12o
Нет никаких свидетельств о того, что московские Кузьминки связаны с жизнью и творчеством Константина Паустовского. Но именно здесь около трех десятков лет назад был открыт литературный музей-центр замечательного писателя. Лучшее место в российской столице для этого трудно было найти. Воссозданный по старинным чертежам бревенчатый дом с романтичным мезонином, живописнейший лесопарк с каскадом прудов, солнечные лужайки словно сошли со страниц самых известных произведений классика. Москвичам и их гостям полюбился этот уголок российской столицы. Сюда не то что не иссякает, а напротив — нарастает людской поток. Естественным шагом музейщиков явилось учреждение в 1992 году журнала. Его назвали просто, но емко — «Мир Паустовского».Отдельные специальные номера "Мира Паустовского" посвящены местам, тесно связанным с жизнью и творчеством писателя: Одессе, Тарусе, Рязани, Солотче, Мещере, Ливнам, Петрозаводску, Санкт-Петербургу… Материалы последнего номера журнала раскрывают необычайно широкую, лирически наполненную тему "Паустовский и Крым, Севастополь". Эта тема очень близка нам. Многие наши земляки с нетерпением ожидали выхода этого номера журнала. И он оправдал все их лучшие ожидания.
Ну как не прочитать страницы, посвященные пребыванию Константина Георгиевича в Коктебеле, в Старом Крыму, в Ялте, других городах Южнобережья? Но севастопольцам в первую очередь интересно узнать, как в "Мире Паустовского" представлен родной город.
"Крымский" выпуск "Мира Паустовского" открывает главы о Карадаге из написанной в нашем городе пронзительной по тональности повести "Черное море". Тут же помещен очерк Михаила Лезинского "Почетный гражданин Херсонеса". В свое время известный севастопольский автор имел возможность прочитать самому Константину Паустовскому "свой лучший рассказ", но не решился. Устроить встречу начинающего писателя с мэтром взялась сотрудница Морской библиотеки Евгения Шварц: "Тебе обязательно нужно познакомиться с Константином Георгиевичем. Ты больше всех этого достоин".
Михаил Лезинский был хорошо знаком с Инной Антоновой и другими учеными-херсонеситами. Они и поведали Михаилу Лезинскому о попытке, предпринятой Константином Паустовским, на год-два поселиться в "тишине и близости херсонесских руин и моря", чтобы "отдохнуть и поработать никем не замеченным и никем не осаждаемым".
Ученые-херсонеситы ответили согласием. Они присвоили писателю звание почетного гражданина Херсонеса. Но на пути реализации просьбы Константина Георгиевича и согласия коллектива заповедника встала городская власть того времени: как бы чего не вышло. А вручить проксинию — правовой акт, по которому иноземцу даровались почетные права в греческом полисе — было поручено молодой ученой Ангелине Зедгенидзе. Писатель в это время жил в Ялте.
Ангелина Андреевна проживает сравнительно недалеко от Кузьминок, в подмосковных Люберцах. На страницах "Мира Паустовского" она поделилась воспоминаниями о том посещении Ялты, часах, проведенных в обществе гостеприимных Константина и Татьяны Паустовских. Воспоминания Ангелины Зедгенидзе явились продолжением рассказа Михаила Лезинского.
Летом этого года исполнится 80 лет со времени приезда на отдых в Балаклаву Константина Паустовского с женой Еленой Загорской-Паустовской и сынишкой Вадимом. Очерк о балаклавском лете писателя, знаковом в его жизни и творчестве, сопровождает опубликованная впервые фотография Е.С. Загорской-Паустовской с сыном на омываемой морем балаклавской скале. На втором плане виден местный лодочник, чуть дальше — дача Апраксина, где остановился писатель с семьей. На снимке Елена Степановна и Вадим в купальных костюмах, веселые и загоревшие.
Ушедший сравнительно недавно из жизни Яков Рубанов — в прошлом ведущий терапевт главного военно-морского госпиталя Черноморского флота — оставил после себя воспоминания под заголовком "Пациент". Осенью 1963 года Константин Паустовский на "скорой" был доставлен в госпиталь с тяжелым приступом стенокардии. В течение трех недель Яков Рубанов общался с писателем. Их беседы касались вопросов литературы, житейских тем. Как больной Константин Георгиевич "был терпелив, послушен, немногословен, но обстоятелен". Подлечившись, писатель отбыл домой, в Москву. Вскоре от него была получена бандероль. В ней оказалась книга с дарственной надписью. В 1964 году писатель поздравил своего доктора с Первомаем, прислав телеграмму.
Далеко, к сожалению, ушло то время, когда в городе можно было увидеть афишу-приглашение на тематическую экскурсию "К. Паустовский в Севастополе". Ее автор А.П. Егорова вела увлекательный рассказ, перемещаясь со слушателями от ротонды с видом на Корабельную сторону до пересечения улиц Терещенко и Сергеева-Ценского и далее — до дома N 12 по улице Суворова, до верхней площадки Синопской лестницы, до места на Центральном городском холме, откуда открывается вид на Южную бухту, и, наконец, до Матросского бульвара. Всего шесть остановок, значит, и шесть новелл — отдельных рассказов об эпизодах, связанных с пребыванием, посещениями Константином Паустовским Севастополя в 1916-м, 1922-м, 1929-м, 1935-м, 1956-м и в 1963 годах.
Слушая Аллу Егорову, люди узнавали много нового о некоторых персонажах произведений любимого писателя. Так, оказывается, адмиральша Коланс была первым председателем родительского комитета бывшего реального училища. Ее муж Митрофан Николаевич, умерший в 1917-м или в 1918 году, придерживался либеральных взглядов, что уберегло семью после взятия власти красными.
Мне очень нравятся публиковавшиеся в печати, в том числе и в "Славе Севастополя", снимки, на которых Константин Георгиевич запечатлен с моряками-черноморцами, среди людей, где-то, как казалось, на стадионе. Из текста экскурсии, опубликованной сейчас в "Мире Паустовского", я узнал, что снимки сделаны 16 июня 1956 года на Матросском бульваре. То, что я принимал за трибуну стадиона, оказалось летним кинотеатром. Здесь под открытым небом состоялась встреча писателя с читателями. Ее проводили начальник Морской библиотеки Александр Поляков и заведующая абонементом Александра Троицкая. А снимки сделал фотокорреспондент "Славы Севастополя" Александр Баженов. Очень жаль, что экскурсия "К. Паустовский в Севастополе" уже в прошлом.
Если же продолжить рассказ о фотоиллюстрации, то уместно сказать, что в "крымском" выпуске "Мира Паустовского" помещены уникальные снимки: например, дома адмиральши Коланс, ныне утраченного, опять же некогда снесенной гостиницы ОПТ (общества пролетарского туризма) на Корниловской набережной, в которой в 30-е годы Константин Паустовский писал повесть "Черное море"…
"Севастополь… — писал Константин Георгиевич. — Я был в нем в детстве, потом — во время Первой мировой войны… в пору голода и опустошения… Я потом приезжал в него много раз, жил в нем и полюбил его как вторую родину. С ним было связано много воспоминаний, много горя и много радости". Это и подтвердили материалы "крымского" номера журнала "Мир Паустовского".
