Весной прошлого года севастопольский журналист Борис Гельман открыл для себя и для нас имя легендарного Аббы Ковнера — организатора Сопротивления, партизана, писателя. Борис Никодимович написал достаточно объемный газетный очерк о герое. Он был опубликован на страницах «Славы Севастополя+».
С тех пор не прошло и года. В распоряжении автора оказались новые материалы, достойные внимания читателей. На сей раз увидел свет подготовленный Борисом Гельманом буклет «Клич, зовущий к восстанию. Абба Ковнер — герой еврейского Сопротивления». На его страницах помещено три десятка фотографий.Все они уникальны. Так, на первой странице воспроизведен снимок Аббы Ковнера в полувоенной форме с откидным воротником белоснежной рубахи. Гимнастерка перехвачена широким армейским ремнем. На боку полевая сумка. В левой руке рожковый автомат. Вероятно, этот знаковый снимок сделан 14 июля 1944 года — в день освобождения Вильнюса от ненавистных фашистских захватчиков. В боях за столицу Литвы плечом к плечу с солдатами Советской Армии отважно сражались и партизаны еврейского отряда во главе с бесстрашным командиром Аббой Ковнером.
Но сколько еще знаменательных событий произошло до радостного дня 14 июля 1944 года, сколько еще испытаний ждет героя в последующие годы! Фотографии будто штрихами обозначили большую жизнь, побуждают к размышлениям, дискуссии.
Естественно, подборку фотографий открывает вид Севастополя 1912 года: Артиллерийская бухта, парусные суденышки, ялики на воде, а на берегах — одно-, двух- и трехэтажные дома. Где-то рядом Исраэль Ковнер — отец Аббы — держал аптеку. Такой же Артиллерийская бухта была и в 1918 году, когда 14 марта в семье аптекаря на свет появился сынишка.
В 1990 году в библиотеке "Алия" (Израиль) в переводе на русский язык вышло главное произведение Аббы Ковнера — "Книга свидетельств". Шалом Лурия, надо полагать, критик или человек, который, возможно, близко знал автора "Книги…", сопроводил издание достаточно глубоким по содержанию предисловием. Но с одним замечанием Шалома Лурия хочется поспорить. Он утверждает, что "морской простор, пенящиеся валы, голубизна неба и многоголосый шум портового города не оставили отпечатка в памяти мальчика". Как бы не так. Найдется ли взрослый человек, которого оставили безразличным морская стихия и белокаменный город? А что говорить о впечатлительном мальчике, все дни проводившем у моря, которое позднее отразилось в стихах.
Севастополь оставил и другие глубокие впечатления. Когда Аббе Ковнеру исполнилось восемь лет, большевистская власть конфисковала у отца аптеку. Семья Исраэля Ковнера отправилась в путь, чтобы осесть в далеком Вильно. Этот город еще называли литовским Иерусалимом. В нем дружно жили представители различных национальностей. Еврейская община насчитывала свыше 60 тысяч человек. На новом месте Абба Ковнер долго вспоминал Севастополь. В лаконичном тексте буклета Борис Гельман приводит сделанное позже Ковнером признание о том, что он "окутывал этот город стихами"…
На долю Аббы Ковнера выпали крайне беспокойные годы: Великая Отечественная война, английская тюрьма в Египте, участие в войне за независимость государства Израиль… Диву даешься, как до наших дней дошли фотографии, на которых Абба Ковнер — учащийся еврейской гимназии "Тарбут", 1926 год, лидер молодежного движения, "Ха-шомер ха-цаир" ("Молодой страж"), 1936 год… Этим редким снимкам по 70-80 лет. И каких лет!
В годы Великой Отечественной в литовских лесах было не до снимков. Тем не менее кое-что имеется. Вот партизан Берл Йохай "во время установки мин на железной дороге" в восточной Литве. Воспроизведен также в буклете снимок группы партизан в памятный день освобождения Вильнюса, как в советское время назвали Вильно, 14 июля 1944 года. Все с оружием в руках. В центре снимка — командир Абба Ковнер. Крайняя справа во втором ряду — Ружка Корчак.
Три десятка лет спустя она напишет книгу "Пламя под пеплом", посвященную организации и становлению движения Сопротивления в еврейском гетто Вильно. Надо ли говорить о том, что в этой книге очень много страниц посвящено Аббе Ковнеру.
Герою очерка и буклета Бориса Гельмана удалось укрыться от захвативших Вильно фашистов в католическом монастыре сестер-доминиканок. Из надежного укрытия он наблюдал, как из гетто его соплеменников везут, гонят в Понары. Абба Ковнер предчувствовал: на расстрел. Скоро население еврейского гетто сократилось с 60 до 20 тысяч человек.
Презрев смертельную опасность, Абба Ковнер добровольно идет в гетто. Не погибать, а бороться. "Низость — спастись за счет другого и предательство — служить у врага, чтобы уцелеть", — приводит Ружка Корчак слова своего боевого товарища.
Абба Ковнер пишет воззвание к узникам гетто. В нем есть слова: "Братья! Лучше пасть свободными борцами, чем существовать из милости убийц. Будем сопротивляться! Сопротивляться до последнего вздоха!"
Самые смелые, самые решительные пошли за Аббой Ковнером и дошли с ним до Победы.
Послевоенные снимки: 1948 год — армия обороны Израиля на марше. В колонне бойцов лихо шагает 30-летний Абба Ковнер. Рядом оказался первый премьер-министр государства Бен-Гурион. 1961 год — Абба Ковнер как свидетель выступает на суде над фашистским палачом Адольфом Эйхманом. 1972 год — Абба Ковнер и премьер-министр Голда Меир…
В годы мира наш герой награждался престижными литературными премиями, в том числе Государственной премией Израиля. Более чем за полтора десятка лет до своей кончины, в 1987 году, Абба Ковнер посвятил созданному им Музею диаспоры. Борису Гельману в работе над очерком и буклетом о герое, писателе, общественном деятеле оказала творческое содействие научный сотрудник Национальной библиотеки в Тель-Авиве София Ляпунова, родственники которой живут в Севастополе. Выход буклета почти совпал с отмечаемым сегодня Международным днем памяти жертв Холокоста.