17o
Я слишком хорошо изучил этого типично петербургского грустного Пьеро, чтобы составить неверное мнение о нем, его творчестве, его театре. Театре, состоящем из сценариста, режиссера, художника в одном лице! Название этого театра — «Монплезир», что в переводе с великого и могучего французского означает «Мое удовольствие». А имя этого человека — Игорь Ларин, что означает… Словом, Игорь Ларин — в «Профилях».Ларин (оказалось, что это псевдоним! Настоящую фамилию он так и не назвал) родился в Ленинграде в 1962 году. После школы учился на архитектурном факультете строительного института. Через год поступил в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. Окончил его в 1985 году по специальности "актёр драматического театра и кино".
Он — режиссер, актер и художник. Лауреат всероссийских и международных театральных фестивалей, обладатель "Золотой Пушкинской медали" и диплома Российского фонда культуры. Известен своими работами в телевизионных фильмах "Чёрная комната", "Траектория бабочки", "Тайны следствия". В 2002 году был соавтором фильма "Театральный роман" по М.А. Булгакову. От телеканала "Культура" выдвинут на премию ТЭФИ за лучшую мужскую роль (главная роль — Максудов). С 2004 года — режиссёр-постановщик телеканала "Культура". Снимает собственный цикл "Авторский театр Игоря Ларина", спектакли российских театров, передачи "Театральная летопись" и многое другое.
Спектакли Ларина — лауреаты всероссийских и международных театральных фестивалей (Гран При — Нью-Йорк, Сеул, Хельсинки, Стокгольм, Санкт-Петербург).
В 1998 г. по инициативе Министерства культуры и СТД Петербурга выдвинут на звание "Заслуженный деятель искусств России".
А еще Ларин занимается графикой и скульптурой. Им организовано несколько персональных выставок в России, Европе и США.
— Некоторые из твоих спектаклей живут уже 10-12 лет. Время придает им иное звучание или же они дряхлеют и старятся?
— Самая большая беда в том, что мои спектакли редко играются. К примеру, два года назад для фестиваля в Питере я поставил "Маленькие трагедии". Сыграл одну премьеру, и с тех пор — ни разу! Мне вообще фатально не везет с директорами. Нет, они порядочные люди, но у них начисто атрофирован директорский орган, нет административной жилки. Отсюда и не самая счастливая сценическая жизнь спектаклей! Поэтому я хватаюсь за любую возможность показать их зрителю. Для меня играть на сцене — такая же жизненная необходимость, как дышать, есть, любить… Когда такой возможности долго нет, я понимаю, что жизнь моя заканчивается, и тогда готов с наслаждением, с полной отдачей играть даже для одного зрителя!
— Образно говоря, чем пахнут твои постановки: выдержанным благородным вином или скисшим молоком?
— Каждая — по-своему. "Пушкин" пахнет старым сюртуком, которому 215 лет. Я показывал спектакль в Царском Селе, а после подошла милая бабушка и подарила мне сюртук и фрак своего прадедушки, представляешь?! Так что "Мой первый друг" пахнет самой эпохой Пушкина. А вот "Вертинский" для меня ассоциируется с запахами Нового года и кабацкого веселья! Он же долгое время пел в ресторанах, за что подвергался жестокой критике. Про него ведь не было написано ни одной положительной рецензии, хотя он был популярен во всем мире.
— Тогда, по идее, "Буратино" должен пахнуть…
— Солдатской робой и портянками образца 1932 года, в которых я играю.
— "Маленькие трагедии"… Шикарный спектакль! Кстати, почему ты его ни разу не привозил?
— О-ой! Он действительно мне очень нравился, не только мне — даже критике! Он оформлен моими картинами, которые я пишу во время действа, а потом рву в клочья и сжигаю! Я правда не понимаю, что происходит! Ну не везет мне, хронически не везет с импрессарио, продюсерами, директорами… За два года сыграл его всего один раз на фестивале! А запах у него — бумага и грифель.
