17o
До сих пор звания почетного гражданина Севастополя удостаивались видные военачальники, политики, общественные деятели, поэт, прозаик, скульптор… В год 225-летия со дня основания города-героя — Сергей Булах, лесник. Балаклавский район, где он живет десятки лет, у нас самый крупный по территории. На две трети или более того он покрыт замечательными лесами. Значительная часть их посажена благодаря усердным хлопотам Сергея Романовича.В жаркий августовский вечер мы договорились с ним по телефону о встрече на следующий день ранним утром, чтобы с дневным зноем разминуться. Но не тут-то было. Небывалый случай в моей журналистской практике: за установленным в тенечке круглым столом мы просидели с 7.50 до 13.15, не поднимаясь, не прерываясь ни на минуту даже ради стакана с водой. Растрогало заявление Сергея Романовича о том, что в течение прошедшей ночи он почти не спал — все думал, что скажет журналисту из редакции старейшей городской газеты.
Супруга моего собеседника Анна Филипповна и так и этак шаркала вокруг нас метлой по и без того чистому бетону двора. Кому из наших верных спутниц понравятся затянувшиеся на часы посиделки. До моих ушей долетела фраза-упрек: "Это что, книга будет?" От записей мой блокнот распух так, что впору роман писать. Это было бы легче, чем приняться за тесный газетный очерк.
От обилия материалов робею: с чего начать? Призываю в помощники Константина Паустовского. В "Повести о лесах" он пишет, что лес "хранит почвенную влагу, смягчает климат, останавливает сухие и жаркие ветры, преграждает своими зелеными плотинами путь сыпучим пескам…" Писатель словно стал свидетелем событий наших дней в местах природных катаклизмов. "Невозможно перечислить все бедствия, какие несет истребление лесов, — пишет Константин Георгиевич. — Если бы вы знали о них, то у вас, должно быть, не поднялась бы рука даже на то, чтобы сломать для букета ветку цветущей липы".
Герой моего очерка родом из села Андруши, что недалеко от Переяслава-Хмельницкого. Пока наши войска обороняли Киев, юный Сергей Булах выполнял поручения вначале командира батальона, затем — командира полка. За посыльным шестнадцатилетним парнем лошадь закрепили. Но как только пришел немец, те, кто не смог пробиться к своим, нашли укрытие в плавнях, в лесах. Время от времени под покровом ночи партизаны навещали хату Булахов. Мать Сергея, Мария Андриановна, передовая колхозная звеньевая, была у партизан связной с действовавшим в Переяславе-Хмельницком подпольем.
В 1965 году, когда отмечалось 20-летие Победы в Великой Отечественной войне, Сергей Романович возглавил в Севастополе лесное хозяйство. Вскоре он принялся за посадку леса на 12 гектарах, и не где-нибудь, а на склонах священной Сапун-горы. Этот участок был первым, где новый руководитель пошел, что называется, ва-банк.
В Алуште работала горно-лесная опытная станция. Ее ученые выступали жесткими законодателями в масштабной и долгосрочной кампании по восстановлению лесов. Они требовали в обязательном порядке первоначально заполнять отведенные участки акацией, скумпией и другими малоценными древесными и кустарниковыми породами. А спустя 20-25 лет их надлежало корчевать и высаживать постоянную культуру, например сосну крымскую.
К этому времени возраст Сергея Булаха едва перевалил за 40. Сил было много да и опыт кое-какой наработал. За плечами успешная учеба на факультете лесного хозяйства сельскохозяйственной академии в Киеве.
— Лекции по профилирующим предметам у нас читали профессора дореволюционной школы, — вспоминает Сергей Романович.
Студент-заочник Сергей Булах учился и работал по избранной профессии. Ему доверили на малой родине покрыть лесами днепровские пески. За год рабочие под руководством молодого специалиста озеленили 250 гектаров и в следующем — столько же.
— Сейчас в тех местах ветры шумят в кронах мощных сосен, — радуется Сергей Романович. — И жить деревьям долго-долго.
Прибывшего в Крым специалиста, понятно, использовали вначале на вторых ролях то в Белогорске, то в Севастополе. Возглавив предприятие, он тут же решил воспользоваться предоставившейся свободой — относительной, конечно. Тут же приступил к поэтапной досрочной раскорчевке промежуточных лесов на 1700 гектарах. А на свободные склоны Сапун-горы сразу завезли сеянцы основной породы — сосны крымской.
В научных, административных кабинетах поднялся невероятный шум.
— Готовилось решение о снятии меня с должности, — говорит Сергей Романович.
Но директор не отступал в главном. Правда, однажды пошел на компромисс. Его результат сегодня можно увидеть в ближайших окрестностях Максимовой дачи. У ведущей к поселку дороги раскинулся необычный лес. В нем полосы сосны чередуются с деревьями лиственных пород. Но когда пошла в рост сосна на склонах Сапун-горы, взглянуть на нее приезжали коллеги со всех концов Крыма, и из Средней Азии как-то делегацию встречали.
