Автор этих строк считает, что увлечен фотографией на любительском уровне. Однажды на вечерней прогулке по балаклавской набережной Назукина от вида трехэтажного здания бывшей гостиницы "Россия" я буквально прирос к настилу привязанного к берегу причала. Вернее будет, не столько от него, сколько от его отражения на зеркальной поверхности воды. Рука привычно потянулась к рюкзачку за допотопным, но достаточно надежным по сравнению с "мыльницей" ФЭДом…Но съемочная камера, заправленная сверхчувствительной пленкой, увы, осталась дома. Какая досада! Ничего, успокоил себя, завтра в этот же час приду с фотоаппаратом, никуда вековая постройка не денется.
Она-то действительно стояла на месте, как и более ста лет до этого, а вот ее отражение зыбь разбила вдребезги, на малейшие осколки. С тех пор на вечерних прогулках фотокамера неизменно при мне. А вот снова попасть на некогда ошеломивший меня штиль пока не удалось. Но я не теряю надежды.
А вспомнился мне балаклавский памятник архитектуры, залюбовавшийся на свое отражение в воде, на показе работ севастопольского художника Алексея Пучкова в выставочном зале Дома Москвы. Их много, а вниманием надолго прочно овладел горный пейзаж — гряда за грядой — под густым вечерним небом. На одном из склонов рассыпаны домишки села — знакомой Терновки. Еще один горный пейзаж, на котором мощные снопы света заходящего солнца пробиваются, чтобы подчеркнуть изумруд трав.
Разве можно поставить рядом мой промах на обжитой набережной Назукина? Сколько же терпения в ожидании, настойчивости, упорства потребовалось Алексею Пучкову, чтобы поздно вечером или ранним утром оказаться на самой высокой точке в горах. И не единожды, потому что, не ровен час, тучи будут не те, туман подведет. Поэтому конек фотохудожника — работа при наступлении неблагоприятных погодных условий, противопоказанных нормальным людям. Природа целиком откровенна лишь в моменты катаклизмов. Это ее праздники. Тогда все на месте: и облака, и нечаянно пробивший их луч, и воздух, и багрянец далекого горизонта.
Еще Алексей Пучков полюбил ночную съемку. Можно долго смотреть на его фотокомпозицию, где справа и слева занавес, складки которого — вековые замшелые деревья. А между ними их детеныш — хрупкий прутик с пробитыми светом осенними листочками. Над этим произведением автор работал, как композитор. Обнаружив днем объект съемки, он пришел на ночь с переносной осветительной аппаратурой. Так получился снимок — один из самых заметных на выставке.
Однажды произошел курьезный случай, когда где-то в долине луч прожектора Алексея Пучкова приняли за неопознанный летающий объект.
В среде фотохудожников устоялась приверженность к цвету. Алексей Пучков тоже любитель красок. Его, молодого мастера с пятилетним стажем в фотоклубе "Бриг", пленила и классика — черно-белая фотография. Именно в этой манере выполнена козырная работа мастера, на которой запечатлено старое дерево. В США эта работа была удостоена серебряной медали, в Ровно она взяла "золото". Произведениям нашего земляка и рассказу о его творчестве отвели несколько разворотов в престижном столичном глянцевом журнале.
И на нынешней выставке в Доме Москвы книга отзывов "пухнет" от записей. Коллеги-фотографы склонны критиковать, но не Пучкова. "Алексей, спасибо за хорошую выставку, — пишет, например, директор художественной школы, сам замечательный фотограф Александр Бурцев. — Рад, что за совсем короткое время ты вырос в зрелого мастера…"