Пора вундеркиндов

На днях «Славой Севастополя+» опубликовано лаконичное, в несколько строк, сообщение о награждении грамотой Высшей аттестационной комиссии Украины 32-летнего Максима Евстигнеева как самого молодого в нашей стране доктора физико-математических наук, профессора. Максим Павлович ведет научно-исследовательскую работу и преподает в Севастопольском национальном техническом университете.

МОЛОДО НЕ ЗЕЛЕНО

— Чем я обязан? — таким вопросом встретил Максим Евстигнеев посетившего его корреспондента старейшей и наиболее читаемой в городе газеты.

— Максим Павлович, когда бываю на 5-м километре Балаклавского шоссе хоть утром, хоть вечером, такое чувство безнадежности охватывает от сцен, которые там невольно наблюдаешь… Кажется, все, дошли мы до последней черты, настолько тяжело от встреч с бездомными, столпотворения выпивох. Совсем иные ощущения охватывают тебя, скажем, на концерте составленного из школьников эстрадно-симфонического оркестра Бориса Миронова или на спектакле Театра танца Вадима Елизарова. Там наступает просветление, обретаешь уверенность в светлых, несмотря ни на что, перспективах страны. С этими мыслями я прочитал в родном мне издании информацию о признании на государственном уровне ваших на данный момент достижений. Пришел к вам за положительными эмоциями для себя и, надеюсь, для читателей "Славы Севастополя+".

— Очень хочется оправдать надежды ваши и дорогих мне земляков.

— Мною прожита уже большая часть отпущенных лет, но до сих пор не удосужился узнать: профессор — это должность или ученая степень? Может, обратимся за сравнением к знакомой мне лестнице воинских званий?

— У военных чаще вначале некто получает должность. Так сказать, навырост. Положительно зарекомендовав себя на ней, человек может претендовать на присвоение очередного воинского звания. В системе, в которой я работаю, ситуация та же, если говорить несколько упрощенно. У нас имеются должности и ученые звания: доцент и профессор. Есть еще почетные ученые звания, как, например, заслуженный деятель науки…

— Член-корреспондент национальной Академии наук…

— В научно-исследовательских институтах существует еще ученое звание старший научный сотрудник. Как и в армейской среде, сначала получаешь должность, а, потрудившись успешно, через определенное время можешь претендовать на получение диплома либо доцента, либо профессора. В отличие от армейской иерархии, кроме званий, у нас есть еще ученые степени: кандидат и доктор наук. Получить звание относительно просто, если есть ученая степень. Нет ее — получить звание доцента очень сложно, а звание и должность профессора без ученой степени — не то что сложно, а почти невозможно. После защиты докторской диссертации получил должность профессора.

— С чем я вас и поздравляю!

— Спасибо.

— Отныне под вашим началом, наверное, увеличилось количество преподавательского состава, студентов.

— У нас только заведующий кафедрой может руководить группой людей. Я руковожу выполнением студентами дипломных и научных работ. А еще как доктор наук — подготовкой аспирантами диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук. Два моих аспиранта уже защитились. Готовится кандидатская диссертация третьего.

— До сих пор в Украине были аналоги вашей карьеры?

— В прошлом году один я защитил диссертацию доктора физико-математических наук. В Украине Высшая аттестационная комиссия отмечает как самых молодых номинантов в возрасте до 33 лет.

ТРУД ПЛЮС ВЕЗЕНИЕ

— Когда со стороны заметили ваши исключительные способности в физике и математике?

— Вы не поверите, до восьмого класса общеобразовательной школы я преуспевал в гуманитарных дисциплинах. Неплохо писал сочинения по литературе. Надо думать, что мне достались определенные способности к литературе от бабушки Надежды Викторовны — в прошлом вашей коллеги, журналистки. А вот с физикой были проблемы. Памятен эпизод, когда по этому предмету мне вывели хилую "четверку". Но вдруг в 9-м классе сам ощутил прилив интереса к точным наукам. Пошли и математика, и физика. Я стал участвовать в предметных олимпиадах.

— С чем вы это связываете?

— Есть причина. Правда, в нее я не верю. Тем не менее в 8-м классе меня настигла травма — сотрясение мозга…

— Оказывается, сотрясение мозга для талантливых ребят — полезное дело…

— Но наиболее вероятная причина смены приоритета гуманитарных дисциплин на приоритет точных связана все-таки с дедушкой — Владимиром Павловичем Евстигнеевым, а также с моими родителями: мамой Ириной Константиновной и отцом Павлом Владимировичем — кандидатами биологических наук, старшими научными сотрудниками ИнБЮМ НАНУ.

— Никак он представитель известной артистической династии?

— Не-е-ет! Что вы. Дедушка — участник Великой Отечественной. Всю жизнь проплавал на подводных лодках. В настоящее время — капитан 1 ранга в отставке. Он интересовался точными науками, в особенности физикой. Он мне помогал готовить уроки.

