В редакцию обратилась наша читательница Людмила Константиновна Полякова. «Я пришла просить не за мужа, а за всех людей», — сказала она, прежде чем объяснила причину визита. То, о чем ниже пойдет речь, действительно имеет место в нашей жизни. Более того, мы привыкли…- Мой муж был преклонного возраста и последнее время часто болел. Перенес два инфаркта. И в терапевтическое отделение больницы ему пришлось лечь не по своему желанию, а по острой необходимости. Сразу подчеркиваю, что мы не имели претензий к медсестрам, врачам, выполнявшим свой профессиональный долг честно. Но сами условия пребывания в больничной палате были настолько унизительными, что даже спустя время не стихает душевная боль. Затронуто то немногое, что еще есть у старшего поколения, — человеческое достоинство.
Три раза в день я навещала мужа, и каждый раз, видя, в какой обстановке находится мой близкий человек, мне приходилось сжимать зубы, чтобы не расплакаться. Я не забуду спертый запах в палате, в которую тяжелобольные люди в нарушение всех санитарных норм набиты, как сельди в консервной банке. Кровати сдвинуты вплотную так, что между ними не то что прохода, щели нет. Тумбочки, если и есть у кого, заставлены лекарствами, и поэтому кушать больным, среди которых подавляющее большинство — старики с трясущимися руками, приходится на коленках.
Придвинутая вплотную кровать была и у моего мужа. Однажды прихожу и вижу такую картину: одеяло моего супруга — на постели другого пациента, одеяло чужого человека — на постели моего мужа… Что же это за брачное ложе такое? Почему идет нарушение элементарных санитарных норм? А между тем ввиду тяжелого состояния мужа некоторые процедуры (не самые приятные для посторонних глаз) приходилось делать прямо в палате, изыскивая в этой немыслимой тесноте более-менее подходящее положение.
Да и сами медики, словно циркачи, вынуждены балансировать возле больного, чтобы, например, поставить капельницу. Если медицинская сестра наклоняется к одному пациенту, то она невольно беспокоит другого, мешает ему. А если к такой обстановке прибавить еще не защищающие от холода окна, из-за чего к занавескам прищеплено одеяло, да обшарпанные стены со следами то ли потеков, то ли грибка, картина получается настолько удручающая, что просто опускаются руки. О каком оздоровительном эффекте может идти речь? Я видела, что мужчины в таких условиях становились деморализованными. Им и без того плохо, а тут еще такой бардак! Осталось построить второй койко-ряд наверху, и тогда уже точно это была бы не больничная палата, а тюрьма. Да только сейчас к заключенным и то больше внимания.
Кто это придумал? Чье это решение? Неужели и в этом безобразии мировой финансовый кризис виноват? Примерно с такими вопросами я пошла сначала на прием к заведующему отделением, главному врачу больницы, побывала на приеме у руководителя горздрава и в комитете по защите прав человека. Ответы сводились к следующему: "Мы такие вопросы не решаем", "Сколько нам "сверху" отпустили койко-мест, столько мы и выполнили", "Вы что, не знаете, в какой стране живете? Или вы, может, свалились с Луны?", "Можете жаловаться куда угодно — хоть Ющенко". И, как итог: "Вы все равно ничего не добьетесь… Вот лет через десять…"
Я не свалилась с Луны. Я родом из того поколения, которое после войны заново отстроило огромную страну, заводы, фабрики. Когда мне, как руководителю научно-технической лаборатории, требовались дополнительные условия или материалы, я не отговорки искала, а любые возможности. Где надо — просила. Где могла — требовала. И так действовали тысячи людей, не я одна. Очевидно, у нынешнего поколения совсем иные мотивации. Вот и результат налицо.
Ни Ющенко, ни Тимошенко не приедут в Севастополь, чтобы разобраться с теснотой в больницах, с нарушением санитарно-гигиенических норм. Есть проблемы, которые решаются исключительно на местах, без оглядки на высокие указы. Это же естественно, элементарно — относиться к людям так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе. Я спрашивала всех начальников, у которых побывала на приеме: "А вы бы легли в такую палату, на сдвоенную с другим пациентом кровать?" И только один сказал честно, что нет. Другие храбрились. Но это бравада, обычный популизм, которыми нас щедро "угощают" в последнее время. Хватит пенять на "недостаточное финансирование". Совесть, например, за деньги не купишь.
Тема, затронутая нашей читательницей, дейстивтельно актуальна. И в этой связи вспомнилось бессмертное творение А.П. Чехова "Палата 6". В небольшом городке была муниципальная больница, где в одной из палат в грязи, нищете и практически в голоде содержались психически больные люди. Главный врач больницы, человек, в общем-то, добрый, при случае только руками разводил: а что я могу? Так шли годы. Больные страдали. Главврач философствовал, пока в силу некоторых обстоятельств сам не оказался на больничной койке. Узнав больничную жизнь изнутри, он глубоко возмутился и даже пытался бежать, за что был жестоко избит сторожем. Не выдержав такой несправедливости, бывший главврач скончался от сердечного приступа, а жизнь в больнице потекла своим чередом.
Вывод: пассивность наказуема!