"Нужны новые формы!"

Вот уже на протяжении нескольких столетий слухи о смерти Театра будоражат умы простых смертных, но оказываются слишком преувеличенными! Он — жив! И, видимо, не умрет до тех пор, пока жив хоть один зритель. Людям всегда было свойственно подглядывать за чужой жизнью в замочную скважину, и именно театр предоставляет такую возможность в реальном времени. Это и отличает его от кинематографа и телевидения. Там предельно понятно — монтаж, а вот на сцене все выглядит слишком достоверно, чтобы казалось выдумкой. Да и живет он, как бабочка-однодневка: от открытия занавеса до его закрытия. Такую недолгую, но яркую жизнь, которая завораживает всех нас. Мнения совершенно разных людей о феномене театра — в самой околотеатральной рубрике "Профили". Накануне Всемирного дня театра, между прочим!
Самый актуальный вопрос современности: кто сможет тягаться с Интернетом? Обычно считают, что только телевизор. А о театре как-то молчат. Так, может, он не актуален в XXI веке?!<br>

— Нужен ли театр в эпоху телекоммуникаций? — этот риторический (на первый взгляд) вопрос я задал Евгении Ситниковой, учителю русского языка и литературы специализированной школы 3:<br>

— Ничего себе вопрос! А если я скажу: нет, не нужен. Он ведь не исчезнет — и это будет уже другой ответ. Театр есть и театр будет. Вопрос в том, какой нужен театр современному человеку? Как символическое отражение самых глубоких переживаний людей театр обладает удивительным свойством — возможностью вовлечь в поток сопереживания одновременно двадцать-пятьдесят-триста и более человек. Сидя перед телевизором и наслаждаясь даже самым прекрасным фильмом, вы этого лишены. Вспомним: в эпоху античности, когда зародился европейский театр, афинский театр Диониса вмещал около 17 тысяч человек. И то, что расходы на него неимущим и малоимущим гражданам оплачивались государством, — верный показатель того, как высоко оценивалась значимость театра в духовной жизни горожан. Театр — это живое искусство. Спектакль живет только один раз. Если вы приходите на тот же спектакль через некоторое время — он уже другой. Декорации, актеры, текст — ничего не изменилось, а спектакль иной. Что за чудо? В чем тайна? Театр, как никакое другое искусство, способен говорить на языке будущего, настоящего и прошедшего, объединяя культуры, народы, времена. А та тишина, что минуту висит над зрительным залом, а потом взрывается громом аплодисментов, — есть величайший психологический феномен театра. Катарсис называется. В переводе с греческого означает &quot;очищение&quot;.<br>

Современный театр без музыки суть свадьба без невесты! Мнение специалиста. Алексей Каплев, композитор:<br>

— Конечно, музыка в театре — одна из его составляющих. Роман Виктюк сказал, что &quot;без музыки нет театра&quot;! Чаще всего музыку берут &quot;на подборе&quot; с потрясающим результатом, но это бывает редко. Когда композитора приглашают сразу после утверждения пьесы к постановке, у него есть возможность написать не фоновое сопровождение, а самодостаточную композицию, помогающую более глубоко раскрыть замысел создателей спектакля.<br>

— А что труднее: писать для себя, для своей группы &quot;ШАМ&quot; или &quot;под заказ&quot; для постановки?<br>

— Особой разницы нет, разве что сроки для написания музыки к спектаклю всегда ограничены, а это здорово дисциплинирует. Так было, когда я писал песни для сказки &quot;Зарядка для Бабы Яги&quot;, которую поставили в театре им. Лавренева. По-моему, получилось весьма прилично, да и мне понравился опыт работы театрального композитора! Это совершенно иная территория. С удовольствием бы продолжил эту работу.<br>

— Интересно: каким люди представляют себе театр XXI века? Эпатажным, зрелищным, элитным, шокирующим — каким? С этим заумным вопросом я обратился к специалисту. Елена Ольховская, хореограф, искусствовед:<br>

