиотеки — им. Л.Н. Толстого, им. А.П. Гайдара.
Так что идти в рабы ни к чему. Терпели пятнадцать лет, потерпим и еще. Рабы не мы. Мы не рабы. Все как в букварях времен нашего детства.
