17o
Наркомания — проблема социальная. Как правило, среди родственников зависимых людей о своих бедах не принято рассказывать посторонним — незачем выносить сор из избы в общество, где к наркозависимым относятся с неприязнью. Но развернувшаяся в последнее время полемика между сторонниками и противниками проведения в городе экспериментальной программы метадоновой заместительной терапии задела многих, вынудив поделиться личными переживаниями. Ирина Владимировна (по просьбе собеседницы ее имя изменено) пришла в редакцию с надеждой быть услышанной теми, от кого сейчас зависит судьба ее семьи.
"КОГДА НА СМЕНУ "ТРАВКЕ" ПРИШЛИ ИНЪЕКЦИОННЫЕ НАРКОТИКИ, ЖИЗНЬ ПРЕВРАТИЛАСЬ В АД"
— С проблемой наркотической зависимости я столкнулась давно, — рассказывает Ирина Владимировна. — У меня трое детей. Со старшим ребенком все благополучно, беда случилась с дочерьми-погодками, 1979-го и 1980 годов рождения. Около 11 лет назад у меня распалась семья. Я осталась одна с детьми в неблагополучное время: безработица, неопределенность, наркотики… В общем, мои дети попали под влияние улицы. Они не были брошены, я постоянно уделяла им внимание, мы общались, но, видимо, все же что-то упустила, не уберегла своих девочек.
— Говорят, что обычно наркодельцы охотятся за детьми состоятельных родителей, у которых есть деньги на покупку наркотика.
— Вполне возможно. Я всегда давала детям достаточно денег на карманные расходы. У нас была благополучная семья, в доме — достаток: мебель, техника… Как узнала позже, сначала в их компании курили "травку", на смену которой со временем пришли инъекционные наркотики.
— Когда вы поняли, что с детьми не все в порядке?
— Когда увидела, что из дома начали исчезать вещи. Я заметила, что дети стали мне говорить неправду, что они где-то пропадают, а возвращаются не совсем адекватные. Тогда я забила тревогу. Вначале они отнекивались, а когда отпираться уже не имело смысла, признались во всем… С этого момента жизнь превратилась в настоящий ад. За какие-то 4-5 лет из дома вынесли белье, золото, технику — все, что было нажито. Я пыталась бороться, но приходилось мне делать это в одиночку, помочь в беде было некому. Общественность и тогда, и сейчас осуждает наркоманов и алкоголиков. Поэтому родственники зависимых замыкались в себе.
— То есть выносить свою беду на люди было не принято?
— Да. И сейчас тоже мало кто решается открыто рассказать о своей семейной трагедии, несмотря на то, что появилось много организаций, идущих таким семьям навстречу, оказывающих помощь и поддержку. В общем, варилась я в собственном соку. И это была не жизнь, а ад — во всех отношениях. Было тяжело и финансово, и морально. Только благодаря тому, что я старалась понять своих детей, поддержать, помочь им, они не сидели в тюрьме. Хотя все шло к этому: сами понимаете, чтобы добыть "дозу", наркоманы готовы пойти на все. Понять состояние ребенка-наркомана может только человек, который прочувствовал все это на себе. Когда видишь, насколько родному человеку плохо, когда его всего ломает, выкручивает и это продолжается до тех пор, пока он не получит очередную "дозу", — это ужасно… Сколько могла — помогала. Но разве можно это постоянно делать, имея лишь одну зарплату?
"НЕ ДАЙ ГОСПОДЬ НИКОМУ ПЕРЕЖИТЬ ТО, ЧТО ПЕРЕЖИЛА И СЕЙЧАС ПЕРЕЖИВАЮ Я! ЭТО ПОНЯТЬ СМОЖЕТ ТОЛЬКО МАТЬ, КОТОРАЯ ПОХОРОНИЛА СВОЕГО РЕБЕНКА…"
— Лечить от зависимости своих детей пробовали?
— Я не раз обращалась к медикам, но лечение не дало результатов. Я возила их в медицинские клиники Симферополя, Запорожья, обращалась в реабилитационные центры, потратила сумасшедшие деньги, но все напрасно. Было "проколото" все, суммы уходили немыслимые. Мои девочки хотели лечиться, но не могли избавиться от зависимости, от своих друзей-наркоманов! А однажды, после того как они побывали в одной из клиник, нас вызвали и сообщили, что дети ВИЧ-инфицированы… Естественно, для нас это был очередной жуткий удар.
