17o
Посвящается героической деятельности воинов Севастопольского гарнизона, сотрудников СМЕРШ Черноморского флота, уничтоживших замыслы Абвера по срыву Ялтинской конференции глав государств-союзников.
Несколько претензионный заголовок публикации авторы мотивируют тем, что значимость операции, о которой пойдет речь, выходит на информационный уровень проблемы, подобно той, что была взята в основу широко известного двухсерийного кинофильма "Тегеран-43", — о подготовке спецслужбами фашистской Германии покушения на глав правительств Антигитлеровской коалиции: председателя Совета Народных Комиссаров СССР генералиссимуса Иосифа Сталина, президента США Теодора Рузвельта, премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля.
… Летом 1973 года офицерский состав формируемого экипажа авианесущего крейсера "Киев" прибыл из Севастополя в Николаев и разместился в 3-м военном городке. Строительство и последующий ввод корабля в строй затянулись до апреля 1975 года, поэтому на ближайшие месяцы флотских офицеров задействовали на всевозможные мероприятия, напрямую не связанные с их будущими служебными обязанностями. Во время майских праздников 1974 года, посвященных Победе советского народа в Великой Отечественной войне, в числе приглашенных на корабль участников Великой Отечественной войны оказался ветеран Ковтун Василий Евтихьевич, который служил юнгой Черноморского флота и, начиная с июня 1944 года, находился в Севастополе. Он и рассказал эту удивительную историю командиру 1-го ударного дивизиона авианесущего крейсера "Киев" капитан-лейтенанту Дядченко Александру Гаврииловичу, который в соавторстве с действительным членом Русского исторического общества капитаном 2 ранга запаса Борисом Витальевичем Никольским предлагает вниманию читателей эту публикацию.
Следует отметить, что ее авторы, проверяя на истинность малоизвестные факты и эпизоды, имеющие место в разрушенном Севастополе в октябре-ноябре 44-го и долгие десятилетия бывшие в архивах под грифом "Секретно", использовали материалы архивов и редких фондов библиотек, консультировались с флагманскими флотскими специалистами самого высокого ранга. И тем не менее редакция оставляет за собой право считать данную публикацию версией со значительным перевесом в сторону исторической правды. Мы приглашаем читателей принять активное участие в плане дополнения и углубления затронутой темы, потому что полагаем, что она не оставит ни одного севастопольца равнодушным.
ОФИЦЕРСКИЙ "ТРЕУГОЛЬНИК СМЕРТИ"
…Поздняя осень 1944 года. Полгода как Севастополь освобожден от немецко-фашистских захватчиков. В.Е. Ковтун служил юнгой в роте обеспечения штаба тыла Черноморского флота и с сентября 1944 года был прикомандирован к комендатуре Севастопольского гарнизона. Продолжалась война, наши части, участвовавшие в освобождении Крыма и штурме Севастополя, в большинстве своем вошли в состав 4-го Украинского фронта и вели бои в Румынии, затем в Болгарии.
Севастополь оставался на положении прифронтового города, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Части ПВО Черноморского флота отвечали за безопасность севастопольского неба; части тыла флота проводили большую работу по обеспечению боевой деятельности морской авиации, легких сил флота, Дунайской флотилии, бригад морской пехоты, а также готовили главную базу к приему кораблей эскадры, до той поры базирующихся в базах Кавказского побережья.
Севастополь той поры представлял собой страшную картину всеобщего разрушения. Жизнь теплилась в основном по окраинам, где до войны располагались домики частного сектора. В центральной части города люди жили в подвалах, в наскоро сколоченных финских домиках, землянках, обживались в основном сохранившиеся после бомбежек и арт-обстрелов нижние и подвальные этажи зданий. Многие так называемые развалки просуществовали в таком виде до середины 60-х годов. На Центральном городском холме, к примеру, такая частично обжитая развалка просуществовала аж до 1965 года на месте нынешнего дома N 12 по улице Луначарского.
