А теперь шеф любит блондинок…

Рубрику ведет Леонид СОМОВ.

Мировая нейрохирургическая наука не стоит на месте. Появляются новые методики пересадки органов, растет и усложняется медикаментозная база. Читаешь отдельные статьи о чудо-операциях в Японии, США — и радуешься: пройдет 10 лет, и лечение многих серьезных болячек окажется на амбулаторном уровне.

Пока, однако, в нашей стране пересадка пораженных внутренних органов — дело долгое и весьма дорогостоящее. Хочу, однако, привлечь внимание читателя совершенно к другому, я бы сказал, мистическому ракурсу проблемы. Речь пойдет о тех странных изменениях, которые испытывает после операции иной человек, годами ожидающий пересадки сердца или печени…

Я в Севастополе живу с 2001 года, а до этого работал и проживал в Макеевке. Мой шеф Виктор Герасимович Шмелев лет семь страдал какой-то диковинной болезнью сердца — врожденной аномалией. Требовалась трансплантация. А так как у Виктора Герасимовича за рубежом жил могущественный зять (далеко не средней руки бизнесмен из Бруклина), то ожидание пересадки сердца у шефа вовсе не сопровождалось треволнениями по поводу необходимой суммы "зеленых".

И вот в Москве ему сделали операцию. Успешную. То есть через 1,5 месяца он уже восседал в своем кресле — очень похудевший, но зато с веселым блеском в глазах: исчезли внезапно наступающие одышки, аритмия и, как говорят, спонтанно проникающая до пяток острая боль.

Но вот что стало проявляться в характере шефа. Раньше он мог себе позволить по особо торжественным случаям только 30-50 г коньяка. Сейчас его неудержимо тянет к холодному пиву. До операции ему внушала холодное отвращение сама мысль о разных там петардах и прочих пиротехнических штучках. Сейчас он с явным удовольствием закупает весьма сложные огненные гремучки и у себя на даче по любому поводу устраивает импровизированные фейерверки.

Но, пардон, не это главное. Виктор Герасимович, вообще-то человек не первой молодости (47 лет), двадцать три года был счастливо женат на своей Эльвире — жгучей брюнетке, наполовину армянке, наполовину русской. И всегда демонстрировал свое мужское пристрастие к женщинам восточного типа. Через полгода он сменил секретаршу: черненькая, ладная Светлана ушла по собственному желанию, а ее место заняла жгучая платиновая блондинка родом из Прибалтики…

Где же корни таких метаморфоз? Как-то на одном из собирушников он мне доверительно сообщил, что в его жизни скоро грядут перемены, чтоб, мол, я не удивлялся. Какие же? Шеф собирался расстаться со своей армяночкой и жениться на Элге, секретарше.

Я, конечно, был в шоке. И поневоле, сопоставляя факты, пришел к выводу, что трансплантация сердца даром не прошла. Осторожно поделился своими предположениями с начальником. Он долго молчал, вертя зажигалку в левой руке. А потом сказал:

— Знаешь, Петя, я часто и мучительно обо всем этом думал. А когда все "перетер", пришел к выводу, что новое сердце перенесло в мой организм многие привычки и пристрастия его бывшего хозяина. Я ведь точно знаю, мне сказали, от кого пересадили "мотор". Это был молодой парень, по профессии пиротехник, он погиб по неосторожности от прямого попадания петарды в глаз. Между прочим, любил пиво, напившись до чертиков, кстати, и ушел из этой жизни. Я разговаривал с его супругой, она — родом из Рязани, яркая блондинка. Многие его привычки как бы по наследству передались мне. И рад бы от них избавиться, а природу, видать, не переделаешь…

Я этим феноменом очень заинтересовался, почитал кое-что из спецлитературы. Все сходится. Врачи-кардиологи мира четко фиксируют изменения личности в поведении и вкусах людей, перенесших трансплантацию сердца. Как с этим бороться, какие наука предлагает действия в подобных ситуациях — об этом в публикациях ни звука. А ведь пройдет время, и эта проблема станет социально значимой, не так ли?

П. ПОПОВСКИЙ, инженер.

ОТ РЕДАКЦИИ:

Как же это понимать? "Ключ к разгадке — сердце", — говорит американский профессор Гэри Шворц. По словам Шворца, сердце — мощный генератор электромагнитной энергии. Магнитное поле сердца в 5000 раз сильнее магнитного поля мозга, современными датчиками оно регистрируется с расстояния до 30-40 метров. Профессор предполагает, что эти мощные поля могут служить для передачи информации в любой уголок организма. Кроме того, сердце производит гормоны и так называемые нейротрансмиттеры — вещества, вызывающие возбуждение или торможение нервных клеток. "Между сердцем и мозгом имеются, кроме известных чисто нервных связей, прямые нейрохимические и электрохимические коммуникации", — считает Гэри Шворц. Мысли, чувства, страхи и мечты, по его гипотезе, могут из мозга транслироваться в клетки сердца и там отлагаться в клеточной памяти, а затем переходить в мозг того человека, которому сердце пересадили. Существование клеточной памяти, правда, тоже еще нуждается в доказательствах.