20o
Без малого три десятилетия в летнюю пору практически непрерывно работает Мангупская археологическая экспедиция Таврического национального университета имени Вернадского. Почти все это время ее бессменно возглавляет заведующий кафедрой Древнего Мира и средних веков кандидат исторических наук Александр Герцен. Ему, как ни одному иному ученому, присуще стремление максимально, всесторонне и глубоко организовать исследование памятников глубокой древности и средневековья на вознесенном, считай, на 600 метров ввысь плато горы Мангуп.Для работы в экспедиции привлекались ученые и опытные специалисты различных направлений знаний и деятельности. В свое время, например, не без глубокого интереса выпадали случаи общаться с архитектором, судмедэкспертом… Первый по обломкам деталей убранств фасадов прадавних сооружений воспроизводил на ватмане их первозданный вид. Второй — изучал останки тысяч людей с тем, чтобы получить более полную картину, скажем обобщенно, состояния здоровья населения расположенной на Мангупе столицы средневекового княжества Феодоро. Последние пять сезонов, признаюсь не без удовольствия, встречаюсь и беседую в заоблачном лагере экспедиции с киевским ученым из Института археологии Национальной академии наук Украины кандидатом исторических наук Олегом Журавлевым.
В 2004 году Олег Петрович по приглашению из Севастополя трудился в составе Херсонесской украинско-американской археологической экспедиции под руководством нашей исследовательницы Ларисы Седиковой и ее заокеанского коллеги Джозефа Картера. В сезон редко объявляются выходные дни. Тем не менее один из них решили посвятить не солнечным ваннам на пляже, а поездке на Мангуп. Как хотите судите: то ли на экскурсию, то ли с целью обмена опытом с Александром Герценом и его людьми.
После осмотра раскопок вот так стояли в лагере — хозяева и гости. Собирались прощаться. Олег же Журавлев как профессионал не удержался. Он возьми, да и скажи правой руке руководителя экспедиции кандидату исторических наук Валерию Науменко: "Эта кость — средневековой овцы, а эта — лошадиная той же поры". Валерий Евгеньевич — человек выдержанный, кажется, удивить его чем-либо трудно, но и у него глаза, как говорится, на лоб полезли.
Вот тут мы и подошли к моменту, чтобы назвать предмет научного интереса — специализацию Олега Петровича. Представителей его профессии в среде археологов можно встретить еще реже, чем архитекторов или медиков. Олег Журавлев — архезоолог. Если очень кратко, то архезоология изучает животный мир далекого прошлого, динамику происходящих в нем изменений. Всем этим исследователи заинтересовались еще в ХIХ веке, хотя первый международный конгресс архезоологов прошел только в 1969 году. Архезоологию отнесем к молодым наукам.
В Украине всего три архезоолога. Два в Одесском филиале родного Олегу Петровичу института, и один в столице — это сам Олег Журавлев.
Возьму на себя смелость сказать, что Олег Петрович — первый и по опыту, и по профессионализму. Не зря его рвут, что называется, в разные стороны. Ученый работал в Болгарии, в Ольвии, у нас, в Севастополе, не только в украинско-американской экспедиции, но и в украинско-польской. По окончании сезона на Мангупе киевского ученого ждут на раскопках где-то в Белогорском районе. Как-то Олега Журавлева "сватали" в свои чертоги российские археологи. Но пока получили отказ. Дома дел невпроворот.
— Уже не помню, кто пять лет назад предложил: Валерий Науменко мне или я ему поработать вместе на Мангупе, — говорит киевский ученый.
Присутствовавший при этом заместитель председателя Госкомитета крымской автономии по охране и использованию памятников истории и культуры Вячеслав Зарубин, кстати, сам классный археолог, тут же оформил официальное приглашение на Мангуп специалиста редкой профессии. С тех пор вот уже пять сезонов пролетели, как один день.
Со всех раскопов и в Национальном заповеднике "Херсонес Таврический", и на Мангупе Олегу Петровичу тащили обнаруженные глубоко в земле кости животных. Прежде бывали времена, когда они, не ровен час, шли в отвалы. В руках же ученого они заговорили. Объясняя наличие костей в древних могильниках, Олег Журавлев обращается к Библии. В книге Второзакония в 18-й главе 3-й стих сформулирован так: "Вот что должно быть положено священником от народа, от приносящих в жертву волов и овец; должно отдавать священнику плечо, челюсти и желудок". И у древних кочевых народов, и у их современников, греков, в погребальном ритуале существовала так называемая напутственная пища. Вот ее следы — лопатки животных, их челюсти. Следов желудка не обнаружили, и не могли они дойти до наших дней.
Обильную научную информацию содержат места складирования кухонных пищевых остатков наших далеких предшественников. Опираясь на накопленные сведения, Олег Петрович вдохновенно, образно, увлекательно поведал о составе и динамике мясной пищи канувших в Лету поколений людей. Опираясь на научные данные, Олег Журавлев может рассказать об этапах одомашнивания диких животных.
