Рубрику ведет Леонид СОМОВ.В роду моей мамы представители многих поколений передавали, так сказать, по наследству различные семейные таинственные байки. Еще в XVIII веке один мой предок был, по слухам, проклят бабкой за богохульство и, спешно покидая город Любек навсегда, якобы пообещал отыграться в будущем на каждой третьей женщине… бесплодием. Как точно сбывались его злобные пророчества мне, признаться, неведомо, но вот, к примеру, сестра моей бабушки действительно так и не заимела детей, хотя была замужем три раза.<br>
Кстати, бабуля моя как-то поведала еще одну семейную историю о том, как некто дядя Герман ушел на работу и не вернулся. А спустя 30 лет вдруг появился с ведром и удочкой на пороге родного дома в той же зюйд-вестке, в какой и ушел, насмерть перепугав своих уже стареньких детей…<br>
Но это все, как говорится, смутные дела давно ушедших лет. А мне хочется рассказать кое о чем существенном. Мой отец, умирая, успел сделать нотариальное завещание в пользу всех его шестерых детей. Мне достались старинные секретер и сундук, причем без ключа, и 10 тысяч долларов, с учетом, видимо, того, что я имею четверых детей.<br>
…К сундуку я долго не прикасался — было недосуг. Потом позвал одного специалиста, и он вынес вердикт, что нужно будет демонтировать фигурную бронзовую накладку, аккуратно вырезать вместе с замком деревянную втулку, а потом все собрать и склеить, хотя, правда, внутренний замок действовать не будет. <br>
Так и сделали. Ничего особенного в сундуке не оказалось: бабушкино белое подвенечное платье, порядком, к слову, пожелтевшее, несколько офицерских ремней времен Троцкого, старинная Библия (отнюдь не раритетная), комплект журнала "Русский инвалид" за 1859 год, какие-то пустые коробочки "Моссельпрона"…<br>
Одна вещь, правда, вызвала явный интерес. Это была картина с изображением толстого мужика во весь рост в ботфортах, одетого в китайский халат, с пронзительным взглядом черных маленьких глазок. Его левая рука, согнутая как-то неестественно, безымянным пальцем указывала на пол, где явственно виднелся узор какой-то плитки с изображением розы. На обратной стороне картины четко читался год — 1912-й, просматривался авторский знак с буквой "Б" в начале, и более мелким почерком читалось: "В Карантинной слободке, в доме старшего брата, правый западный угол".<br>
Интрига, конечно, грела мое воображение. Во-первых, вся наша семья носила фамилию Балышевых. Во-вторых, моему среднему брату была завещана отцом старенькая дачка в Карантинной балке. Значит, есть смысл кое-что обсудить с Костей (так звали моего брата, он уже умер)…<br>
К слову, события, о которых я рассказываю, происходили в 60-е годы прошлого века, но я полагаю, что интерес к ним не блекнет.<br>
Итак, помнится, поехал я на ул. Адмирала Октябрьского, где жил Костя с женой Клавой и племянником Петькой, привез с собой полотно из сундука. Сели на кухне, стали прикидывать, что же за тайну такую скрывала эта картина. И пришли к выводу, что старенький дачный домик в Карантинной балке, который братан успел к тому времени развалить (долго собирался сделать современную надстройку), необходимо внимательно осмотреть.<br>
Через неделю мы уже втроем — я, брат и его супруга — с лопатой, киркой и щетками приехали на Костин дачный участок. Расчистили пол (фундамент брат не ломал), стали внимательно осматривать углы бывшей большой комнаты. И вскоре жена Кости указала на какой-то размытый узор в западном углу бывшего помещения. Пригляделись: а ведь точно — роза! Решили копать. Через минут сорок лопата чиркнула по какой-то металлической поверхности. Расчистили щетками четырехугольный предмет, им оказалась бронзовая шкатулка. Замок был сильно поврежден коррозией. Наконец, ножом вскрыли крышку находки. В ней находились запаянный футляр из тонкой жести и коробочка из-под монпасье. Опять интрига!<br>
Вскоре все тайное стало явным. На толстом рулончике бумаги с водяными знаками FET тушью было начертано все генеалогическое древо нашего рода Балышевых вплоть до 1912 года. А в коробочке лежали 50 золотых французских соверенов. Новехонькие!<br>
Золото мы честно поделили среди всех семей Балышевых, живших тогда в Севастополе. А семейное "древо" осталось у Кости. Где сейчас находится этот документ, я, к сожалению, не знаю, ибо единственный сын Кости эмигрировал в 1994 году в Аргентину.<br>
Вот какие сюрпризы порой скрывают фамильные родовые предания и старые вещи — свидетели причудливых узоров удивительных судеб наших предков.<br>