— Максим Павлович, крупные успехи в науках — все-таки это врожденный талант? Вдохновение? Труд?

— Насчет таланта не могу судить однозначно. Может быть, а может, и нет. Но в чем твердо убежден, так это в том, что достижение в любой отрасли человеческой деятельности — результат напряженного труда и вдохновения. Однозначно. А еще должен быть глубокий, всепоглощающий интерес к тому, за что взялся. Без него тоже ни за порог.

— Родители, наверное, к парте привязывали: дескать, учись. На получение медали за освоение школьной программы ориентировали.

— В принципе, родители не предъявляли ко мне жестких требований. Мне очень не хотелось заниматься игрой на фортепиано в музыкальной школе, а меня действительно заставляли садиться за музыкальный инструмент. Я не стал пианистом, тонким ценителем музыки, но музыкальная школа выработала необходимое всем нам чувство дисциплины, ответственности. Ты не хочешь что-либо, но ты должен. Прийти секунда в секунду туда, где обязан быть, и выполнить все, что положено.

— Вундеркинд в переводе с немецкого — это чудо-ребенок. Вы вундеркинд?

— Однозначно нет. Если я чего-либо достиг, то это плод напряженного труда, а еще элементы удачи.

— Большой труд — это с утра до ночи?

— Все дни с утра до вечера. В голове постоянно должны вертеться варианты решения той или иной проблемы.

— В школе вы задавали преподавателям каверзные вопросы?

— В школе — нет. А вот на старших курсах Севастопольского национального технического университета у меня начало формироваться собственное мышление. Возможно, тогда срывались с моих уст вопросы, которые, по вашему определению, относятся к каверзным.

— Было ли у вас негативное отношение к отстающим — одним словом, к шалопаям, которых всегда можно встретить в среде учащейся молодежи?

— В школе, институте — никогда. Но сейчас, будучи преподавателем, вижу, как деградирует молодежь, по крайней мере, заметная ее часть. Именно деградирует. Сегодняшние, как вы выразились, шалопаи и близко не идут в сравнение с шалопаями моей студенческой поры.

— Когда я говорю о действительно существующих в молодежной среде проблемах, то отвечают, что не мне, человеку, скажем так, зрелого возраста, об этом судить. Выросло, дескать, новое поколение, наступило иное время. Я старше вас, Максим Павлович, более чем вдвое, тем не менее во взгляде на затронутую проблему мы едины. Для меня это весьма примечательный факт. Да, поколения, времена меняются, но вечные ценности те же. На то они и вечные.

— Сейчас деградация определенной части молодежи, к сожалению, очень явная. Наблюдаются тревожные процессы, о которых мы не знали каких-то десять лет назад. Они нарастают. Во многом мы вынуждены упрощать изложение дисциплин. Это связано с тем, что дети приходят с очень слабой подготовкой. Они не то что расхлябанные. У них отсутствует здоровая ориентация. На многое (без ценности общество не общество), отдельным юношам и девушкам просто наплевать.

— Какие коррективы, по вашему мнению, надо внести в систему организации высшего образования?

— Я уже немало поездил по Европе с целью научного обмена, контактов с коллегами-учеными. В один голос они отмечают лучшую, чем у них, подготовку наших студентов. Кто-то, может, мне возразит, но система образования советской поры была эффективней европейской. Мы ощущаем ее инерцию до сих пор. На мой взгляд, ломка старой системы вряд ли приведет к положительным результатам в тех социально-экономических условиях, в которых Украина находится сейчас.

— Чем отличается наша прошлая система образования от нынешней европейской?

— В нашей системе задействовано больше элементов принуждения.

— Это плюс?

— Считаю, что плюс. Обучение — это большой труд и нужно усиливать механизм, который заставит студента учиться.

ЛИРИКА НАУКИ

— Что является предметом вашего научного интереса?

— Это физические основы и механизмы биологического действия лекарственных препаратов. По этим проблемам мною написаны кандидатская и докторская диссертации.

— Что повлияло на выбор их тематики: мода, увлечения личного порядка?

— Направление в науке, в котором работаю, в самом деле популярно. Но не я выбрал для себя это направление, так сложилась судьба.

— Сказано, что наука — лучший способ удовлетворения личного любопытства за счет государства. Так ли это?

— Отчасти это так. Хотя фундаментальная наука очень редко дает мгновенный практический результат.

— Администратор в науке и увлеченный исследователь… Ваш выбор?

— Нельзя стать серьезным ученым, не будучи администратором. Иначе будешь зависимым в процессе научных исследований.

— На видном месте блока "А" на четвертом этаже, где размещены помещения кафедры физики, оформлено высказывание Ф. Жолио-Кюри о том, что чем дальше путь эксперимента от теории, тем короче путь к Нобелевской премии. Это так?