В хозяйствах херсонеситов и феодоритов содержался мелкий и крупный рогатый скот — быки, овцы, козы, а еще лошади, ослы, свиньи, собаки, кошки… "Свиньи присутствуют во все времена, даже в период турецкого владычества, — говорит ученый, — но мы не находим свидетельств о содержании хрюшек в районе балки Табана-дере на Мангупе, где обособленно в течение веков проживали караимы. Видимо, с соблюдением религиозных постулатов у них было строже".
Мало того, Олег Петрович утверждает, что в одно и то же время представители различных национальностей выращивали одни и те же виды животных, но разных пород. Как это объяснить?
Не удивляют найденные кости верблюдов, что побуждает делать выводы не о гастрономических вкусах, а о широких торговых связях жителей полуострова с внешним миром. "Корабли пустыни" бросали "якоря" и в наших краях.
О многом может сказать состав диких животных прошлых эпох. Из лесных представителей фауны — это олень, косуля, из степных (внимание!) — сайгак, кулан… Косулю, оленя и сейчас можно встретить в лесу. А вот сайгака и кулана — тю-тю… Нет их, как нет и обитавших некогда у нас зубров и туров. Вот их косточки на полевом рабочем столе Олега Петровича. Как свидетельствуют письменные источники, последний тур в Крыму убит в начале ХVII века. Мой собеседник обращается к анекдоту на тему человек и природа: "Земля спрашивает Марса: "Слушай, что мне делать? У меня на поверхности завелись какие-то мелкие существа, которые гадят, все взрывают, уничтожают, портят атмосферу. Что делать?" — "Да ты не волнуйся, — отвечает Марс. — У меня такое же было. Само пройдет". Горькая ирония.
Мое внимание привлекла кругляшка, видимо, позвонок с лучиками от центра к краям. "Да, это позвонок, — подтвердил мою догадку Олег Петрович. — Но чей позвонок? Дельфина!" Невероятно — останки дельфина, нет, дельфинов, вдали от моря, на Мангупе! Их костям не удивляешься в Херсонесе Таврическом, но здесь…
Удивляться есть чему. В наши дни на самых быстрых машинах дельфина в свежем виде на Мангуп не довезти… Минут через 30-40 дельфин начинает разлагаться. К нему не подойти. А каково было в античные времена, в средневековье? Быстроходных, сильных машин тогда не было, одни повозки на лошадиной или ослиной тяге. "Теоретически и тогда живого дельфина можно было сюда доставить, — размышляет вслух Олег Журавлев. — Но в таком случае его надо было обернуть в водоросли и поливать сверху водой, чтобы кожа не высохла. Все это можно, но теоретически. А может, феодориты зимой промышляли дельфинами и везли добычу на Мангуп после заморозки?"
В руки Олега Петровича попали кости не менее десятка дельфинов, что указывает на то, что охота на них феодоритами осуществлялась на постоянной основе. Но как? Вопрос повисает в воздухе.
Но это еще не самая большая, связанная с дельфинами, загадка. В Греции, откуда люди прибыли на постоянное место жительства в Северное Причерноморье, убийство дельфина приравнивалось к убийству свободного гражданина. В Ольвии, где, как уже сказано, Олег Петрович трудился не один сезон, греки считали Аполлона Дельфиния своим покровителем. Там же был возведен храм Аполлона Дельфиния. И в то же время улицы города мостили костями убитых и съеденных дельфинов. Что произошло с греками Ольвии да и Херсонеса, где также практиковалась охота на этих млекопитающих?
Олег Журавлев отказался говорить детальнее о своих находках во время Херсонесской экспедиции под руководством Ларисы Седиковой и Джозефа Картера. До опубликования их итогов в научных изданиях этого делать нельзя, убежден исследователь. А вот об одной занимательной фишке Олег Петрович рассказал на страницах приложения к "Херсонесскому сборнику" в 2006 году. Он пишет о цистерне ХI века, которая использовалась в качестве тюрьмы. "Обращает на себя внимание, — пишет Олег Петрович, — значительное количество целых или почти целых черепов собак и особенно кошек, а также нераздробленных костей их конечностей… Вряд ли узников этой тюрьмы хорошо кормили, как узников большинства тюрем как в древности, так и сейчас. В средневековой Англии в тюрьмах узниками была разработана специальная методика приманивания собак и кошек для последующего их съедания… Может быть, именно этим и следует объяснить такую необычную картину в костных остатках цистерны".
Извините, пожалуйста, уважаемый читатель, за объемную цитату. Но не могу удержаться, чтобы не привести еще один абзац из статьи Олега Журавлева в "Херсонесском сборнике". "Интересна находка в цистерне костей кулана, — пишет ученый, — это свидетельство о широком распространении этих степных животных в средневековом Крыму. При их незначительной численности вряд ли узников стали бы кормить мясом диких копытных".
…Сезон раскопок подошел к концу. Долгие зимние месяцы будут посвящены тщательной обработке полученных материалов. Итогом многолетней напряженной работы может стать монография. Есть уже и рабочий заголовок: "Животноводство и охота в Херсонесе и на Мангупе в античный и средневековый периоды". Приблизительно так. Но возможны и изменения. Ведь исследования будут продолжены.
