17o
Жительнице села Фруктового Надежде Аверьяновне Гурко исполнилось 105 лет. Ее признали старейшей жительницей Нахимовского района.Калитка во двор усадьбы, где обитает обретшая известность почтенная женщина, металлическая, гулкая. Долго никто не откликался на мой стук. Но дверь дома открыта, если не считать занавески из легкой ткани. Наконец, ее откинули в сторону, и на пороге встала дама на вид отнюдь не векового возраста. Подумалось: не дочь ли долгожительницы?
— Это я Надежда Аверьяновна Гурко, — назвалась женщина.
Сразу хочется сделать комплимент. Надежда Аверьяновна выглядит этак лет на 75, от силы — на 80, но никак не на 105 лет.
Родилась Надежда в 1903 году. Появись она на свет в Петрограде, то стала бы свидетельницей главных событий 1917 года. В свои 14 лет имела бы возможность видеть вождей тех лет. Но Наденька явилась на свет и росла в глухомани Витебщины, что на территории современной Белоруссии.
Интересное свойство памяти: иногда Надежда Аверьяновна затрудняется вспомнить происшедшее вчера, но картины далекого прошлого всегда перед глазами, как живые.
Отец и мать Надежды занимались хлебопашеством. Они располагали 18 гектарами земли и под рожь, и под картофель, и под гречиху…
— Чтобы успеть везде, небось батраков нанимали? — спрашиваю.
— Какие батраки, — живо возражает собеседница, — сами управлялись. Я не одна была в семье. Были еще братья и сестры. В хозяйстве постоянно держали пару лошадей, 3-4 коровы, куры, утки — не в счет.
Отец вдобавок служил кучером у помещика. Зимой лошадей впрягал в сани, летом, понятно, — в коляску на мягком ходу. Под дугу подвешивали звонкий 600-граммовый колокольчик.
Присутствовавшая при нашей беседе невестка долгожительницы Валентина Семеновна на минуту-другую удалилась, чтобы принести семейную реликвию — тот самый колокольчик. Он бережно хранился в семье в течение долгих десятилетий. И вот колокольчик величиной с литровую банку в моих руках. По внешнему ободку его читается надпись: "Дары Валдая!", по внутреннему — указано количество серебра в поющем сплаве. Колокольчик утратил лишь "язык". На легкое прикосновение не гвоздем, а неподходящей к случаю пластмассовой шариковой ручкой, реликвия тем не менее откликается долгим-предолгим убывающим звоном. Как же колокольчик оглашал окрестности тогда под дугой!
— Незадолго перед своей кончиной, лет 70 назад, тато завещал колокольчик внукам и правнукам, — говорит Надежда Аверьяновна.
Чем все-таки запомнились моей собеседнице события переломного 1917 года? Надежда Аверьяновна как-никак — живой их свидетель. Грешно об этом не спросить.
— Война была, — вспоминает долгожительница…
— Великая Отечественная? — пытается восстановить хронологию событий Валентина Семеновна.
— Великая Отечественная недавно была, — решительно возражает свекровь. — А та тоже с немцами была, но раньше.
Недавно? Великая Отечественная? Это с высоты 105 лет недавно. А тогда, в Первую империалистическую, что все-таки было?
— Дизинтиров помню. Много их пристало к нашему двору, — продолжает свой рассказ Надежда Аверьяновна. — Чтобы прокормить их, тату пришлось бычка забить.
— Среди дезертиров, — выдвигаю догадку, — были, наверное, симпатичные солдатики. Нравился ли кто-то из них в ту пору вам, молоденькой девушке?
— Да все они в поле пропадали. По хозяйству помогали, — следует ответ.
Замуж Надя пошла тогда, когда ей едва исполнилось 20 лет. Посватали ее за кузнеца Петра Гурко. Всю жизнь муж трудился с молотом в руке: и при единоличниках, и в колхозе, и здесь, в совхозе-заводе имени Софьи Перовской, куда в 1960 году большая семья переехала по переселению. Правда, был перерыв, когда Петра Гурко поставили под ружье. Всю войну — Великую Отечественную — прошел. Даже пару лет, до 1947-го, хватил лишку.
К моменту фашистского нашествия лишь старший сын Коля выпорхнул из родительского гнезда. Его мобилизовали в одно из ленинградских ремесленных училищ. Там его и застала война. В течение всей блокады он простоял за станком в цехе оборонного завода. С четырьмя или пятью малолетними детьми Надежда Гурко осталась на оккупированной врагом территории.
Много горя хлебнули. Война, а тут еще ураганным ветром крышу с избы снесло. От проливного дождя под столом спасались. Самой пришлось кровлю восстанавливать. С огорода кормились. За тем, чего не хватало, мать предпринимала рискованные поездки, а чаще — пешие переходы в Польшу. Корову-кормилицу там добыла. Как трудно ни было, всех детей сохранила. Ох как не прав тот, кто сказал: "Переживает других тот, кто не переживает из-за других". Как раз наоборот, Надежде Аверьяновне сил прибавляли хлопоты о детях, других близких.
Всего Надежда и Петр Гурко родили и поставили на ноги семерых сыновей и дочерей. Внуков и особенно правнуков не сосчитать. Жизнь разбросала их по белу свету. Кто-то осел в Украине, кто-то — в Беларуси, а кто-то — в России. Наша героиня живет рядом, в одной усадьбе, с младшим сыном, 58-летним Владимиром Петровичем. Во Фруктовом живет также старший сын, 83-летний Николай Петрович — блокадник. Рядом внуки, правнуки.
Но будем объективны: Надежда Аверьяновна чувствует себя одиноко. Она сама в этом призналась. Как будто причин для этого и нет. Ведь ее окружают заботливые родственники. Живы еще люди, которые вместе со старейшиной села и района ухаживали за садами и виноградниками. На 105-летие к Надежде Аверьяновне набилось столько люду, что в доме не помещались: с подарками, со съемочной аппаратурой. Тогда в чем дело?
А дело, видимо, состоит в том, что ни на расстоянии вытянутой руки, ни вокруг нет сверстников. Вы не замечали, что нам чаще больше доставляет радость, легче даются общение, работа, жизнь в быту рядом с представителями своего поколения? Старшие наши современники сойдут Надежде Аверьяновне за детей, внуков, правнуков. Выходит, правда, что в этом смысле Надежда Аверьяновна одинока.
Тем не менее естественным был наш вопрос: в чем состоит секрет долголетия? Ответ на него не отличался новизной. Надо не жалеть себя в трудах на благо близких. Валентина Семеновна большим плюсом считает здоровую экологию в течение большей части жизни свекрови. Мои наблюдения в течение нашей короткой беседы дают право отметить ровный, добрый характер Надежды Аверьяновны, что тоже не последнее дело.
Еще меня волнует вопрос: понадобится ли внукам или правнукам колокольчик помещичьего извозчика? Валдайский! Не в практичном смысле слова. К тройкам с бубенцами возврата не будет. Пригодится ли, сохранен ли будет колокольчик как главная реликвия рода, символ духовной общности?