— Я придерживаюсь того же принципа. Сначала эксперимент, затем теория. Моя работа фактически экспериментальна.

Из статьи М.П. Евстигнеева "На пороге открытия":

"У меня было всего две недели на поиск экспериментального доказательства существования шпилек. К счастью, мой английский коллега Джон Паркинсон, будучи молодым человеком, с самого начала нашего знакомства на конференции в Йорке в 2006 году проникся идеей о шпильках и не побоялся подать со мной грант на эту тему. Поэтому у меня с первого дня по приезде в Глазго были созданы все условия для проведения эксперимента, включая лабораторию, вещества и один из самых новейших в мире ЯМР-спектрометров. Первые пробные эксперименты показались поначалу многообещающими, однако каждый следующий день эксперимента (чрезвычайно дорогостоящего и изнурительного) начал разрушать наши надежды на однозначный результат…

Понедельник, 21 января, я как обычно прихожу в лабораторию к 10 часам, чтобы посмотреть результаты длительного суточного эксперимента по одному из гексамеров, который, судя по предыдущим результатам, ничего хорошего не должен был дать. Джон, как всегда, уже в лаборатории, делает предварительный экспресс-анализ результатов. Увидев меня, он подбегает ко мне и, едва скрывая эмоции, почти кричит: "Максим, ты только посмотри на это!!! Я такое вижу впервые в жизни!" На двухмерных спектрах, которые обычно нужно расшифровывать несколько дней, даже без детального анализа виден совершенно нестандартный профиль пиков, абсолютно нехарактерный для нормальной формы нуклеиновых кислот. Еще не зная, что это означает, мы понимаем, что наткнулись на новый эффект. С этого момента мы бросаем все дела, рассуждения и начатые эксперименты и весь остаток недели посвящаем этому гексамеру. Практически каждый следующий эксперимент в той или иной степени подтверждает выраженное отличие именно этой последовательности от всех других. Анализ результатов с разных сторон приводит именно к структуре шпильки!..

Учитывая важность полученных результатов, нами по горячим следам была подана заявка на финансирование продолжения этих исследований за счет исследовательского фонда Университета Страсклайда, которая моментально была утверждена руководством, и сейчас мы получили полный ресурс для завершения исследований до осени этого года. На мой взгляд, сделанное открытие является наиболее существенным достижением нашей группы за последние годы. Не буду говорить, что открытая нами шпилька может стать прототипом нового типа элементарной ячейки памяти…"

— Заглянув на кафедру, увидел ваших коллег, среди которых достаточно людей зрелого возраста…

— К счастью, к огромному счастью, работаю рядом с мудрыми людьми, вышедшими из советской эпохи. Они помогают в дерзких устремлениях молодых, мне в том числе, а не тормозят реализацию наших замыслов.

— А могли бы тормозить?

— В нашей системе это очень просто. В моем карьерном росте был эпизод, когда одним движением пальца легко можно было зарубить все мои попытки сказать слово в науке, что могло бы привести к уходу из университета, выезду в дальнее ли, ближнее зарубежье. Надо отдать должное не только кафедре, но и ректорату. Они меня поддержали на важном жизненном этапе.

— Как гражданину Украины, мне больно от того, что лучшие наши мозги уплывают за рубеж. Перспективные ученые — там, деятели культуры — там, спортсмены — тоже там. И так — за что ни возьмись. Вам поступали подобные предложения? В каких обстоятельствах вы бы приняли такое предложение?

— Отъезд отдельных представителей интеллектуальной элиты за рубеж может произойти из-за невозможности полностью реализовать себя на Родине. Побудительным фактором может стать и затянувшийся кризис в общественно-политической жизни страны. Мои эксперименты на все сто процентов завязаны на Запад. Там есть необходимые для их проведения установки. В Украине их нет. Если мои научные контакты каким-то образом будут остановлены, то достигнутые наработки умрут через 2-3 года.

— Вы стоите у истоков нового направления в науке?

— В Украине — да. В мире оно развивается. Но мы пробили свою нишу — оригинальную и перспективную. Она может стать приоритетной и имиджевой для нашей страны. Остановка за одним — нужна установка для выполнения экспериментов. Стоит она миллион американских долларов.

— В пору моей юности, когда вас и на свете не было, страну охватила нешуточная дискуссия между физиками и лириками. Собственно, противопоставление одного другому и сейчас подспудно управляет мыслями и поступками людей. Что вы скажете по этой теме?

— Это больше философский вопрос. Ошибочно считается, что человек, будь то ученый, будь то администратор, не может иметь лирики в душе. Если ее нет на самом деле — это не человек, а функционер, механизм. Идея в науке не может родиться в голове закопавшегося в книги, научные отчеты человека. Идея — это синтез чего-то нового, и как он происходит — недоступно рациональному осмыслению. Источником идеи в науке, наверное, и есть лирика в душе.

