12o
"Ира — старая девочка, а я — недавняя", — без тени смущения заявляет кареглазая малышка, едва ей предоставляется возможность вступить в разговор. Открытая, общительная, она совсем не похожа на запуганного ребенка. Наматывая кудри на маленький пальчик, белокурая Ира внимательно изучает незнакомых взрослых, держась немного в стороне. Но, судя по выражению синих глаз, ей тоже очень хочется участвовать в разговоре. "Моя бабушка умела", — неожиданно говорит она первое, что приходит в ее маленькую головку. "Что-что твоя бабушка?" — переспрашиваю, недослышав. "Умерла! — кричат дети и также по-детски непосредственно поясняют: — Просто Ира "р" не выговаривает".
СТАНЦИЯ СПАСЕНИЯ<br>
Мы в приюте. Мы — это корреспонденты газеты, по долгу службы обязанные время от времени посещать подобные заведения. Но невозможно, переступив порог приюта, оставаться людьми, просто выполняющими служебные обязанности. И уже позже, когда мы отсюда уйдем, в памяти еще долго будут всплывать лица тех, кого совсем не по-детски судьба испытывает на прочность. <br>
Севастопольский приют для несовершеннолетних — это своего рода спасательная станция, где из беды выручают детей, оказавшихся в экстремальных условиях жизни. И потому воспитатели здесь, — это не совсем обычные педагоги, а спасатели. Милиция привозит сюда детей, вырвав из цепких лап улицы, из домашних притонов. Напуганных, неухоженных, часто с подорванной психикой, этих ребят надо не только помыть, накормить, но и приласкать. <br>
Как правило, в представлении этих детей авторитет взрослых уже настолько подорван, что они дичатся любого постороннего. Им надо как-то показать, что мир не настолько враждебен, что в нем есть место не только для зла.<br>
В первой половине дня старшие ребята еще в школе. Поэтому нашими собеседниками стали те, кто в силу возраста или другой причины был освобожден от занятий. После предварительной беседы с воспитателями мы уже знали некоторые подробности биографии этих детей. Это помогло избежать нетактичных вопросов.<br>
Четырехлетняя Даша — всеобщая любимица. Как и большинство ее друзей по несчастью, она оказалась в приюте после вмешательства правоохранительных органов. Известно, что долгое время девочка жила вместе с матерью на дачном участке… в баке из-под воды. Кто-то ее так и назвал: девочка из бочки. Питался ребенок тем, что мама на костре жарила и варила. Остается только догадываться, что это была за жизнь. Затем мама совершила правонарушение, и ее задержала милиция. За два месяца, как Даша живет в приюте, ее никто не навестил.<br>
У шестилетней Кати в семье типичная для большинства воспитанников приюта трагедия: злоупотребление взрослыми спиртными напитками и, как следствие, — лишение родительских прав. В настоящий момент в инфекционной больнице находится ее малолетняя сестра Кристина. Девочка знает об этом и переживает за сестру.<br>
Похожая ситуация в судьбе шестилетнего Миши. Взрослые в его семье тоже из рук вон плохо выполняли родительские обязанности, и теперь мальчик вынужден рассчитывать на помощь посторонних людей. Но видно, что в приюте ему хорошо: жизнерадостная улыбка так и не сходит с лица мальчишки.<br>
Невольно осознаешь, что эти дети счастливы тем, что в силу возраста и пока еще небольшого жизненного опыта не понимают, в каком трудном положении оказались. Чего не скажешь о тринадцатилетней Лизе. Рассуждения девочки — взрослые не по годам. Слава Богу, в ней чувствуются стержень и целеустремленность. "Самостоятельности меня научила жизнь", — говорит Лиза. Оказывается, в приют девочка-подросток попадает второй раз. <br>
— В первый раз меня доставила сюда служба по делам несовершеннолетних. Потом я была направлена в детский дом. Мне там очень нравилось. Но папа, хоть и создал новую семью, решил все-таки забрать меня из детского дома. Однако отношения в новой семье не сложились. Я чувствовала, что никому не нужна. После долгих раздумий собрала вещи и сама вернулась в приют. Хочу жить и расти в детском доме. Я знаю, что там мне будет гораздо лучше, я смогу продолжать обучение, в конце концов вырасту и стану художником-оформителем, — рассказала свою историю Лиза.<br>