— Боюсь спросить: чем пахнет "Онегин"?
— "Онегин" пахнет "неприличными" эротическими запахами.
— Ого!
— Да, он насквозь пропитан эротикой и любовным томлением. А по большому счету — прощанием с молодостью. Онегин переполнен любовью, нежностью, эротикой…
— Ты причисляешь Пушкина к эротоманам?! Что-то новенькое! Такого про А.С. я еще не слышал!
— Лицемерие считать Пушкина девственником! У него все творчество, вся его религия пропитаны эротикой. По какому признаку проявляется творчество писателя или поэта? По тому произведению, которое он пишет всю жизнь, но так и не завершает! Или не успевает написать. Пушкин всю жизнь писал на полях чертей, он грезил ими, когда писал роман "Влюбленный бес". Он и сам — абсолютный бес! Он играл в государственного чиновника, в добропорядочного гражданина, в мужа и отца, но… Как хорошо написал Соллогуб перед его похоронами: "В семье он был счастлив настолько, насколько может быть счастливым человек, не рожденный для семейной жизни"! Он не был рожден ни для службы, ни для семьи — всю жизнь он думал лишь о женщинах и о своем влечении к ним!
— Представляю, как сейчас встанут на дыбы все пушкинисты и моралисты! По твоим сведениям, любовный список Пушкина насчитывал…
— По одним источникам — 113, по другим — 138. Но, думаю, он многих забыл, ведь в его знаменитый список не входили крестьянки, а это — отдельная графа, причем не самая маленькая! Кстати, у него много незаконнорожденных детей. В архивах я нашел только два письма от крестьянок, которых он обучил грамоте. Из них понятно, что род Пушкиных простирается значительно дальше официальных наследников. Он их… брюхатил, а потом пристраивал в имения своих друзей, начиная от Вяземского до того же Пущина. Этих детей никто не учитывал, но я недавно встречался в глубинке с одним из потомков Пушкина — их выдает характерный носик! Пушкин был абсолютным гением, Моцартом в любви, а в любви не было и нет морали! По крайней мере, того смысла, который обыватели вкладывают в это слово. Он мог оскорбить и надругаться над любимой женщиной, запросто сменить ее на другую фаворитку, а мог неделями ничего не есть, чтобы стоять под балконом и добиться расположения какой-нибудь уродины! У художника вообще не может быть морали — он всегда свободен, даже если связан узами брака и семьи. Он может только играть в игры людей, но это — притворство! Ведь Художник — это дьявол! Абсолютный дьявол, который при этом может верить и в Бога!
— Скандальное заявление! Представляю праведный гнев преподавателей русского языка и литературы! Хорошо, обобщим: на твой взгляд, искусство дано человеку свыше или?..
— Искусство — это желание возбудить в человеке какое-то сильное чувство: любовь, страх, ненависть. В старину существовали такие сообщества — "Секты перечащих"… Они жили поодаль от остальных, но иногда приходили и показывали "нормальным" людям пародии: как те охотятся, как изменяют, как любят, как спят… Их жутко ненавидели, даже били, но при этом не давали умереть с голоду. Скоморохи в Древней Руси — это и есть выходцы из "Секты перечащих". Их главной целью было поставить зеркало перед людьми, ничего не изменяя и не придумывая! Лишь для того, чтобы они немного протрезвели. И они нужны были обществу, как некий цензор, наблюдатель и глашатай человеческих пороков. Поэтому любой художник — он из этой секты. Сильное желание раздразнить сытого ближнего, пробудить в нем полярные чувства в отношении самого себя — это и есть главная задача искусства! Какое отношение к Богу и к религии при этом может иметь искусство, я не понимаю. Спроси у мусульманского художника о его отношении к православной иконописи. Он скажет, что такого "мазилу" надо убить, ведь он осмеливается писать мнимый образ Всевышнего! То же самое и в искусстве. Основа любого искусства — в вопросе "Чем будем удивлять?" А удивить можно только чем-то пронзительным, искренним и шоковым.