— Сергей Есенин говорил: "Я — божья дудка".

— Музыка, художественное слово могут стимулировать научные открытия в отличие, как ни парадоксально, от стопок специальной литературы.

ЛИЧНОЕ

— У вас были увлечения вне профессиональных занятий?

— Коллекционировал бабочек. Имел полный набор крымских летающих насекомых. Они украшали стены моего дома. Читал доступную мне литературу о предмете своего увлечения. Было интересно. Но в настоящее время в силу катастрофической нехватки времени занимаюсь главным делом — наукой.

— Ваш образ совпадает с определением Бернарда Шоу: "Ученый — это лентяй, который убивает время работой"?

— Да-да-да. Лентяй — да. Согласен. Если наступает вакуум в исследованиях, то плохо себя чувствую. И мне это время надо убить. В последнее время такая однобокость мне все более не по душе. Рано или поздно потесню науку чем-то новым.

Раньше учителя работали с отстающими над усвоением программы. Сейчас вижу: предпочтение отдается преуспевающему школьнику, чтобы представить его на олимпиаду и создать себе имя.

Моя специализация — это подготовка кадров высокого уровня — кандидатов наук. Я вынужден работать с лучшими студентами — в будущем аспирантами, кандидатами наук. Недавно с одним моим учеником мы выполнили работу, которая легла в основу диссертации. Она отмечена грантом Королевского научного общества Великобритании.

— Ни в школе, ни в университете никто не обходится без кличек…

— В школе сверстники по фамилии меня называли Евиком, в настоящее время студенты между собой зовут Максом Палычем.

— Поразительное единодушие. Какие у вас ощущения: вас любят, уважают, внимают вам?

— Мне кажется, уважают и немного боятся. Такое понятие, как студенческая любовь, мною не жалуется. В противном случае это будет не учеба, тем более — не наука, а семейное общение о науке.

— У вас есть недостатки?

— (Максим Павлович надолго задумался). Мне надо несколько минут, чтобы оформить мысли, несколько переключиться на новую тему.

— Я воспользовался домашним телефоном, чтобы договориться о встрече. Услышал в трубку не только ваш голос, но и лепет ребенка, и сделал вывод, что вы женаты. Как вы познакомились с будущей женой? Какое качество оценили в ней? Ожидая вас в коридоре здания университета, чуть шею не свернул, голову не потерял, столько прошло мимо симпатичнейших студенток. А вам надо было выбрать для жизни одну-единственную…

— Долгое время я не очень обращал внимания на представительниц прекрасного пола. Настя — моя будущая жена — училась в аспирантуре с 2000 года вместе со мной. Я ей много помогал. За несколько лет она настолько прочно вошла в мою душу, что стала восприниматься неотделимой от меня. Раньше это была чисто наука, затем — совместные походы на природу…

— Говорили, увлечений нет…

— Мы стали как бы дышать единым для нас воздухом. Без нее не представлялась дальнейшая жизнь, поженились мы в 2006 году. Два месяца назад у нас родился сынишка Дима.

— 15 лет назад вы окончили севастопольскую среднюю школу N 19…

— В 1998 году я окончил Севастопольский национальный технический университет и тут же поступил на учебу в аспирантуру.

— Выходит, ровно за десять лет пройден путь от аспиранта до профессора.

— Получается своего рода юбилей — десять лет.

— Поздравляем вас с первой по-настоящему круглой датой.

— Да, был еще вопрос о моих недостатках. По-моему — это максимализм. Все еще либо черный цвет, либо белый. Не всегда могу этим управлять.

— Это, Максим Павлович, со временем проходит. Познаете еще полутона, иные цвета. Желаем новых успехов. Спасибо за беседу.

Интервью провел А. КАЛЬКО.

* * *

ИЗ ДОСЬЕ РЕДАКЦИИ:

М.П. Евстигнеев родился в 1975 году. С 1998 года работает на кафедре физики СевНТУ. В 2002 году защитил диссертацию на получение ученой степени кандидата наук, в 2007 году защитил докторскую диссертацию по специальности "Биофизика". М.П. Евстигнеев — самый молодой доктор наук за всю историю университета. Максим Павлович — член научно-технического совета, ответственный редактор сборника научных трудов "Вестник СевНТУ (серия "Физика и математика"), автор 143 трудов, руководитель госбюджетной научно-исследовательской темы, заместитель руководителя специализированного ученого совета и т.д. М.П. Евстигнеев — лауреат (дважды) премии Кабмина Украины, руководитель Севастопольского отделения Украинского биофизического общества. Его работы дважды отмечены персональным грантом Королевского химического общества Великобритании. В 2006 году Максим Павлович избран членом Американского химического общества, его кандидатура внесена в международный каталог ведущих ученых мира.