— Искусство, как принято говорить, сопровождает человека с рождения до самой смерти. Современный человек живет, будучи как бы погруженным в определенную художественную атмосферу, среду, которая исподволь, незаметно воздействует на него, участвует в формировании его психики, мировоззрения, личности в целом. Театр всегда считался младшей сестрой литературы, которая доставляла ему не только сюжеты, характеры, но и самое главное — художественные идеи. В XX веке с возникновением режиссерского театра, а значит, постановочных импровизаций на заданную драматургом тему, слово стало отступать на второй план, что привело к потере значимости. <br>

Театр XXI века, я думаю, должен использовать литературу как модель для своих построений — сюжетных, описательных, психологических и философских. Сегодняшний экстаз режиссуры — реакция на бессилие слова в век, воображавший себя веком разума, а обернувшийся веком войн, казней и тотальной истерии. Сегодня, когда зрелищность превалирует над смыслом, не принято говорить, о чем спектакль. Во главу угла ставится игра. Игра смыслами, понятиями, символами… <br>

А теперь о самом больном — о критике. Театр без критика, как муж без сварливой жены! Как известно, критики делятся на две категории: те, кого следует убить по прочтении рецензии, и те, кого не жаль лишить жизни, не читая. <br>

— Нужен ли современному театру критик? На этот извечный вопрос попытается ответить московский критик Михаил Этнин:<br>

— Еще как нужен и, смею надеяться, будет нужен всегда. Критика, как таможня, не позволяет проникать на широкую сцену пошлости, вульгарности и бездарности! Кстати, очень многие режиссеры после моих публикаций становятся друзьями. Хотя есть и такие, которые обижаются на всю жизнь.<br>

— Но ведь критики, извини, как гиены, рвут на части все новое, нестандартное, непривычное, непонятное…<br>

— У тебя устаревшие сведения &quot;застойных&quot; времен. Сейчас тот же моднючий Андрей Житинкин (режиссер. — Авт.) обласкан критикой больше, чем, скажем, Марк Анатольевич, это я образно. Модернизм на сцене вызывает больше интереса и респекта, нежели &quot;нафталиновые&quot; постановки. Тот же самый феномен аматорского театра — над ним сейчас трясутся, как над младенцем, потому что многие начали понимать: будущее — за ним. И во многом благодаря критике! <br>

А последнее слово, как всегда, за зрителем! Так дадим ему высказаться больше, чем другим участникам блиц-опроса. Анатолий Миркис, искушенный зритель, врач-бактериолог:<br>

— Мне не нравятся в современных театрах помпезность, искрящаяся дороговизна декораций и костюмов и склонность к извращённым экспериментам. Странно, конечно, но я считаю, что театр только теряет, когда актёр и постановка начинают утопать в роскошных декорациях. Низкий поклон декораторам, художникам и, возможно, инженерам-конструкторам, но театр состоит из актёров, и только. В своей сути, внутри, в самой глубине — там есть лишь актёр и его внутренний мир, который он, проживая сам, дарит зрителю. Вот его стержень! Наблюдая театры ещё недавнего прошлого, я начинаю понимать, что театральный гений сегодня погиб, когда актёр перестал быть голодным, ибо нет там боле жизни, а есть только профессионализм. Каким надо быть безумцем и насколько надо отдаваться своему делу, чтобы, предав всё — семью, друзей, общество, своё здоровье и желудок, просто себя самого, — вопреки инстинкту самосохранения, выходить снова и снова на сцену и видеть в этом жизнь!<br>

Приходя в театр, хочется забыть обо всём и оставить это за входными дверьми. Хочется отдаться иллюзии и полностью погрузиться в неё. А погрузившись, испытать бурю неведомых до этого момента эмоций и остаться один на один с собой в тишине, когда отзвучит последний монолог. Очнуться, как от глубокого, но ёмкого сна, и ничего не помнить, а только чувствовать, что внутри зародилось нечто новое, нечто &quot;светлое, доброе и вечное&quot;. Видимо, это и будет &quot;капелька Бога&quot; во мне, полученная от того щедрого, который черпает из источника. Таким я чувствую театр и хочу видеть, а главное — я знаю, где такое найти сегодня. Значит, Театр жив! <br>