— Стоп, стоп, стоп! Иначе получится монолог Игоря Ларина. Смотри: в искусстве вообще всегда было две тенденции — эпатаж, шок, скандал и, как следствие, успех и касса. Второй путь, по которому, к моему изумлению, идешь ты, — сохранение многовековой традиции литературы, театра, живописи…
— Нет, эпатажем и конъюнктурой я тоже болел, работая на постановках во всевозможных российских и зарубежных театрах. Я ставил именно то, чего требовал местный зритель. Но делал это с удовольствием, отдавая целиком себя постановке. Даже в Ханты-Мансийске, где местные олигархи могли вытащить из-за пианино музыканта с мировым именем и включить дискотеку! Было и такое, когда солисты Мариинского театра, приглашенные на какой-то местный праздник, так и не вышли на сцену: местные боссы к этому времени уже были порядком нетрезвы, им не до балета! Это — издержки профессии лицедея. Но моя душа к этому не имела никакого отношения. У меня есть профессия, мне необходимо заработать себе на жизнь — все! Но когда я ставил классику для себя, то я уже не думал: понравится это зрителю или нет! Я знал, что ставлю в первую очередь только для себя. Вот в таких спектаклях я предельно честен. И делаю это лишь потому, что не могу этого не делать! А адаптировать мои моноспектакли под коммерческий вариант в стиле Петросяна или "Комеди клаб" и показывать потом в кабаках теоретически можно, но выяснилось, что я этого не умею делать! Все-таки хочется заниматься атмосферным интеллектуальным театром.
— Складывается впечатление, что Игорь Ларин и его театр такой невинный, наивный, целомудренный…
— Нет, мне, как настоящему петербургскому бесу, хочется терзать, разрывать публику в разных формах и стилях. Мечтаю сделать какой-то жуткий спектакль — глумление над пьесами Островского, где все будет замешано на эротике и тайных желаниях героев. Так что, как видишь, не такой я уж и целомудренный!
— Мог бы сказать, каким ты видишь своего зрителя?
— Мой зритель — абсолютно пушкинский! Пушкин всю жизнь писал для молодой невинной 15-летней девушки дворянского происхождения с хорошим воспитанием. Даже когда мне будет 98 лет, я буду играть свой спектакль именно для такой барышни. Неважно, сколько ей фактически лет, но в душе она должна быть именно пятнадцатилетней. Мне не нужна жена, нужна невеста, которая способна удивляться, дуреть, раскрыв глаза, с душой Татьяны Лариной.
— Ты — профессиональный артист, и не можешь не знать, что, проживая на сцене чужую трагическую судьбу — Пушкина, Олейникова, Вертинского, Моцарта, — ты невольно притягиваешь в свою земную жизнь их беды, их судьбу!
— Конечно! Но ведь каждый человек притягивает к себе людей с похожей судьбой, предназначением, кармой. В этом смысле мои герои мне очень близки и понятны, а в отношении предрассудков… Я в телеверсии "Театрального романа" совершенно спокойно снялся в гробу! Нет, к актерству эти предрассудки не имеют никакого отношения. Я знаю актеров, которые ударились в религию и просили у своего батюшки благословения на каждую роль. Тот, скрипя зубами, разрешал им играть, но рекомендовал говорить все реплики тихо и только хорошими словами! Мне кажется, что это — верх лицемерия! Человек должен исповедовать только одну религию, и если ты служишь на сцене, то и поклоняться должен лишь театральным языческим богам. А эти боги позволяют артисту на сцене абсолютно все!
— Знаешь, все твои зрители после спектаклей ощущают себя загипнотизированными тобой.
— Это и есть главный элемент профессии. Ты должен заворожить зрителя, убаюкать, притупить его контроль над собой и лишь после этого рассказать ему ту истину, к которой пришел, работая над произведением.
— Какой жизнью ты дорожишь больше: реальной, в которой мы сейчас находимся, или сценической?