Сумма сэкономленных средств впечатляла, даже если обратиться к фактическим расходам только на первенце — 12-гектарном участке. Но Сергей Романович посадил саженцы только в окрестностях Севастополя не на 12, а более чем на одиннадцати тысячах гектаров. В самые удачные сезоны управлялись на 500, а то и на 600 гектарах. Примеру севастопольца, отказавшегося от посадки промежуточных лесов, последовало подавляющее большинство, если не все крымские лесоводы. Интересно, догадалась ли вовремя наука обратиться к расчетам, чтобы узнать количество сэкономленных миллионов рублей благодаря знаниям, смелости, решительности одного лишь человека — Сергея Романовича Булаха. Кстати, в 1971 году он получил государственную награду — орден Трудового Красного Знамени.
— Я дал клятву создать зеленую зону у Севастополя, — рассказывает Сергей Романович. — Меня поддержал коллектив.
Сергей Булах сдержал данное слово. Он посадил лес на площади, превышающей одиннадцать тысяч гектаров. Об этом уже сказано. А если к этой площади присоединить леса, посаженные под руководством Сергея Булаха на Киевщине, в Белогорском районе, то выйдет все 15 тысяч гектаров. У Севастополя долин уже не хватало. Сергей Романович взялся за склоны. Наука считала пригодными для посадки склоны с крутизной в 20 градусов, не больше. Сергей Булах вместе со своими ребятами, переоборудовав соответственно технику, одолел крутизну в 45 градусов. И на это чудо приезжали посмотреть делегации.
На осуществление замыслов производственного характера нужны были деньги, требовалось также закрепление опытных, знающих кадров. А какое бюджетное обеспечение у лесников? Скудное. И в самые благоприятные годы на них обращали внимание в последнюю очередь. Ведь на результаты их труда нельзя посмотреть ни сегодня, ни завтра. Лес — не пшеница, не виноград. Чтобы ему подняться, двадцати лет мало. Поэтому Сергеем Булахом была дана вторая клятва: за счет хозрасчетной деятельности получать в течение года не жалкие плановые 1200 тогда еще рублей, а не менее миллиона 200 тысяч.
В глаза Сергею Романовичу бросилась публикация в "Правде" об инициативном руководителе. В своем коллективе он развивал хозрасчетные отношения, за что в конце концов и поплатился. Суд определил: семь лет лишения свободы. "Да ведь это то, что нам надо", — подумал Сергей Булах. Не отсидка за решеткой, а ведение дел по принципам хозрасчета внутри коллектива. Не на словах, а на деле. Со всеми производственными подразделениями администрация в лице его директора заключила договоры. Отпала необходимость в проведении нарядов с нахлобучками и нервотрепками. За собой Сергей Романович и главные специалисты оставили лишь контроль за темпами и качеством выполнения работ и стратегическое планирование.
Удивляйся не удивляйся, но пошла экономия затрат на горючем, материалах, запчастях — за что ни возьмись. Где-то 200-300 рублям зарплаты были рады, а у Сергея Булаха люди получали в 2-2,5 раза больше. Быстро вступали в плодоношение сады грецкого ореха, миндаля. Была открыта мастерская художественной росписи сувенирных изделий под хохлому. За счет хозрасчетной деятельности лесники выручали не миллион 200 тысяч рублей, о чем мечтал Сергей Романович, а все полтора миллиона.
А тут на порог явился областной начальник. Сергей Булах думал — с поздравлениями. А он, не садясь на предложенный резной стул: "Едем в горком партии. Разговор есть". Поехали. Там, у первого, областной гость сказал, что Сергей Булах в ведении производства нарушает социалистические принципы. Снимать его надо с должности. Первый вспылил: "Если вы тронете Булаха, я в обкоме партии добьюсь освобождения вас от занимаемой должности!"
Областной лесной начальник затаился на месяц-другой. А затем снова нагрянул к Сергею Булаху, да не один, а с первым замом из отраслевого министерства.
В сопровождении крымского начальника и Сергея Булаха киевлянин пошел по всем без исключения производственным участкам. У токарного станка по дереву состоялся, например, такой разговор: "Сколько получаешь, откуда сырье?". "Кругляк липы завозили из Черкасской области. До внедрения хозрасчета из одного полена выходила одна заготовка. Остальное шло на дрова. А после того как запустили механизм хозрасчета, — сказал токарь, — имеем три заготовки с одного полена".
Первого заместителя министра пригласили к накрытому столу у Байдарских ворот, как было заведено. До того как опрокинуть по чарке, Сергей Романович схлестнулся с областным начальником, да так, что обед, казалось, не ко времени подан. Киевлянин молчал, а потом заявил о своих правах. Потребовал, чтобы областной начальник принес свои извинения Сергею Булаху. Месяц спустя в Севастополь пришла бумага за подписью министра. Севастопольский лесхоззаг объявлялся опытной площадкой по постановке экономической и производственной работы. То есть за Сергеем Романовичем закреплялось право на эксперимент, а то и на ошибку.
…Более четверти века Сергей Булах возглавлял в Севастополе лесхоззаг. И все 25 с лишним лет как в котле кипел. "Зачем?" — спрашивает он себя сегодня в свои 83 года. И сам себе отвечает: уровню каждого руководителя должны соответствовать его дела. По этому правилу Сергей Романович и живет.