В 2007 году у меня заболела одна из дочек. Высокая температура держалась два дня. На третий день пошли к врачу. Осмотрев дочь, врач сказала, что это ОРЗ, надо пить жаропонижающее лекарство, и все пройдет. Пролежала она еще три-четыре дня, а лучше ей не становилось. Тогда с младшей дочерью мы привезли ее в больницу, но было поздно. Дочь умерла на моих руках от сепсиса (заражение крови)…
Это была такая трагедия для нас, что словами не передать. Но даже смерть сестры ничему не научила младшую дочь, она просто не могла остановиться. Когда наступала наркотическая ломка и было совсем плохо, просила меня: "Мама, помоги, спаси!" А я ничего не могла сделать. Лечению ее болезнь не поддается. Состояние у дочери такое, что работать она не может. У нее уже есть условный срок — задержали с пакетом, в котором были купленные для себя наркотики. Маленький луч надежды на возвращение к нормальной жизни промелькнул, когда дочь узнала о том, что в городе будет работать экспериментальная программа метадоновой заместительной терапии. Она ухватилась за возможность участия в ней, как утопающий за соломинку…
Мы долго говорили с дочкой об этом. С одной стороны, я понимаю, что заместительная терапия — это не лечение от зависимости. Но во всяком случае на данном этапе, пока общественность, медицина не могут предложить наркозависимым ничего другого, для нас это спасение хоть на какой-то период. Дочь говорит, что дальше так продолжаться не может, что она устала и хочет пожить нормально отпущенный ей срок. Она хочет работать, почувствовать себя полноценным человеком! Я понимаю ее и уважаю ее выбор. В общем, мы решили принять участие в этой программе. Чтобы дочь не сорвалась, не воровала, а дождалась этой программы, я две недели занимала у знакомых и давала ей деньги на наркотики. А ведь это сумасшедшие суммы, учитывая, что куб "ширки" стоит 40 грн, а в день ей надо 7-10 кубов! И, как говорит моя дочь, она колется не для того, чтобы получить "кайф", а чтобы избежать ломки…
Мы еле-еле дождались этой программы! Первые дни ей было очень трудно — шла перестройка организма, подбиралась необходимая дозировка. Но потом все наладилось — дочь стала нормально себя чувствовать, ей не нужна больше "ширка", не надо думать о том, где взять деньги на "дозу". Она почувствовала себя человеком, поверила в то, что все может измениться к лучшему, стала абсолютно адекватной. А потом — очередной удар: депутаты решили запретить использовать для метадоновой программы лечебные учреждения! Когда об этом стало известно дочери, с ней случилась истерика. Говорит: "Ну что мне теперь делать, повеситься? Я больше так не могу, другого выхода нет…"
Не дай Господь никому пережить то, что пережила и сейчас переживаю я! Меня понять сможет только мать, которая похоронила своего ребенка. Я все бы отдала за то, чтобы моя средняя дочь, моя ласковая, красивая, умная девочка была жива. Но ее не вернешь. И если ничего сейчас не предпринять, то я потеряю и младшую дочь.
"МЕТАДОНОВАЯ ПРОГРАММА ДАЕТ ЗАВИСИМЫМ ЛЮДЯМ НАДЕЖДУ ДОСТОЙНО, ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ ПРОЖИТЬ ТОТ ПЕРИОД ВРЕМЕНИ, КОТОРЫЙ ИМ ОТВЕДЕН"
— У метадоновой программы есть противники, и многие их доводы звучат убедительно.
— Лично я считаю, что на данный момент метадоновая программа просто необходима таким семьям, как моя. Я не медик, но согласна с теми, кто считает наркоманию, как и алкоголизм, болезнью. И метадоновая программа дает таким людям надежду достойно, по-человечески прожить тот период времени, который им отведен. К сожалению, в нашем обществе к алкоголикам и наркоманам относятся не как к больным, а как к конченым людям. Но иметь такое мнение может лишь тот человек, которого близко не коснулась эта проблема.
Если бы вы видели глаза ребенка, который серый, весь в поту, просит: "Мама, помоги!", а мама ничего не может сделать… После такого осознаешь, что зависимый просто не может контролировать себя, ему необходимо медикаментозное лечение! И я считаю, что убрать эту программу сейчас, когда людям дали хоть какую-то надежду, ничего не предоставив взамен, просто негуманно. Это значит обречь зависимых на преступления, отчего будут страдать окружающие, обречь их на неминуемую гибель. Я знаю, что если мою дочь лишат возможности вести нормальный образ жизни, пусть даже на метадоне, она будет продолжать употреблять нелегальные наркотики инъекционным путем и так же, как и ее сестра, погибнет. И я считаю, что те депутаты, которые рьяно голосовали за запрет метадоновой программы, просто не знают той проблемы, с которой сталкиваемся мы.
Можно презрительно относиться к наркоманам, но за каждым из них стоят мать, родные и близкие, которые тоже страдают. И если врачи считают, что программа нужна, необходимо к ним прислушаться. Да, возможно, кому-то придется принимать метадон пожизненно. Но все равно это лучше, чем колоть наркотик нелегально и криминальным путем добывать деньги на "дозу", обогащая наркодельцов. Я, как и многие родители наркозависимых, готова сама оплачивать стоимость метадона, чтобы поддержать программу и спасти своего ребенка.
Заместительная терапия дала нам надежду вырваться из "опиумного круга". И пусть в России от этой программы отказались, но для нас она — свет в конце тоннеля, возможность хоть какое-то время пожить по-человечески. Ведь принимают же люди пожизненно инсулин и ведут при этом нормальный образ жизни. Так почему же наших детей лишают такой возможности? Мы изо всех сил пытаемся спасти своих детей. О моей дочери по внешнему виду нельзя сказать, что она наркоманка, и только я знаю, насколько тяжело она больна. Дочь хочет жить нормальной жизнью, и если нас лишат этой последней надежды, я просто не знаю, что будет с нами дальше.
— В настоящее время в метадоновой программе принять участие могут единицы. Как правило, это наркоманы со стажем. В основной же массе наркотики как распространялись, так и будут распространяться среди молодежи. Что бы вы посоветовали родителям, желающим уберечь своих детей от зависимости?
— От этого зла можно уберечься, лишь если с самого начала не допускать ребенка к наркотикам. Важно не упустить момент, когда дети начинают покуривать "травку". Если заметили неладное — сразу же принимайте экстренные меры: поговорите с ребенком по душам, поменяйте место жительства, увезите его подальше от "друзей"! Очень важно найти с ребенком взаимопонимание и… запастись терпением.