"ДЕТИ НЕ МОГЛИ ИЗМЕНИТЬСЯ САМИ ПО СЕБЕ. БЕСПРИНЦИПНОСТЬ, РАВНОДУШИЕ В НИХ — ОТ ВЗРОСЛЫХ"<br>
А еще в приюте — как на передовой. Здесь многие тенденции современного общества видны невооруженным глазом. Воспитатель Игорь Георгиевич Рыдлинский работает в городском приюте для несовершеннолетних более восьми лет. Опираясь на профессиональный опыт и личные наблюдения, он делает свои выводы.<br>
— Изначально сеть приютов для несовершеннолетних детей создавалась, дабы спасти их от влияния улицы и бродяжничества, — говорит Игорь Георгиевич. — Помните, лет десять-пятнадцать назад на наших улицах впервые за постсоветский период появились дети-бродяжки: просили милостыню, нюхали клей… Сегодня хоть и осталась прежняя терминология, но на первый план вышла такая беда, как безнадзорность. То есть формально родители у этих ребят есть, но дети им не нужны. Типичная картина, когда утром ребенок проснулся, ушел из дома, но до школы так и не дошел. Где он, с кем он, чем занимается, не волнует взрослых. Например, не так давно у нас была шестнадцатилетняя девочка, которая окончила всего три класса. А когда ей было 12 лет, мать сняла для нее полуразрушенный дом и отправила жить самостоятельно. Ребенка навещала, подкармливала мать одного из сожителей непутевой мамаши. А сама родительница была искренне убеждена, что сделала для девочки все, что надо. Нам так и заявила: "В школу ходить? Зачем? Дочери и трех классов хватит".<br>
В результате мы все чаще имеем дело с детьми, у которых очень слабые школьные знания. Многие из них, например, не знают, что была Великая Отечественная война. Я как-то спросил об этом периоде отечественной истории. Задал вопрос, когда ВОВ началась и закончилась. Ответы были ошеломляющими. Максимальный срок продолжительности войны оказался месяц, минимальный — три дня. А ведь в каждой семье у этих ребят наверняка был дед, прадед, который проливал кровь за светлое будущее нынешнего поколения. <br>
Но дети не могли измениться сами по себе. Беспринципность, равнодушие в них — от взрослых. Сегодня самыми яркими свойствами личности является эгоцентризм. Ребята не умеют, а в некоторых случаях и не желают выстраивать межличностные отношения. Лишь бы не трогали, и ладно. Мы видим разобщенность в детской среде. Доминируют какие-то мелкие, частные интересы. Нет целей. Не беспокоит завтрашний день. Атрофировано чувство уважения к старшим. Нормальный язык вытесняет нецензурная брань, при этом исчезает стеснение как перед ровесником, так и перед взрослым.<br>
ДЕТИ НЕ ВЫБИРАЮТ РОДИТЕЛЕЙ, КАК И СВОЮ СУДЬБУ<br>
Почти 90 процентов детей, прошедших через приют, имеют (имели?) неполные семьи. Как правило, отсутствует или исчезает в неизвестном направлении сначала отец, потом на социальное дно опускается мать, откуда женщину уже невозможно вытащить. Заботы о ребенке в семье ложатся на бабушку, если она есть. Но враги всех бабушек — старость и болезни — вносят свои непоправимые коррективы, как в случае с Ирой, с истории которой эта публикация началась.<br>
Дети не выбирают родителей, как и свою судьбу. Поэтому им нужна помощь. Сегодня в Украине создаются программы, призванные эффективно решать проблемы беспризорности. Об одной из них — реорганизации приютов в центры социально-психологической реабилитации детей нам рассказал И.Г. Рыдлинский. Программа предусматривает целый комплекс изменений: наличие штата узкопрофильных специалистов (психологов, психиатров, педиатров и т.д.), диагностических кабинетов, многочисленных бытовых, учебных помещений… Но все это на бумаге, а пока воспитанникам и сотрудникам приюта приходится довольствоваться самым малым. <br>
…Когда мы уходили, шестилетняя Катя напоследок решила похвастаться косой. Тоненькая косичка, как ей и положено, смешно "сидела" на макушке. "Кто же тебе ее заплел?" — "Воспитатель". Катюша деловито поправляла "красоту". Беги, Катенька, в группу: пока есть кому заплетать по утрам эти тоненькие косички, есть и надежда, что все в твоей жизни еще образуется и будет хорошо.<br>
Оксана НЕПОМНЯЩИХ. <br>
* * *<br>
114 детей в 2009 году получили поддержку в севастопольском приюте для несовершеннолетних. В 2008-м — 170. Но число детей, реально нуждающихся в этом виде социальной помощи, значительно больше.