Сейчас нам уже сложно представить себе мертвый, полностью разрушенный город, без электрического освещения, без канализации, со стойким трупным запахом, идущим из развалок. Ежедневно на центральных улицах города работали батальоны матросов и солдат, расчищая завалы, приспосабливая трассы для проезда транспорта. Масштабы разрушений поражали даже видавших виды фронтовиков. В бухтах — затопленные корабли, торчащие со дна стрелы затонувших плавкранов, возле памятника Затопленным кораблям — обгоревший остов немецкого танкера; за Графской пристанью, на дне бухты — корпус крейсера "Червона Украина". Улицы были забиты немецкой техникой; кое-где оставались наши подбитые и не пригодные к восстановлению танки. Все деревья в городской черте выгорели. Из-за повсеместных разрушений улицы стали непроходимыми для транспорта и условно проходимыми для пешеходов. Вдоль развалок были проложены пешеходные тропинки. Большинство хотя бы частично сохранившихся стен пестрели надписями "Проверено, мин нет", а далее обязательно следовала фамилия старшего группы разминирования, обезличка здесь не допускалась.
Оконные проемы в редких уцелевших домах были "застеклены" стеклянными банками. На Северной стороне, в районах пригородных балок, люди селились в пещерах и старых склепах. По данным самых последних исследований, из 120 тысяч жителей довоенного Севастополя 35 тысяч погибли в ходе обороны города, около 30 тысяч были эвакуированы на Большую землю, 75 тысяч угнали в фашистскую неволю. В момент освобождения Севастополя в городе было не более четырех тысяч изможденных, измученных голодом и болезнями жителей — преимущественно стариков и детей. В первые послевоенные месяцы население города выросло до 12-15 тысяч человек, в основном за счет семей военнослужащих и служащих флота.
Воинские части, составившие изначально гарнизон Севастополя, располагались за официальной городской чертой — на Феоленте, на Мекензиевых горах, в окрестностях Балаклавы, на Северной стороне.
Отдельные районы города в те осенние месяцы 1944 года контролировались усиленными военными патрулями и военизированной милицией. Гарнизонный, или, правильнее сказать, караульный полк, расквартированный на своем старом штатном месте, на Северной стороне, охранял основные военные объекты гарнизона. Руководил этой сложной и, как выясняется, опасной деятельностью командир полка полковник Алексей Старушкин, сохраняя за собой должность коменданта гарнизона.
В эти месяцы мало находилось оптимистов, считавших, что город возможно восстановить. По воспоминаниям очевидцев и по официальным документам, к основательному восстановлению города приступили только после приезда Сталина в Севастополь и принятия перспективной программы воссоздания города. Но это произошло уже в 1947-1948 годах. Кстати, при приезде в Севастополь И.В. Сталин жил в скромном финском домике, построенном специально для него на площадке между улицами Луначарского и Суворова, на уровне нынешнего магазина "Фиолент". Домик этот сохранялся до конца 80-х годов, пока кому-то из руководителей города он не помешал.
Не так давно в газете "Флаг Родины" была напечатана фотография, на которой запечатлены молодые люди, видимо, офицеры со своими женами и подругами, загорающие на развороченных взрывами плитах Приморского бульвара, в районе Биологической станции. Судя по всему, снимки были выполнены в летние месяцы 1944 года. Фотография эта, сделанная именно в этом месте и именно в это время, теперь вызывает у нас несколько своеобразные ассоциации.
Дело в том, что, по докладам командиров частей и служб, дислоцирующихся в Севастополе, в последние дни октября 1944 г. участились исчезновения офицеров. Они, посланные с какими-то заданиями либо находящиеся в Севастополе по личным делам, бесследно пропадали. В Севастополе с момента его освобождения процветал бандитизм. Причин тому было много. Во-первых — большой и совершенно разрушенный, по сути мертвый город, имеющий под собой многокилометровые, разветвленные, многоярусные подземные коммуникации; масса оружия, оставшегося после упорных и кровопролитных боев. Во-вторых, бандитов привлекали тыловые склады армии и флота, заполненные продовольствием и различным снаряжением, южный климат, без длительной холодной зимы. На фоне голода и разрухи военного времени все это активизировало уголовное отребье. Крымские органы милиции, Особый отдел флота и СМЕРШ корпуса со штабом в Симферополе уже в июне-июле 1944 года отмечали по всему Крыму повышенный всплеск деятельности уголовных элементов и всякого рода "последышей" длительной оккупации, по разным причинам "задержавшихся" в Крыму. В этой связи грабежи, насилия и убийства, в том числе и военнослужащих, были делом повседневным. Но в данном случае, по информации, собранной у коменданта города полковника Старушкина, таинственные исчезновения офицеров чаще происходили в треугольнике между Графской пристанью, городским базаром и Владимирским собором на Центральном холме.