Кто-то из философов иронично заметил: &quot;Здоровый человек, если он не пьяный, танцевать не станет&quot;. К артистам это уж точно не относится. О значимости танца в театре говорит Светлана Даниленко, художественный руководитель ансамбля классического танца &quot;Арабески&quot;, балетмейстер:<br>

— Современный театр, используя модерн и классику, может точнее выразить и показать внутренние переживания героев на драматической сцене. Вот почему большинство театральных режиссеров работает в тесном контакте с балетмейстерами и профессиональными танцовщиками, а театральные артисты совершенствуются в хореографии. Этот плодотворный союз проверен веками, и XXI век не станет исключением! Два искусства взаимопроникают и обогащают друг друга. Не исключено, что от этого слияния родится нечто новое — искусство будущего. <br>

Театр + ТВ — продукт XX века. С одной стороны, благодаря ТВ, выдающиеся постановки прошлого остаются не только в памяти вчерашнего зрителя, а с другой… В телеверсии что-то исчезает, та самая аура, которую можно почувствовать только в тишине зрительного зала. Своими наблюдениями с вами поделится популярная ведущая телеканала &quot;1-й Севастопольский&quot; Анна Шмакова:<br>

— Телеверсия, даже самая удачная, может передать многое: сюжетную линию, прекрасные декорации, несомненный талант актеров, даже смысл, который хотел донести автор постановки. Но невозможно сравнивать ощущения, полученные на спектакле, с ощущениями, испытываемыми перед экраном телевизора. На сцене ты или в зрительном зале — неважно. По обе стороны люди поглощаются этой атмосферой, сливаются с ней: актеры живут, а зрители сопереживают. Это тебе не машина, на которой легким движением руки, по твоей воле, актера в любой момент можно остановить, если приспичило… носик припудрить или ответить на звонок. Аура театра — живость и искренность передаваемых чувств и эмоций. Никакая камера не воссоздаст биение сердца, задержку дыхания, мурашки по телу, подступающие слезы… Между живым человеком и цифровой фотографией лежит бездонная пропасть! Выбирать зрителю.<br>

Действительно, в театре забываешь об условностях: парики, бутафория, декорации, накладные носы и животы, приклеенные усы и бороды, имитация шума ветра, снежной бури и тропических джунглей. Мы верим в каждое слово, произнесенное со сцены, каждому жесту и взгляду лишь потому, что все реже встречаем такие страсти в жизни. Вспомните свое состояние от первой влюбленности, первого разочарования, первой измены… В реальной жизни это было слишком давно, а может, и вообще не было. Вот мы и сидим в зале, сдерживая дыхание, в сотый раз переживая смерть невинной девушки, страдания одинокого философа или сцену пошлого адюльтера. Нам может не нравиться действо, но уйти мы уже не в силах — непременно хочется узнать: чем все закончится? Даже если этот спектакль мы видим в пятый раз. А вдруг? Вдруг Ромео и Джульетта не умрут?! Возьмут, да и не умрут. Всякий раз мы наивно верим в хэппи-энд, и все равно льем настоящие слезы над увиденной трагедией или драмой. Сценическая реальность еще более реальна, чем сама жизнь, несмотря на всякие театральные условности. Сказка, рассказанная в детстве перед сном няней… Детство однажды заканчивается, и сказку можно увидеть только на сцене. Вот почему мы ходим в это волшебное здание, чтобы снова очутиться в детстве, в темной комнате под теплым одеялом. А няня при свете свечи читает нам любимую сказку, которую мы знаем наизусть…<br>

Разыгрывать сказки для взрослых детей могут только другие взрослые дети — свободные. Так что, господа, не спешите предрекать кончину Театру под экспансией Всемирной паутины. Искусство вообще — иллюзия жизни, а театр — самое иллюзорное из всех искусств. Дымка в небе, сгорающая спичка, вспыхнувшая комета… Жаль, что многие этого не видят!<br>

До встречи в зрительном зале!<br>