— Я их разделил раз и навсегда! Да так, чтобы они даже не пересекались, не соприкасались, иначе… Сам знаешь, что бывает с человеком, когда он путает несколько реальностей. В реальной жизни я очень скромный, стеснительный человек, который никогда на улице не сможет ни с кем познакомиться. А еще робкий, серый, запуганный, невзрачный созерцающий мечтатель. Я знаю множество актеров, которые в жизни балагуры, душа компании, тамада, но на сцене… Лучше бы им на нее не выходить!
— Ты сейчас смог бы служить в хорошем большом театре с громким названием? С полным социальным обеспечением, гарантированной зарплатой, льготами, своевременным получением званий и наград?..
— Нет! Я всего три месяца в жизни проработал в таком театре и понял — не для меня! Приглашенным режиссером — пожалуйста, но не актером. Для меня возможен только один путь — свой театр со своими артистами-единомышленниками.
— Ты не боишься попасть в капкан, когда твоя актерская самооценка окажется сильно завышенной, а Ларин-режиссер этого не заметит?
— Поначалу еще как боялся! Пытался записывать репетиции на видео, приглашать кого-то посмотреть со стороны… Сейчас я уже точно вижу темпоритм, конструкцию будущего спектакля, научился наблюдать за собой извне. Очень хорошо знаю все свои слабые стороны, хотя сильные тоже знаю.
— Ты параллельно работаешь режиссером театральных программ на канале "Культура". Не боишься, что однажды "телевизор" поглотит тебя и полностью вытеснит театр?
— Исключено! Театр — это свежие фрукты, только что приготовленная еда, натуральный сок, а ТВ… Телевидение — это хорошо упакованная консерва, пусть даже из высококачественных продуктов.
— Теперь давай в формате блиц-интервью составим характеристики на твоих именитых коллег. Захаров?
— Мыльный пузырь. Точнее, праздники с народными артистами и лошадьми.
— Ого! Такого я точно не слыхал. Думаю, для наших театральных читателей это будет шок. Любимов?
— Винтики, шпунтики, души — ноль. Давление конструкции и тяжелого маразматического деспотизма.
— Тоже звучит свежо! Житинкин?
— Нежный, гламурный.
— Табаков?
— Сытый, зажравшийся, холеный, властный полусадист, полумиллионер.
— Да, после этого интервью меня проклянут все театралы. Да и тебя тоже. Стуруа?
— Добрый, нежный, знаковый, домашний, стареющий…
— Боюсь спросить: Виктюк?
— Пижон, сноб, эпатажный миллионер.
— Бедный Роман Григорьевич! Питер Брук?
— Фетровый пиджак, благородная позиция, дикая ненависть к русскому театру, изуродованному Станиславским.
— Н-да, сейчас мы с тобой кидаем пачку дрожжей в театральный сортир! Ты первым упомянул Станиславского и его…
— Никакой "системы" не было и нет. Были заумные тезисы, которые на практике невозможно воплотить. Он просил актеров играть честно и искренне, а от своей "системы" незадолго перед смертью он напрочь открестился. Я в архивах телевидения нашел фонограмму его монолога о своей "системе": он сам понял, что никакое искусство, особенно театр, невозможно уместить в прокрустово ложе каких-то придуманных положений и правил!
— Ну все, теперь меня побьют и артисты. Терять уже нечего. На какой вопрос ты хотел бы ответить?
— "А когда вы получите "Оскара"?" Через четыре года.
Поговорили! Договорились! "Покушение на миражи" или крик мальчика "Король-то голый"?! Но почему-то я доверяю мнению Игоря Ларина. Может быть, оттого, что видел все его спектакли: такие разные, но такие тихие и умные. Которые заставляют долго думать и перечитывать давно забытую классику. На его откровения нельзя приходить неподготовленным, иначе — даром проведенное время. Надо думать! Именно это мы и разучились делать. В том числе и благодаря современному театру-цирку. Впрочем, зритель, как и покупатель, всегда прав!