Тем, кому сейчас за шестьдесят, отлично помнят, что представлял собой этот район Севастополя до 60-х годов прошлого столетия. Даже при условии практически полнейшего разрушения города это был наиболее сохранившийся участок. Несколько старых двухэтажных домов стояло на набережной Корнилова. На пересечении набережной и улицы Маяковского чернела громадина бывшего здания ночлежки, на фундаменте которого в 1958 году был построен городской универмаг. От нынешнего магазина "Фокстрот" вдоль сквера, идущего к Центральному рынку, чернело глазницами окон длинное мрачное трехэтажное здание, практически не пострадавшее в ходе войны. Сразу же за наблюдательным постом спасательной станции, на месте нынешнего пляжа "Хрустальный", находились старые городские купальни, устроенные еще в 70-е годы XIX столетия. Базарные павильоны, полуразрушенные, без крыш, уже тогда стали использоваться по своему прямому предназначению: молочный и мясной павильон выходили прямо на берег бухты. На фундаменте одного из них были построены павильон портового пункта и рыбный ресторан. До начала строительства универмага и драматического театра район этот пользовался в городе самой дурной репутацией. К этому располагали близость базара и нахождение в свое время образцово-показательной, но все-таки традиционной ночлежки.
В распоряжении коменданта гарнизона полковника Алексея Старушкина была комендантская рота, состоявшая из взвода патрулирования, обеспеченного мотоциклетной техникой, караульного взвода обеспечения и отделения дорожных регулировщиков. В основном эти подразделения по военному времени имели переменный состав и включали в себя ограниченно годных по состоянию здоровья, выписанных из лазаретов после ранений морских пехотинцев и моряков, имевших немалый боевой опыт.
По приказанию начальника гарнизона комендант и начальник городской милиции подготовили операцию по прочесыванию участка города от улицы Щербака до Графской пристани. К операции было привлечено более 400 человек с обеспечивающей техникой. Мероприятия эти проходили под контролем офицеров Особого отдела флота и представителей СМЕРШ армейского корпуса.
Как уже говорилось, наш "источник информации" был 17-летним юнгой, служившим посыльным и почтальоном при гарнизонной комендатуре и, по специфике своих обязанностей находясь рядом с гарнизонным начальством, был в курсе всех текущих событий.
Прочесывание указанного района проводилось по схеме боевой операции; в ней участвовали офицеры СМЕРШ, роты караульного полка, наряды милиции со служебными собаками, т.е. все было организовано основательно. Группы поиска двигались одна навстречу другой. Обследованию подвергались все развалки, подвалы и подземелья. Группа, в которой находился наш юнга, вошла в подземные лабиринты, располагавшиеся под нынешним Институтом усовершенствования учителей (бывшее здание родильного дома), и продвигалась в сторону Института физических методов лечения (нынешний Дворец детского и юношеского творчества).
По сути дела, они вошли в потерны бывшего Николаевского форта. Все группы военнослужащих, участвовавшие в поиске, были хорошо вооружены, снабжены средствами связи и сигнализации; среди них были саперы и разведчики. В соответствии с инструкцией обследование проводилось исключительно тщательно. Приближаясь по подземелью на уровень Биологической станции (ныне Аквариум, Институт биологии южных морей), группа поиска, обследуя очередной бункер, обнаружила несколько мин-растяжек, а затем вышла к задраенной металлической двери. Об этом было доложено руководителю операции. Когда группа поиска, идущая со стороны Графской пристани, вышла примерно на тот же уровень и обнаружила несколько свежезамурованных ходов, ведущих под Биологическую станцию, было принято решение подтянуть дополнительные силы и средства, произвести разбор препятствий и продолжить обследование.
Металлическую дверь с кремальерами взорвали. Когда рассеялся дым после взрыва и наши поисковики вошли в очередную потерну, их там встретили слепящий луч прожектора и шквальный пулеметный огонь. Поскольку наши воины были готовы к нечто подобному, с их стороны в ход пошли огнеметы.
Напряженный бой продолжался более часа и завершился в верхнем ярусе подземелья, выходящем к бухте. С нашей стороны были большие потери. К сожалению, ни одного из диверсантов живьем взять не удалось…
А. ДЯДЧЕНКО, Б. НИКОЛЬСКИЙ.
Уточнения, дополнения и пожелания — по контактному телефону 54-76-50.
(Продолжение — в одном из ближайших номеров "Славы Севастополя+").
